Имперский символ России живет под Сызранью. Плохо живет
ОРЛИНЫЙ ОСТРОВ
Есть у меня знакомый вертолетчик из Сызрани. Сверху ему много чего видно. Вот он и рассказал за кружкой вечернего портвейна, что в Симбирской губернии, в ветвях корабельных сосен, есть одно из самых больших скоплений орлов-могильников в Европе. Услышав об этом, я набрал строчку в Яndex и выяснил, что птица эта величиной с небольшой аэроплан, весом чуть ли не в пуд и символичностью во всю Россию, вьет гнезда в ста верстах от другой, зачастую в скалах и горах Казахстана и Киргизии. Какая тут, к черту, Симбирская губерния!
Но точку на карте все-таки отыскал. Ехать нужно сначала до Сызрани. Затем также электричкой, до станции Рябина и — забирать влево, чесать сжатыми полями на велосипеде.
Когда я прислонил велосипед к крыльцу одного из домов (где, сказали, живет егерь), в черном проеме показался мужик.
— Ты, часом, не ветеринар ли будешь? — спросил он, поправляя кепку.
Я объяснил.
— Да кот, паразит, всех карасей слопал, а теперь мутит вон его. Клизму, штоль, думаю, сделать.
Кот, качаясь, ушел в крапиву.
— Значит, ты насчет орлов... — Николай Еремкин заворачивает в газету «Правда» за 90-й год махорку. Чиркает спичкой, продолжает: — Черт их знает, когда явились сюда эти птицы. Видать, еще до революции. Опрокинулась эпоха, наступила другая, а они, как чумные, все летели и летели сюда. Большевики стреляли их когда-то из маузеров и кормили собак. Но собаки от них шарахались, не жрали.
— Зачем стреляли-то?
— Во дает! Здесь же Ленин родился, а птица эта имперская. На гербе русском была. Вот они и взялись их выгнать. Но им хоть бы хны. Они как будто назло все возвращались сюда и возвращались. Был тут когда-то мужик. Бахтин Колька. И вот, значит, изловил он одного такого орла петлей. Выучил его охотиться и ходил на зайцев. Говорят, даже лис брал. Вот.
И как-то орел в когтях притащил ему червонец золотой. Чуть ли не каждый день таскал эти червонцы, пока бандиты Кольку за золото не убили. Потом привязали его к коню и так волокли. Ну а орел-то тот догнал бандитов, камнем кинулся на того, который привязывал к лошади-то, и прямо скальп с него снял.
— Ну а увидеть-то этих орлов можно?
— Чего ж нельзя. Завтра поутру запрягу тебе лошадь, и вали.
Чуть свет егерь курил на крыльце интервью с Ельциным за 91-й год. За избой неслышно ходила лошадь.
Еремкин плюнул на ладонь, затушил очередную «козью ногу», чмокнув, дернул за вожжи и заорал:
— Но, орелик.
Забираемся на шихан (холм-останец). Спаниель Леша бежит рядом с телегой, высунув язык. То и дело он поднимает из лугов перепелов.
— Орлы, они мстительные, — говорит Еремкин задумчиво. — Человек, убивший эту птицу, чахнет и вскоре околевает.
— Ну это ты загнул, — говорю.
— Не хошь — не верь, — насупился Еремкин. — И хватка у него мертвая, — сказал он, выдержав паузу. — Один раз еду, вот так же вот, курю. Вдруг прямо надо мной вихрем несется этот орел, который вмиг снимает с сурка шкуру. Я и глазом моргнуть не успел. Страсть! Тр-р-р, паскуда.
Лошадь останавливается возле сосен. Еремкин тянет бинокль и шепотом говорит:
— Вон, гляди, гнезда какие. Зимой, в сипуху (метель), заблудившиеся охотники в них запросто ночевали.
Я глянул в бинокль. И в самом деле на исполинской сосне — целый шалаш. Чего-то шелохнулось там. И я увидел орла. Да так близко, что выкрикнул от восторга крепкое русское словцо. Орел величаво с высоты глянул, степенно оторвался от сосны и кругами стал забираться в небо.
— Теперь, говорю, ясно, отчего эта птица стала символом империи.
— Ну гляди, гляди. А то скоро их тут останется шиш да маненько. Всех к едрене фене укокошат. Вон из Сызрани, из Тольятти бандиты наедут и хреначут на чучела. Уж сколько раз сюда начальство наезжало. Но че толку. Погалдят, погалдят насчет заказника, водки выпьют и уедут.
— Выходит, никому эти орлы не нужны?
— Выходит так. Есть тут из Ульяновска орнитолог Олег Бородин. Он тут изучает этих орлов, письма пишет губернаторам. Но... Щас всем лес нужен. Лес — это деньги. Вот и рубят эти корабельные сосны с гнездами всеми правдами и неправдами. Кому какое дело, что орел этот, как ты говоришь, — символ имперский. У нас этих символов до е...й матери.
Олег БОРОДИН, орнитолог — Село Соловчиха и в самом деле живет сегодня лесом. Сельское хозяйство заброшено. Вот местные крестьяне и существуют за счет леса. Куда им деваться? А численность орлов-могильников с каждым годом сильно уменьшается. Когда-то было почти тридцать гнезд. В прошлом году 17, а в этом 9 . Мы обращались в различные инстанции, писали письма. Нельзя сказать, что на них не реагировали. Совсем недавно вот Ульяновская областная экологическая организация выделила деньги на создание ландшафтного заказника. Конечно, было бы гораздо лучше, если б организовать здесь природный парк. Тогда можно было бы и штат создать. И для егерей, и для службы охраны. Но мы рады и этому.
Владимир ЛИПИЛИН