Он не собирался вообще-то никуда ехать. Это не в его правилах. Он пьет дома. Но дело в том, что иногда, когда он пьет, то впадает в необыкновенный патриотический пафос. И вот он выпил. И сказал, что давно он не дышал воздухом российской глубинки. Он cразу позвонил каким-то своим знакомым в туристическом агентстве.
Прошло совсем немного времени. Буквально два дня. Он уже даже вышел на работу. И тут ему звонят и говорят: можно ехать. Он, конечно, очень удивился. Но ничего ведь с этим уже нельзя было сделать. И он, вздохнув, поехал дышать воздухом глубинки.
Он побывал и в Угличе, и в Суздале. Это было совершенно не то, чего он ожидал. Дело в том, что он последний раз бывал в этих местах ребенком. Местность ему, он помнит, нравилась, а вот людей, которых он тогда увидел, он с тех пор побаивался. Они были мрачные. Один из них продал ему семечки, а потом отобрал, а деньги не вернул. Просто выгреб из кармана, и все. И вот теперь он ехал по глубинке и понимал, что ничего же, черт возьми, за столько лет не изменилось. И люди те же, и местность. Никто с ним не разговаривал. Он все время, по-моему, ждал, что вот-вот встретит того мужика с семечками.
Мой знакомый во время поездки ничего не пил. Возможно, он просто не хотел, чтобы через несколько дней ему позвонили и сказали, что билеты на Кубу у него в кармане. И он смотрел по сторонам и старался радоваться жизни. Но у него это по понятным причинам плохо получалось. И тогда он немного выпил. Потом осмотрелся по сторонам. За несколько минут жизнь в российской глубинке изменилась до неузнаваемости. Для начала у людей посветлели лица. Они говорили с ним как с равным. Он ехал по дорогам, и ему казалось, что их недавно отремонтировали.
Так он доехал до города Ростова Великого и дошел до озера Неро. Оно замерзло. «В этом ледяном безмолвии есть несомненные признаки особенного величия», — подумал он. Потом он услышал звуки песни. Пела девочка, сидевшая на берегу озера, спиной к нему. Он прислушался. Она пела, он понял, колыбельную.
Он осознал, что приехал туда, куда стремился всю свою жизнь. Именно здесь, на берегу этого озера, была заключена русская душа во всем ее многообразии и загадочности.
Слезы потекли по его лицу. Он подошел и спросил шепотом:
— Кто ты, прелестное дитя?
— Маша, — ответила она и обернулась.
Маша была негритянкой.