На прошлой неделе на экраны вышел «Хеллбой: герой из пекла», про который уже запущена шутка, что это голливудский ответ «Ночному дозору»
Гильермо ДЕЛЬ ТОРО:
Фильм про Хеллбоя, что приятно, обворожил всех (кто посмотрел его заранее) синефилов нового поколения. Он нравится не только кое-кому в «Огоньке» - его уже назвали лучшим и самым необычным кинокомиксом 2004 года в журналах «Афиша» и Premiere. Фантазии снявшего его мексиканского режиссера Гильермо Дель Торо безумны и неудержимы, как у создателя «Властелина колец» Питера Джексона, не зря оба похожи даже психофизически: толстяки-очкарики, остроумные, образованные кинохулиганы. Интересно, что ради «Хеллбоя» Дель Торо отказался от работы над третьей серией «Гарри Поттера».
Занятно и то, что «Хеллбой», безусловно, напомнит вам о «Ночном дозоре», при том, что его мировая премьера состоялась гораздо раньше - еще в апреле. Тут речь тоже идет о противостоянии абсолютного Добра и абсолютного из-адовского Зла. Тут главный хороший герой, боец с отморозками Тьмы, тоже отчасти инфернален, да еще как: это, собственно, огромный черт со спиленными рогами, которого играет культовый актер Рон Перлман. Тут даже есть точный «ночнодозорский» эпизод, когда, напоровшись на энергетическое поле персонажа, автомобиль делает над ним в ночи кувырок вперед. Наконец развязка действия происходит в России: одним из главных злодеев является оживший Григорий Распутин, а решающие битвы перенесены в вагнеровского стиля подземелья под неким Волоколамским кладбищем.
Поскольку Гильермо Дель Торо прославился в 1993 году артужастиком «Кронос», получившим приз в Канне и девять мексиканских «Оскаров», а после экранизировал несколько известных монструозных комиксов в Голливуде - «Мимикрия», «Блэйд 2» и работает сейчас над второй частью «Хеллбоя», то разговор у нас зашел прежде всего о людях и монстрах.
- Гильермо, это правда, что в нежном младенчестве вы заключили с привидениями бескомпромиссный пакт: «Если вы разрешите мне сходить в туалет, то я посвящу вам свою жизнь...»? Серьезное решение для малыша - тем более что вы сдержали слово и снимаете только ужастики.
- Все точно. Я в детстве мочился в постель, потому что боялся ходить в туалет ночью, и мама меня за это наказывала. В один день я решил «договориться» с монстрами...
- Спасибо монстрам, иначе не видать бы ваших фильмов. Вы также как-то обмолвились, что детские годы были для вас самым ужасным периодом жизни...
- Да, я всегда был тихоней, и, если это определение может быть применимо ко мне (учитывая мою комплекцию), хрупким тихоней. Тем не менее мне пришлось научиться драться, потому что меня каждый день избивали в школе. Больше всего мои одноклассники обожали забрасывать меня камнями. Когда я пытался жаловаться дома, родители не обращали на это внимания, воспринимая происходящее как детские шалости.
- Согласитесь ли вы с тем, что ваше увлечение фильмами о монстрах вызвано потребностью бороться с монстрами внутри нас?
- Нет, причина несколько в другом. Должен признаться, что так называемые нормальные люди пугают меня гораздо сильнее. А когда кто-то говорит о себе хорошо, это и вовсе приводит меня в неописуемый ужас. Мне кажется более разумным доверять монстрам, нежели людям улыбающимся. Современное общество требует от нас белозубых улыбок, свежего дыхания и шелковых волос. Таким образом, нам запрещается иметь недостатки, то есть в конечном счете запрещается быть людьми... Лично я люблю людей прежде всего за их недостатки. И мне кажется, как только общество станет более терпимым к человеческим слабостям, мир станет лучше.
- Вас вырастила бабушка. Тем не менее она не разделяла вашей любви к монстрам. Это правда, что ее последние слова были: «Ну почему ты не создашь что-нибудь прекрасное вместо этих чудищ?»
- Да, она, к сожалению, так и умерла, не поняв моей страсти. Я очень долго из-за этого переживал. Она умерла плача, в то время когда я показывал ей новых сделанных мною чудовищ. Но что поделать: подчас любящие нас не понимают. Я не изменил своей страсти: мой офис завален черепами, увешан картинами демонов и героев комиксов. Я следую совету Оскара Уайльда: «Избавиться от соблазна можно, лишь подчинившись ему».
- А как к вашей страсти относится жена?
- Она влюблена в «Хеллбоя». И мои дочки тоже. Мне кажется, что жизнь дает нам повторный шанс с семьей: первую мы не выбираем, зато вторую создаем сами. Моя семья - это мои друзья.
