КОЛЫБЕЛЬ РЕВОЛЮЦИИ

Питер вот уже несколько лет сотрясает война бедных против богатых

КОЛЫБЕЛЬ РЕВОЛЮЦИИ

В Страсбурский суд по правам человека подан, видимо, самый странный за всю его историю иск. Он — о праве нашей соотечественницы, гражданки Тумасовой, сушить белье на чердаке своего дома. Но не стоит считать истицу сумасшедшей, тем более что подготовка документов для иска стоит четырехзначную сумму в долларах. Лидия Тумасова борется за справедливость. А несправедливым ей кажется, что некоторые жители Питера имеют возможность жить лучше других.

Богатые и бедные столицы революции 1917 года не хотят жить вместе. А вместо переговоров ведут друг с другом затяжную войну. Простая, но типичная питерская история: женщина эмигрировала в Германию 20 лет назад. В городе у нее осталась пожилая мама. Наладив жизнь, бывшая россиянка решила стать нынешней — прикоснуться к корням. И купила квартиру в доме с мансардой. Сделала ремонт в парадном и даже поставила в доме лифт.

Но петербургские бабушки, которые раньше карабкались на шестой этаж по лестницам, ломали лифт из идейных соображений. Женщина восстанавливала старинную лепнину — жильцы замазывали ее краской. Устанавливались красивые двери — жильцы жаловались, что новая дверь «нарушает облик города». Пыталась положить в подъезде красивую плитку — жители вставали по ночам и били ее молотком. За короткий срок сменилось несколько бригад: строители не выдерживали и разрывали договоры со словами «выпустите нас из этого дурдома». А при попытке договориться миром жильцы твердили одно: «Мы тебя ненавидим».

Каждую неделю эта женщина покупает 100 лампочек. Каждый день жильцы их бьют. Живут они часто даже не в собственной квартире, а в комнатах в коммуналке. Им предлагали отдельные квартиры — не соглашаются: «Нам это не нужно, мы привыкли». Почему? Для многих с переселением исчезнет сам смысл их жизни. Исчезнет борьба. А сейчас каждое утро эти жители в 8 утра проводят «планерки»: сбегаются со всего подъезда и составляют план военных действий — как еще больше навредить «богатеям». Но всех их переплюнула Лидия Тумасова. Этой женщине удалось невозможное — остановить силой классовой ненависти инвестиционные процессы на десятки миллионов долларов. А заодно лишить множество питерцев законного жилья.

Юридический ликбез

Когда-то все дома в СССР были государственные. А потом появилось законодательство о приватизации, и у государства появились сособственники его домов. Те, кто в них квартиры купил или на худой конец приватизировал.

Однако квартира — это еще не весь дом. Есть еще и так называемое общее имущество. Нельзя войти в квартиру, минуя подъезд. Невозможно подняться к себе на этаж без лестницы или лифта. Антенна стоит на крыше, значит, жилец пользуется и крышей. И встает вопрос: Чье это? Кому принадлежит?

Четкого мнения об этом у юристов не было. Одни считали, что если приватизирована только квартира, то общее имущество — государственное. Другие — что разделено между сособственниками. В каждом городе дела обстояли по-своему, а в Питере появилось в середине 90-х распоряжение мэра Собчака под номером 128 р.

В нем говорилось, что жилец дома может взять чердак на реконструкцию: например, сделать из него жилую мансарду, перечислив небольшую сумму «на развитие городской инфраструктуры». То же самое можно сделать и в Москве, но сумма значительно больше: как будто ты покупаешь у города не чердак, а готовые метры жилплощади. Но везде, чтобы остальным жильцам было не обидно, полагается получить их согласие. За неприватизированных подписывалось государство, а у хозяев приватизированных согласие нужно было получать лично. Как, в какой форме — закон не оговаривал. Что, кстати, самому Собчаку не помешало построить себе мансарду, ни у кого не спрашивая никаких разрешений.

Люди стали заключать договоры с городом и пытаться находить общий язык с жильцами. Так как каждый, как правило, что-то хотел от будущего мансардовладельца, изобретались разные схемы. Вариантов было много: например, большой П-образный дом «юридически» делился на три части — по числу блоков, и теперь инвестор получал согласие не у всего квартала, а только у своего подъезда (что вполне логично). Но игра имела смысл: средняя площадь мансарды — 150 метров, а отчисления городу — несколько сотен долларов. Еще каких-то денег стоил проект и его согласование, много средств съедало строительство. Но даже с учетом всех «накруток» цена квадратного метра готовой мансарды не превышала 400 — 500 долларов. Многие находили выгоду достаточной, чтобы ввязываться в позиционные войны с жильцами.

