Даниил Борисович, чтобы противостоять монополии американского кино (а это данность), кинематографы разных стран создают собственный продукт по голливудским лекалам, но со своими героями и реалиями — это и удачный индийский опыт, Франция перешла к производству блокбастеров… В России «Дозоры» и «9 роту» называют «нашим ответом Голливуду»… Это действительно выход для национальных кинематографов?
Во-первых, мне не кажется ситуация с засильем американского кино чем-либо опасной. Кстати, помимо 130 — 150 фильмов Голливуда (кассу из которых делают только 30 фильмов) Америка делает еще и 200 фильмов независимого кино, о чем обычно забывают. Но вернемся к цифрам. Действительно, американцы, производя 4 — 5 процентов мирового кино, занимают 58 — 60 процентов мирового экранного времени, а в Скандинавии доходит до 90! И такова ситуация во всех демократических странах. Даже во Франции, где со времен Миттерана борьба с американской продукцией — часть идеологии, 50 процентов кино — американское. Это фантастический результат держится последние 40 лет, и помехой не стало даже телевидение. Почему массовое американское кино доминирует в мировом масштабе? Потому что американцы в первую очередь торгуют не спецэффектами, а мифологией: они предложили зрителю самую удачную мечту, самый удачный миф. У нас забывают, что за спецэффектами стоит не менее качественная, продуманная идеология. Американское кино невероятно гуманистично и в то же время прагматично. Оно ориентировано на протестантские ценности: политкорректность, приверженность семье, труду. Да, Голливуд пропагандирует свой успех — но эти рецепты хороши для всякой страны, стремящейся к достатку. Поэтому американцы распространяют по миру универсальные модели успешной жизни. И что здесь плохого?
Универсальные ценности или американские, которые выдаются за универсальные? Какой-нибудь Джонни в 8-м классе заработал свой первый доллар, а я зато прочел «Войну и мир». И для моей страны это ценность, а вот для американской — вряд ли. Где же тут универсализм?
Не забывайте, что американцы насильно не заставляли вас смотреть кино о том, как Джонни заработал первый доллар, — за это кино своими деньгами проголосовали зрители во всем мире. У американского кино вообще уникальная ситуация: наряду с колоссальным внутренним рынком оно еще и остальной мир использует в качестве рынка сбыта своей продукции — ни одна национальная кинематография не может этим похвастаться. Поскольку они зарабатывают на кино миллиарды долларов, то могут вкладывать в производство фильмов деньги, которые сопоставимы с вложениями в национальную экономику некоторых стран: 100 — 150 миллионов долларов… Кроме этого американское кино поддерживает уже сама система ценностей, которая сложилась в мире, — механизм продвижения американских актеров в качестве мировых звезд. Согласно этой системе ценностей Роберт Де Ниро важнее, чем премьер Тони Блэр, а Брэд Питт важнее, чем президент Путин. Просыпается девушка где-нибудь в Сызрани или в Найроби, или в пригороде Монтевидео: она не уверена, родила или нет еще ее близкая подруга, но она точно знает, когда будет свадьба Николь Кидман и насколько она опередит своего бывшего мужа Тома Круза. Победить такую систему сегодня — будем смотреть правде в глаза — невозможно никакими средствами.
Любая монополия — финансовая, эстетическая или идеологическая — раздражает. Сегодня это не столько вопрос престижа, сколько денег: кино — это колоссальные деньги, и они уходят в Америку…
Не будем забывать, что, во-первых, на американском кино лежат 18-процентные вериги налога на НДС. 50 процентов доходов от проката американского кино забирают российские кинотеатры, от 10 до 15 процентов имеют дистрибьюторы. Добавим расходы на рекламу… В Америку, таким образом, попадает не более 20 процентов тех денег, которые они зарабатывают в российском прокате. Большая часть денег остается в России, и в конечном итоге идет на развитие нашей киноиндустрии. Таким образом, те, кто ратует за введение квот и ограничений, как раз вредят российскому кино, а не помогают. Если бы эти квоты были введены в 2002 году, не видать нам успеха российского кино в 2005 — 2006 годах.