- Тем не менее еще раз к вашим истокам: как все началось?
- Я научился читать и писать с помощью комиксов. Обожал фильмы о чудовищах. Я вырос в артистической семье и всегда ставил создателей комиксов в один ряд с Рембрандтом, Моне и Дега. Я считаю, что комиксы - это совершенное искусство. В них присутствует элемент чувственности, которого нет в китчевой постмодернистской культуре. Я счастлив черпать из этого источника. В моей коллекции есть комиксы 35-летней давности. Первая книга ужасов, которую я купил, называлась The Best Horror Stories («Лучшие ужасные рассказы»). Я даже написал письмо ее автору Форресту Аккерману с просьбой усыновить меня. Мой отец нашел письмо и хорошенько меня поколотил.
- Что вас больше всего привлекает в вашем герое Хеллбое, имя которого в России иногда переводят как Чертенок или Бесенок?
- Его непреходящая, близкая мне детскость, хотя он весьма крупный мужчина. Мне было 33, когда я в 1997 году снимал фильм «Мимикрия». Казалось, можно было бы и повзрослеть, тем более что работать приходилось в жесткой системе голливудского производства. Но я по-прежнему чувствовал себя семилетним юнцом, влюбленным в Человека-паука и Бэтмена. Конечно, такое мое мироощущение, связанное с верой в волшебство, формируют и новые фантастические технологические возможности. Я отношусь к разряду людей, верящих, что мы живем в период возникновения кинематографа. Вот именно сейчас он и рождается. У меня захватывает дух, когда я вижу фильмы «Город Бога» или «Хозяин морей: на краю земли».
- Это правда, что в вашей домашней коллекции больше тысячи фильмов?
- Неправда, их больше трех с половиной тысяч. Причем я изначально дал себе слово покупать только любимые, так что все любимые. В основном это мультики, комедии и драмы, а не фильмы ужасов. Подобно доктору и адвокату у режиссера должна быть большая библиотека для непрекращающегося освежения памяти. Охрана в магазинах «любит» меня, кстати, почему-то так же, как некогда «любили» одноклассники. Стоит зайти в магазин видео и DVD, как они начинают следовать за мной по пятам.
- А почему бы вам не снять что-то в духе «Города Бога» (бразильской жесткой социальной драмы, получившей в 2004 году несколько «оскаровских» номинаций. - Ред.)?
- Зачем? Есть множество людей, которые справятся с этим лучше. Пекарь - печет, строитель - строит... Мы должны делать то, что делаем хорошо.
- У комиксов про Хеллбоя очень известный автор Майк Миньола. Пришлось ли вам идти на компромиссы, работая с ним?
- Да, потому что легче сделать фильм из материала, скажем так, с погрешностями. Самый большой комплимент, который я услышал от Майка, был: «Если бы знал, как ты будешь снимать, я бы написал иначе». Экранизация литературных произведений, к которым я отношу и комиксы, это как женитьба на вдове: надо почитать память умершего мужа, но и не забывать о медовом месяце.
- Может, вы легче навязывали бы свою точку зрения, если были бы урожденным голливудцем? Как относятся к мексиканскому режиссеру в Голливуде?
- Я попал в Голливуд после того, как выиграл мексиканские «Оскары». Тем не менее мой агент по сей день продолжает присылать мне сценарии о матадорах и мариачи. Весь мой голливудский период я борюсь с широко распространенным мнением о том, будто мне, как мексиканцу, подобает снимать только фильмы определенного жанра. Как-то я встретился с одним важным студийным боссом, который спросил: «Хорошо, сценарий вы будете писать сами. Не обижайтесь, а как ваш английский?» На что я ответил: «Лучше, чем твой, сукин сын!» Триумф ситуации состоит в том, чтобы иметь полную возможность говорить: «Я - режиссер» вместо: «Я - мексиканский режиссер». Но для этого надо проделать долгий путь.
- Часть вашего фильма происходит в России (которая, впрочем, снята в Праге, а Григория Распутина играет чешский актер). У вас особые отношения к нашей стране?
- Мы приезжали с женой на Московский кинофестиваль лет десять назад, еще до рождения дочек. Фестиваль переживал не самые лучшие времена, но нам понравились фильмы, которые посмотрели. Мы сошлись на том, что это было самое эмоциональное путешествие в нашей жизни. Необыкновенные здания. Русские - гордые люди с большим сердцем. Больше всего мне понравилось московское метро. А теперь у меня вопрос к вам: как мой русский в фильме (Гильермо в оригинальной версии озвучил разговаривающий по-русски труп. - Ред.)?
- Честно? Я поняла только два слова: «красный» и ... (извините) «жопа».
Нелли ХОЛМС,
Лос-Анджелес