Евгений Миронов за роль мусульманина не получил ни одной российской награды
В 1995 году фильм «Мусульманин» режиссера Владимира Хотиненко (на фото), прогремев на российских и международных фестивалях, осел где-то в неугасающих топках интернет-дискуссий. О нем до сих пор пишут всякое: что авторов ленты надо привлечь к уголовной ответственности за разжигание межнациональной розни, что в нем «христьяне плохие, а мусульмане хорошие», что «Мусульманина» надо бы запретить. Между тем за десять последних лет этот фильм стал едва ли не единственной в постсоветской России серьезной кинопопыткой понять, что же такое — ислам. Почему эта тема не получила развития в российском кино, рассказывает Владимир ХОТИНЕНКО.
Когда вы снимали «Мусульманина», тема ислама не была на первых полосах мировых изданий, не было еще Чечни, Ирака, бен Ладена, об исламе еще не спорили философы, политики и религиоведы… Почему, откуда, по-вашему, возник сегодня такой интерес к этой теме?
Начнем с того, что я не являюсь специалистом по исламу. Но у меня есть своя точка зрения на сей предмет. Ислам — религия более молодая, более энергичная. У каждого этноса наступает время, когда он набирает мощь, выходит вперед. Еще важен, так сказать, темперамент религии. Дело в том, что, например, у православия никогда не было наступательной позиции, такого количество миссионеров. Это религия, которая не захватывает, не затягивает, к православию, по моему убеждению, можно только прийти. Ислам же, на мой взгляд, приходит сам. Это движение еще очень сильное, сметающее. Сила вызывает уважение, отсюда и популярность ислама. Силу эту я почувствовал в той истории, которую мне в двух словах рассказал сценарист Валерий Залотуха. Возвращается из афганского плена в деревню простой русский парень. И все хорошо, но дело в том, что он принял ислам… И вот что любопытно, когда мы сделали «Мусульманина», мы не были нарасхват в мусульманских странах, на фестивали туда нас не звали и не покупали кино в прокат. Видимо, там хорошо понимали, что не совсем для мусульман этот фильм снят.
Мусульманская тема сегодня почти не представлена в российском кино. Почему?
«Мусульманская тема» — звучит как-то странно. Кино ведь снимается не для мусульман, а для людей вообще. Потому что в России ислам до сих пор воспринимается как нечто отдельное от нас, в то время как мусульманство и Россия давно уже неразделимы. Есть русская народная поговорка: «Поскреби русского — найдешь татарина». Давным-давно все запутано, переплетено и разрывать, разделять это нет ни малейшей необходимости. Из этого и исходил, снимая «Мусульманина». Если я и делал фильм о чем-то, то о терпимости, о веротерпимости, без которой нам никак не обойтись. И меня всегда радовало, что большинство зрителей воспринимало фильм именно так — обдумывая, как бы примеряя его на себя. Хотя находились те, кто кричал, что мы пропагандируем ислам: «Как могли вы, крещеные православные люди, снять картину, которая льет воду на мельницу ислама?» Помню, на одном из российских показов нескольких таких «крикунов» зрители вытолкали взашей.
Ну, воинствующих всегда хватает…
Настороженное отношение к фильму, к самой теме я тоже чувствовал часто. Знаете, за «Мусульманина» Нина Усатова и Саша Балуев были отмечены премиями, наградами. А вот Женю Миронова, для которого это была одна из лучших его ролей, ни разу никто нигде не отметил. В этом тогда уже чувствовался какой-то опасный симптом, был еще неосознанный страх в обществе. Сегодня он перерос в страх перед исламом вообще, мусульманами вообще… Избежать этого страха можно, если говорить об этом открыто, в том числе и средствами кино, при этом оставаясь максимально тактичным. Это все хорошие слова, но они противоречат, увы, законам кино. Потому что есть только два способа снимать фильмы на такую острую тему: либо делать их жесткими, субъективными, провокационными, и тогда они вызовут в обществе резко полярную реакцию — от полного согласия до полного неприятия. Это хорошо для создания ажиотажа вокруг картины, для кассы, но межэтническое недоверие только разжигает. Либо — второй вариант — делать кино «доброе», примиренческое, в духе у «каждого своя правда», но с кинематографической точки зрения совершенно никакое, не задевающее. Первый способ — это опасно, второй — неинтересно. Наверное, именно поэтому в России сегодня и не спешат снимать кино на мусульманскую тему. Как ни странно, но, может, оно и к лучшему: всему свое время.