Но массовое кино — это еще и идеология: американский блокбастер, каким бы он ни был политкорректным, никогда не назначит главным победителем мирового зла полицейского Сидорова или, скажем, майора Петрова… Побеждает всегда Брюс Уиллис — Петров или Сидоров в лучшем случае ему подносит патроны. Стране, победившей фашизм, согласитесь, это обидно.
Вы правы: каждая страна имеет право на отстаивание национального кино. И Россия — одна из немногих стран в мире, которая могла бы себе позволить это. Таких стран примерно пять — помимо США это Китай, Индия, Россия и, может быть, Бразилия. И в России, где есть мощный кинопотенциал и громадная зрительская аудитория, всегда будет острая реакция на американское кино как на чужое. Там чужие реалии, отношения, культурные коды. В конечном итоге хочется, чтобы герой не по-американски ругался, а по-русски. Таким образом, подобный запрос на антиамериканизм в кино, идущий снизу, от простого зрителя, будет всегда. Существует подобный запрос и от тех, кто зарабатывает на кино: от производителей, продюсеров, актеров — не способных конкурировать, не знающих западных технологий и отношений международных. Они также заинтересованы в наших, родненьких моделях и отношениях. И им, конечно, проще попросить власть, чтобы она их защитила от сильных конкурентов — таможенными, налоговыми запретами, квотами. И наконец, третья сила, которая заинтересована в этом, — политики, которым опять привычнее разыгрывать антиамериканскую карту. Недавние соцопросы показывают, что Россия опять к американцам стала относиться с большим подозрением, как и к Европе. Этот тренд — «Во всем виноват Запад» — он очень старый, но действенный. И он, конечно, касается и американского кино, которое нас «отравляет». Однако если бы наши фильмы противопоставили американскому кино более гуманистические ценности, можно было бы о чем-то говорить. Но увы. Если мы задумаемся, скажем, о чем был последний «Дозор», то придем к выводу (так, если по-простому): он о том, как пить кровь у чужой команды.
Между прочим, почти в открытую реклама «Дозоров» была построена именно на том, что «пойди и посмотри, чтобы вставить американскому кинематографу». И это сработало: никому не хочется, чтобы ОНИ были первыми.
Ну да, ну да. А задумывался ли кто, ЧЕМ мы победили американцев? Про что фильм? Это фильм о борьбе хороших вурдалаков с плохими вурдалаками. Как уничтожить город ради того, чтобы победить Иных — это в нынешней-то ситуации, когда в стране растет ксенофобия! То есть если уж мы о гуманизме, то сегодня американское кино несравнимо гуманнее российского. И мы проигрываем вчистую американскому объединительному пафосу, их киноидеология более человеколюбива и универсальна. В фильме «9 рота», сделанном довольно профессионально и красочно, нигде не дается ответ на главный вопрос: а зачем, ради чего была эта война? За что эти мальчики умирали? За какие цели?
Главное — не что, а как: красиво умереть за Родину.
Американское же патриотическое кино говорит человеку: твоя жизнь — главная ценность. А в «9 роте» нет ни слова хотя бы о том, что эта война была несправедлива. То есть мы проигрываем Америке именно по идейности, которой так гордимся. А нашей главной ценностью, которую мы предлагаем зрителю, становится кукиш Америке. Но мы забываем о том, что выросло уже целое поколение, для которого — какими бы патриотами оно ни было — бытовые обыденные стандарты приемлемы только европейского образца. Мы все-таки — в отличие от китайцев или индийцев — европейцы: у нас много теснее связь с тайнообожаемой западной культурой, чем мы могли бы предположить. Да и выстроить новый ментальный железный занавес из героев «Бумера» или «Дозора» не получится. Хотя бы потому, что в отличие от той же Америки копии у нас выходят хуже, чем первые фильмы. Просто в России еще и очень неустойчивые психологические системы. И даже у одаренных режиссеров и продюсеров сбиты мушки по отношению к социальной реальности. Нам не бороться с Америкой надо, а планомерно, постепенно выстраивать собственную позитивную мифологию и идеологию.