Уже в начале прошлого века было понятно: олигарха можно оправдать, но вернуть свой бизнес после приговора он уже не сможет. В июне 1900 года следствие по делу Саввы Ивановича Мамонтова было закончено и передано в суд
ПАРОВОЗ БЕЗ КОЛЕС
Самый громкий процесс начала XX века проходил в знаменитом Митрофаньевском зале 8-го отделения Московского окружного суда, в котором рассматривались все важные государственные преступления. Из зала Савва Иванович вышел полностью оправданным и полностью разоренным. Все его имущество было продано с молотка, а построенные им железные дороги отошли государству.
Откуп
Переняв отцовский бизнес, отец Саввы Мамонтова — Иван Федорович торговал спиртным сначала в заштатном Мосальске, затем — в провинциальных Шадринске и Ялуторовске, потом — в губернских Орле и Пскове и наконец, получив в свое распоряжение все откупное хозяйство Московской губернии, переехал в 1849-м в Первопрестольную. Десять лет, вплоть до ликвидации откупной системы, вся торговля белым вином здесь шла исключительно под его патронажем. Соответственно был он человеком очень состоятельным, потомственным почетным гражданином, хотя и числился долгое время купцом не московским, а чистопольским. Жил Иван Федорович с женой Марией Тихоновной и шестью детьми — Саввой, Александром, Федором, Анатолием, Николаем и Ольгой — в купленном у графов Толстых особняке на 1-й Мещанской. Воспитанием детей занимался специально выписанный из Ревеля выпускник Дерптского университета Шпехт. Основным средством воспитания у гувернера была розга, и в этом вопросе Иван Федорович Мамонтов был с ним вполне солидарен. «Русский человек задним умом крепок, — часто говаривал он мягкосердечной жене. — Чтоб ум в голову перешел, без воза лозы не обойтись».
Свет ученья
Однако гувернер гувернером, но положение обязывало дать детям настоящее, классическое образование, и в 1852 году Иван Федорович определил сыновей во вторую московскую гимназию на Елоховской улице. Сыновья были в учебе одинаково «прилежны», но более всех «старался» одиннадцатилетний Савва. «Старался» так, что даже бывало оставался на второй год. Окончил обучение он со следующими показателями: Закон Божий — 3, математика — 4, естественная история — 2, география — 2, французский язык — 2, история — 2, латинский язык — 3. И 5 — по немецкому. Результатом столь успешного обучения было получение вместо аттестата табеля со следующей записью: «Как не окончивший полного курса гимназического учения, он (Савва) не может пользоваться правами, предоставленными окончившим оный».
Однако отец Саввы считал, что обучение сына, на которого он возлагал большие надежды, надо продолжать.
В Горном корпусе, готовившем инженеров, он проучился недолго: живому и шустрому юноше там было невыносимо скучно. И вскоре Савва перевелся на юридический факультет Московского университета. Здесь ему было гораздо веселее, он пел в студенческом театре (по выражению отца «музыкантил»), играл в карты, убегал с лекций на студенческие посиделки. Доубегался до того, что добрые люди прислали его отцу письмо, в котором советовали забрать сына из университета, «иначе может быть очень плохо». Разобравшись, Иван Федорович выяснил, что на этих самых посиделках студенты вели разговоры, за которые действительно запросто можно было загреметь на каторгу. А поэтому обучение Саввы было принудительно окончено, а сам студент отправлен на отработки в город Баку, где Мамонтов-старший еще в 1857 году образовал Закаспийское торговое товарищество, занимавшееся изначально торговлей шелком, а потом переключившееся на добычу нефти.
Колесо истории
Но нефть — это так, мелочи. Железные дороги — вот это был настоящий козырь XIX века. Кто владел дорогами, тот владел миром. Фактически страной правили железнодорожные олигархи. Новый вид транспорта приносил своим хозяевам невиданные барыши, а государственная поддержка поднимала предпринимателей-железнодорожников до высот недосягаемых. Стоит ли удивляться тому, что за подряды на строительство дорог самые именитые купцы бились насмерть.
В 1859-м один из тендеров на постройку железнодорожной линии Москва — Троице-Сергиев Посад выиграл Иван Федорович Мамонтов. Мамонтов-старший вложил в дорогу почти полмиллиона рублей, а после открытия движения был избран членом правления Общества устроителей Троицкой дороги. Уже в первый год своего существования дорога принесла 476 тысяч рублей прибыли, окупив затраты на постройку, и дальше давала уже чистый доход.
Между тем стосковавшийся в бакинской ссылке по московским друзьям Савва остепенился и с головой окунулся в работы по добыче нефти. Целый год он вкалывал в офисе и на приисках как проклятый. Наконец отец сжалился над сыном и вернул страдальца в Москву. А в виде компенсации назначил его заведующим центральным отделением своей дороги. Уж так получилось, что из трех старших сыновей — Федора, Анатолия и Саввы — Иван Федорович мог довериться только последнему. Федор был слаб умом, что не помешало ему выгодно жениться на дочери купца 1-й гильдии Кузнецова. Анатолий, напротив, умом был крепок, но вот женился неудачно: вопреки воле отца он обвенчался с актрисой Лялиной, чем оставил себя без доли в деле. Савва же умом был жив, а вот жениться еще не успел.
