Гендерные проблемы волнуют только женщин. Пожалуй, даже наоборот: отклики на мои статьи в основном приходят от мужчин. Но даже эти мужчины стесняются того, что их так волнует пустяковый вопрос: как предотвратить развод
Вчера получила письмо от читателя: «Дорогая Наташа, горько видеть, на что вы тратите свой талант. Вы можете блестяще писать о значимых вещах, а вместо этого рассуждаете о гендерных проблемах, взаимоотношениях, разводах, свадьбах и прочей ерунде. Взять журналиста N—бездарен, писать не умеет абсолютно, а его приходится читать потому, что то, о чем он пишет—о спасении Родины,—действительно важно для общества. Вот если бы вы вместо N писали на нормальные темы, а он вел колонку «Мужчина и женщина», было бы совершенно чудесно».
Обычно я не отвечаю на такого рода послания. Но серьезные журналисты в последнее время взяли моду ваять открытые письма президенту. Я не серьезный журналист, поэтому ограничусь открытым письмом рядовому гражданину.
Дорогой читатель! Вынуждена признаться, что я не только пишу на «ненормальные» темы—меня именно эти темы интересуют в первую очередь. И если будет выбор: поговорить о судьбе Отечества или о близком человеке,—я выберу последнее.
Правда, есть ситуации, когда такого выбора, увы, нет. Однажды я была в гостях. Сидела за столом с мужчинами и женщинами, жевала листик сельдерея и слушала умных людей. Они рассуждали об автомобилях. Потом заговорили о политике. Затем плавно перешли на футбол. Целый час я и три остальные женщины участвовали в этой чудной беседе, которая нас не волновала совершенно. Мы очень сочувствовали Ходорковскому, но поговорить хотели о том, как рожала Катерина. Делали ли ей эпидуральную анестезию. Было ли ей больно. Плакала ли она, когда взяла на руки своего ребенка. Это было важнее всех ходорковских на свете, но мы не могли об этом заговорить—неприлично. Мы ждали конца ужина, чтобы на кухне, пока варится кофе, по-быстрому обсудить эту тему. А заодно выяснить, как Маруся разрешила свой конфликт с мужем.
Почему, спрашивается, мы не могли поговорить об этом за столом? Есть две причины. Во-первых, каждая из нас, как воспитанная девочка, научена говорить только о том, что интересно собеседнику, забывая о том, что интересно ей самой. Во-вторых, мы сами считаем по-настоящему интересующие нас темы несерьезными. Не стоящими внимания.
Так уж сложилось, что все мужское в этом мире—норма, а все женское—отклонение от нее. То, что важно для нас, в социуме важным не считается. Наши мнения и наши ценности квалифицируются как пустяки. Мы первые квалифицируем их как пустяки.
Наверно, поэтому, когда меня спрашивают, что я пишу, я стыдливо отмахиваюсь: «Да так. Чушь всякую». Для меня это не чушь, но я боюсь об этом сказать. Не комильфо. Я знаю, что для разговоров в гостиных и для первых журнальных полос годится только то, что интересует мужчин. И неважно, что, по статистике, этот журнал читает больше женщин, чем мужчин. Все равно бабские проблемы—это не серьезно. Во всяком случае не так серьезно, как ответ на то, почему все же Роберт Крафт подарил Владимиру Путину перстень.
В общем, я немножко стесняюсь того, о чем пишу. Они немножко стесняются того, что им это интересно. И все мы дружно хвалим и пролистываем «Отключение энергии дорого обошлось российской экономике», чтобы прочесть в конце журнала или газеты то, что нас интересует по-настоящему. Мы читаем дневники обычных людей в интернете, в Живом Журнале. Мы ночи напролет обсуждаем в форумах историю четы Рябинкиных из поселка Новофедоровка. А утром опять надеваем на лица привычное выражение «сегодня не личное главное, а сводки рабочего дня».
И знаете, что я думаю, дорогой читатель? Я думаю, что пора кому-то набраться смелости и сказать: ребята, а ведь личная трагедия и личное счастье Рябинкиных волнует нас почище сложного диалога Ющенко и Тимошенко. Уехавший отдыхать к теще ребенок занимает мысли больше, чем все карбюраторы мира, вместе взятые. Проблемы плачущей жены актуальнее игры ЦСКА на выезде. А семью спасти труднее, чем Родину.
Всегда ваша, несерьезная журналистка.