Полдня в две недели

Столько будет видеть дочь проживающая во Франции российская гражданка Наталья Захарова, за чьими попытками отспорить у французского папы девочку Машу следили две страны — Россия и Франция

Полдня в две недели

На прошлой неделе стало известно решение Версальского суда по так называемому делу Захаровой. Дочь Натальи Захаровой и Патрика Уари, Маша, должна быть передана на воспитание отцу. Это послужило основанием для нового шквала публикаций, теле- и радиопередач, в которых утверждалось, что мать ребенка совершенно незаконно лишена родительских прав, попраны все законы.

Безусловно, Наталья — страдающая сторона. Легко понять женщину, у которой отняли возможность воспитывать единственную дочь, тем более что в нашей, российской, а ранее советской традиции при разводе дети всегда оставались с матерью.

К сожалению, Наталья не захотела ответить на наши вопросы. Позвонив в «Огонек», она объявила, что не доверяет нашему корреспонденту. Впрочем, ее точка зрения представлена в России достаточно широко, поэтому мы решили предоставить слово ее мужу, Патрику Уари, незаслуженно забытому отечественными средствами массовой информации.

— Патрик, что вы можете рассказать о суде между вами и Натальей?

— В настоящее время идут два судебных процесса, связанных с моей бывшей женой, в которых я принимаю участие. Один — тот, где решается вопрос, с кем из родителей будет жить Маша, завершен, а другой касается попытки поджога моей квартиры. Это процесс уголовный, и Наталья подозревается в том, что она наняла людей, которые и совершили поджог. О каком деле мы будем говорить?

— В первую очередь, разумеется, о первом. Что за решение вынес суд? Адвокаты Захаровой говорят о том, что она лишена родительских прав. Наталье будет запрещено видеть дочь, она не будет принимать участие в ее воспитании?

— Нет, это не так. Воспитывать дочь буду я, но мать будет иметь возможность общаться с дочерью, встречаться, говорить с ней. Более того, я очень хочу, чтобы Маша общалась со своей матерью, считаю это необходимым.

— Значит ли это, что ситуация будет противоположной той, что была после вашего развода, когда ребенка воспитывала мать, а вы имели только право на свидания?

— Безусловно, с той лишь разницей, что госпожа Захарова не разрешала мне видеться с Машей, а я против этого не только не возражаю, но желаю, чтобы эти встречи проходили. Все будет так, как решил суд. Наталья будет иметь возможность видеть свою дочь по полдня каждые две недели.

— Значит, вы должны будете с ней встречаться? Вы видитесь с ней сейчас?

— Я с ней не вижусь. Я доставляю Машу в специализированный центр, куда приезжает Наталья для встречи с Машей, а затем я забираю дочь оттуда.

— Чем мотивировал суд свое решение? Почему дочь решено отдать вам?

— Я пока не видел судебного решения, я только говорил по телефону с секретарем моего адвоката и от нее узнал, что такое письменное решение есть, так что мне трудно сказать, какими соображениями руководствовался суд, вынося свое решение. Однако я думаю, что оно не может быть немотивированным. Впереди еще ряд бюрократических процедур, но хочется надеяться, что мы их без особых проблем преодолеем. К сожалению, решение вовсе не означает, что Маша уже завтра переедет ко мне. Предыдущий суд постановил, что девочка будет жить в приемной семье еще почти год. Это решение не отменено. Правда, я имею возможность забирать девочку на выходные и на каникулы к себе, чем и пользуюсь. Вот и сейчас Маша у меня.

— Могло ли повлиять на решение суда то, что ваша бывшая супруга фигурирует не в одном судебном деле?

— Мне трудно сказать. Не думаю, все-таки эти процессы не связаны. Тем более, все дела тянутся годами. Дело о поджоге сейчас ведет новый судья. К тому же — лето, люди в отпусках. Реально процесс начнется в октябре. Тогда будут заслушиваться свидетели, дело пойдет.

— И что, есть серьезные основания считать, что ваша бывшая супруга действительно замешана в поджоге квартиры?

— У меня не так много информации, даже мне всего не рассказывают, но в распоряжении суда есть доказательства, документы, свидетельства. Посмотрим.

— Как дела у дочери?

— Маша ходит в школу, замечательно учится, у нее очень хорошие отметки, много друзей. Она даже ко мне приводила своих подруг.

— Она говорит по-русски?

— К сожалению, практически нет. Мать пытается говорить с ней по-русски, но Маша мало что понимает. В той приемной семье, где она живет сейчас, это за городом, по ряду причин достаточно сложно найти преподавателя русского языка. Я несколько раз предлагал ей нанять частного педагога на выходные, которые она проводит со мной, но дочь отказалась. И все же я не оставляю этой идеи и думаю, что когда Маша переедет ко мне, то она обязательно будет учить русский язык. Я не хочу, чтобы она забывала свои корни. Мне и самому русский язык очень нравится, я нахожу его очень красивым.

— Может быть, будете изучать его вместе с Машей?

— Почему нет? Я не исключаю такой возможности.

— Не боитесь ли вы, что госпожа Захарова, скажем, может попытаться похитить ребенка?

— Боюсь. Особенно после нынешнего решения суда. Она может быть озлоблена. Тем не менее я считаю себя хорошо защищенным. Впрочем, я не знаю, как повернется жизнь. Может статься, что через несколько месяцев Наталья вообще окажется в тюрьме. Против нее выдвинуты достаточно серьезные обвинения. И вообще за последние годы я привык жить сегодняшним днем и не думать о том, что будет завтра.

Михаил ГОХМАН, Париж