Но закон буксовал. К петербургским бабушкам приходили нотариусы, им предлагали за согласие немалые деньги. Бабушки брали деньги, а потом отказывались от согласия. Одни утверждали, что хотят «когда-нибудь» осваивать мансарды сами, другие — что не хотят кого-то терпеть над головой. Пройти городских чиновников и получить согласования оказалось проще, чем договориться с какой-нибудь неуступчивой жиличкой. Когда число инвесторов, которым бабушки не давали инвестировать, достигло критической точки, они нашли-таки «путь наверх». И новый губернатор Яковлев отменил постановление предшественника. Теперь согласие жильцов получать было не нужно.

Тут же начался мансардный бум. Во многих бюллетенях недвижимости рядом с описанием дорогих квартир появились приписки — «возможно освоение мансарды». Началась беготня по старым петербургским чердакам — сразу стали востребованы городские «сталкеры», давно изучившие крыши и знающие, откуда открываются самые красивые виды. Освоение мансард стало напоминать кладоискательство, тем более что среди старых питерских домов есть те еще «золотые самородки». Количество объектов исчислялось тысячами, объемы инвестируемых средств — десятками миллионов долларов. И вдруг как из-под земли возникла простая питерская женщина средних лет, которая из вредности взяла и остановила все мансардное строительство в городе.

Физкульт-привет

Зовут ее Лидия Тумасова. Ей 60, и она всю жизнь преподавала в школе физкультуру. Видимо, не всю свою энергию она тратила на тренировках с детьми. Потому что когда инвестор решил благоустроить чердак в ее доме на Малой Конюшенной, Тумасова пошла в суд и предъявила иск о признании недействительным инвестиционного договора между городом и несчастным инвестором.

Женщину в принципе можно было понять — Малая Конюшенная не так давно стала пешеходной улицей, да еще и благоустроенной по случаю 300-летия. Цены на недвижимость там тут же взлетели, а инвестор, видимо, ублажил физкультурницу несоответственно. Но можно понять и инвестора — у него в доме была такая же квартира, как у Тумасовой, да еще и на последнем этаже.

Конечно, инвестор был готов заплатить Тумасовой. Ей делали множество предложений, включая покупку новой квартиры. Но учительница физкультуры не пошла против принципов: она ненавидела «богатеев» по вполне идейным принципам, и никакие деньги ей были не нужны. Нет, Тумасова не состояла в оппозиционных партиях. Просто ей не нравилось, что кто-то может позволить себе больше, чем она.

Итак, Тумасова подала в суд. Суд объяснил гражданке, что все в договоре было сделано правильно и раз было распоряжение мэра, то согласие жильцов не требуется. Значит, пока распоряжение губернатора не будет признано недействительным, в иске Тумасовой будет отказано. В переводе на русский язык — не суйся: когда это у нас отменялись такие распоряжения?

Но Тумасова преподавала физкультуру, поэтому намеков не поняла. И тут, почувствовав, что пахнет чем-то интересным, в дело включился студент юрфака — на громком процессе ему мечталось сделать себе имя. Он и помог написать гражданке заявление в суд о признании распоряжения недействительным.

Начался процесс, в ходе которого Тумасова уверяла, что пускать инвестора нельзя на том основании, что все жильцы активно пользуются чердаком. Что она якобы привыкла сушить там белье, что он искони использовался жильцами для хранения старой мебели. Пожарные нормы гражданку не волновали...

Видимо, юристы города не приняли Тумасову всерьез. И это дорого стоило им — решением Верховного суда распоряжение Яковлева было признано недействительным. Причем с момента его принятия, то есть «задним числом». Все мансардное строительство в городе — тысячи объектов на десятки миллионов долларов — в одночасье лишилось правовой базы. На уже готовые мансарды — отказ в получении прав собственности, на недостроенные — арест и запрет на производство работ.

Проигранное дело

Итак, Тумасова остановила все мансардное строительство в Питере, но ее собственное дело оставалось нерешенным. Студент-юрист к тому времени потерял к делу интерес: во-первых, он уже окончил университет, а во-вторых, понял, что сделал себе не имя, а «волчий билет». Свое же дело гражданка Тумасова с треском провалила. Более того, в процессе открылись интересные вещи: Тумасова не смогла объяснить, зачем ей нужен чердак, во-вторых, спустя четыре года выяснилось, что изначально Тумасова против мансарды не возражала...

Дело в том, что большой чердак дома Тумасовой был отдан для освоения двум инвесторам — тому горемыке, на которого Тумасова точила зуб, и еще одному человеку. К сожалению, почти сразу после заключения договора второй инвестор скончался, а договор по наследству перешел его дочери, жившей за границей. Когда женщина впервые появилась в суде, процесс длился уже четыре года. Но ее появление произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Выяснилось, что Тумасова четыре года назад давала согласие второму, скончавшемуся, инвестору. И у его наследницы есть бумага, написанная ее рукой о том, что она не возражает. Тумасова же сначала стала утверждать, что бумага подделана, потом — что она передумала и отменила свое решение... В общем, суд гражданке Тумасовой в праве сушить на чердаке белье отказал. Отказал ей и городской суд, и Верховный. Теперь все ждут решения самого страшного суда — Страсбурского.

Дмитрий НАЗАРОВ