Кому-то повезло: их дети любят сидеть у компьютера, читать и собирать модели самолетов. У тех, конечно, есть и минусы — подверженность сколиозу и близорукости, например. Однако тревожным родителям такие дети все равно в радость: нет проблем, где чадо и чем оно занимается.
А у кого-то дети — полная противоположность: все их куда-то несет, все они что-то придумывают — то костер разведут, то лезут на дерево, то стреляют из самодельного лука. Девочки тоже такие бывают, кстати. Никакие воспитательные меры не помогают. На таких детей, если нервы крепкие, остается или рукой махнуть, или с работы увольняться, чтобы пасти. Но есть верный способ сделать непоседу безопасным для окружающих, радующим родителей и счастливым — отдать в скаутский лагерь. Преимущество скаутского лагеря в том, что дети там живут прямо на природе. При этом умудряются оставаться чистыми, сытыми и здоровыми.
Настоящих скаутских лагерей и настоящих скаутов в России не слишком много. В начале июля, например, мы нашли только один действующий лагерь в Московской области — «Феникс-2005» в Истринском районе.
— Наш русский чум, мы в нем живем, — гордо говорит скаут Саша, подводя меня к высокому брезентовому шалашу.
Я бы назвала это вигвамом, но им название «чум» больше нравится. Пол застелен сначала аккуратными досками, потом туристскими ковриками. Вечером на коврики положат спальные мешки. В этот заезд в лагере живут девять мальчиков и две девочки. Возраст — от 7 до 11. Дети самостоятельные до неприличия. Сами моют руки перед едой, ходят в душ. Сами спать укладываются. Сами за собой убирают.
— Мы из племени винибаго, — говорит Олеся. Она лучше всех умеет стрелять из лука. И самая старшая. У них тут еще есть племя арапаха и племя понка. Как они различаются, понять не удалось. Дети тут развели свой параллельный мир, в который постороннему можно только заглянуть, а зайти — никак. Вот, допустим, стоит пень. На нем лежат ракушка, две фигурки расписные из соленого теста — рыбка и еще что-то странное. Еще какой-то минерал в деревянной коробке и каменный слон — подставка для благовоний.
— Это что такое?
— Ожерелье собираем.
Есть у них какая-то легенда про ожерелье. Рассказывали что-то волшебное про индейцев, тайны, козни. С ходу не понять, но завораживает. Есть у них и «тотемы»: чурбачки с нарисованными рожицами, украшенные перьями, ленточками. Втыкаешь в землю — и злые духи тогда не подступятся.
— Мальчики у нас называются «волчата», а девочки — «белочки», — рассказывает одна из взрослых руководителей, Оля. — Они у нас умненькие, сознательные, я спокойна. Следить, конечно, приходится. Тьфу-тьфу, особых происшествий не было пока.
Время от времени какой-нибудь волчонок или белочка жмется к Оле, что-то шепчет. Ведь она «акела», вожак стаи. Учит их из лука стрелять, следить за порядком, петь песни. Утешает, если что.
Перед едой — короткая молитва. Еду готовят на огромной решетке, на углях. Специально наняли выпускника кулинарного колледжа. Он сначала удивлялся, потом привык.
— Этот лагерь — плод совместных усилий Общества российских юных разведчиков и родителей, — говорит Вячеслав Черных, один из самых известных скаутов России. — Теоретически стать скаутом может каждый ребенок и взрослый, но на деле — далеко не каждый. Некоторые родители относятся к скаутингу потребительски, а к руководителям — как к наемным гувернерам. Городские дети — они же в большинстве своем безрукие. А у нас поживут 10 дней, смотришь — и с топором умеют обращаться, и готовить, и стирать, и первую помощь оказывать. Старшие скауты для них не няньки, а наставники. Не всем, конечно, наша жизнь по душе. Но никто же насильно в скауты не тащит.
Волчата и белочки — а принимают в скауты с шести лет — умеют: пройти по ночному лесу более километра в одиночку, использовать компас, играть в чехарду, пробегать без затруднения километр, чистить зубы, провести сутки не говоря ни слова, завязывать узлы, знают, почему необходимо дышать через нос. Трудно сказать, чего они не умеют. И все это добровольно. Такие вот детишки.