Он сделал это в 1865-м, выбрав в пару 17-летнюю Лизочку Сапожникову, кузину купца 1-й гильдии Константина Сергеевича Алексеева, больше известного нам под звучным псевдонимом Станиславский. Выбор сына Ивану Федоровичу пришелся по душе, и он в качестве свадебного подарка преподнес молодоженам ключи от двухэтажного особняка на Садовой-Спасской. Вскоре жена принесла первенца — Сергея Саввича Мамонтова, а еще спустя год у него появился брат Андрей. Чуть позже к ним добавились еще Всеволод, Вера и Александра. Имена детям Савва подбирал не по церковному календарю и не абы как, а со смыслом. Вы его поймете, если сложите в одно слово первые буквы имен. Возможно, по этой же причине Савва Иванович Мамонтов на Александре и остановился.
В 1870-м Савва Иванович, который после смерти отца встал во главе семейного бизнеса, купил у дочери известного писателя Аксакова имение Абрамцево. Сюда, в гости к Аксакову, часто съезжались представители московской богемы, а поскольку богема не склонна к изменению привычек, то даже с переходом усадьбы в руки нового хозяина бывать здесь она не перестала. Пользуясь гостеприимством, простым нравом и любовью ко всему прекрасному Саввы, сюда по-прежнему частили Тургенев, Щепкин, Нестеров, Васнецов, Поленов, Коровин, Врубель, Серов и многие другие. Кстати, на знаменитой картине Репина про запорожских казаков, пишущих письмо турецкому султану, в правом нижнем углу можно разглядеть в подписи — «Абрамцево». Мамонтов любил богему. И до поры она отвечала ему взаимностью.
Запой
Кроме художников Савва любил еще оперу. Петь он обожал с детства. Пел и в гимназии, и в университете, и на домашних концертах, за что не раз под-вергался отцовской критике.
А в 1884 году создал даже первую в России Частную оперу. Правда, этот театр закрылся в 1886 году ввиду полной его убыточности: москвичи смотреть новую оперу не пошли.
Свой оперный эксперимент Савва повторил через несколько лет. В 1894 году Частная опера Мамонтова была возрождена. Теперь Савва подошел к открытию во всеоружии: набрал великолепную труппу, бригада абрамцевских художников Васнецов, Поленов, Коровин, Левитан и Серов создала для него (не за бесплатно) массу прекрасных декораций, малоизвестному, но весьма перспективному композитору Римскому-Корсакову были заказаны две оперы «Царская невеста» и «Сказка о царе Салтане». Кроме того, Савва Мамонтов делал большую ставку на найденного им хориста Мариинского театра «с приличным, но совершенно неотесанным голосом» Федю Шаляпина. «Не знаю, был бы ли я таким Шаляпиным без Мамонтова», — писал много лет спустя великий бас.
По тундре, по железной дороге
К этому времени Савва Иванович стал настоящим российским железнодорожным магнатом и, как следствие, одним из богатейших людей империи. В 1872 году он купил контрольный пакет акций Московско-Ярославской железной дороги и повел ее на север — к Костроме и дальше до Архангельска. Одновременно он же получил концессию на строительство Донецкой каменноугольной дороги, движение по которой открылось в 1882 году. А в 1894-м его посетила идея, казавшаяся совершенно безумной: продолжить дорогу от Ярославля до Мурмана и построить новую через Вятку в Санкт-Петербург.
Новая идея требовала вложения колоссальных финансовых средств, и, для того чтобы их получить, Савва предложил российскому правительству выкупить у него Донецкую дорогу. Правительство согласилось, заявив, что часть оплаты будет произведена натурой, а именно: Савве предлагалось взять по сходной цене полуразваленный казенный Невский паровозный завод. Соглашение было подписано в 1896 году. Тогда же, в 1896-м, началось строительство первой Северной железной дороги.
Оно продвигалось с трудом. Кредиты получать было все труднее, правительственные чиновники все чаще воротили нос, ревизоры дневали и ночевали в дирекциях компании. «Я как-то не пойму, — жаловался Савва своему закадычному другу художнику Коровину. — Есть что-то новое и странное, не в моем понимании. Открыт новый край огромного богатства. Строится дорога, туда нужно людей инициативы, нужно бросить капиталы, золото, кредиты... а у нас все сидят на сундуках и не дают деньги... Заказы дают, торгуясь так, что нельзя исполнить. Мне один день стоит целого сезона оперы».
А летом 1899-го Министерство финансов поручило чиновнику особых поручений Хитрово провести полный аудит мамонтовской компании. И чиновник справился с этим делом настолько блестяще, что Плевако на процессе сказал о нем: «Удивительно, как много говорит о человеке фамилия». В результате аудита выяснился вопиющий факт: оказалось, что хозяева фирмы, сам Мамонтов, его сыновья Всеволод и Сергей, брат Николай, дворянин Арцыбушев и купец Кривошеин, совершили страшное преступление: субсидировали восстановление Невского завода девятью миллионами рублей, взятыми из кассы железной дороги, что было противозаконно. Сразу после обнаружения этого факта и на железной дороге, и на заводе было введено внешнее управление, возглавил которое тот же Хитрово. Советы директоров были моментально изменены, а векселя завода, находившиеся в железнодорожной кассе, признаны недействительными. Девять миллионов рублей (что-то порядка четырех миллиардов долларов на наши деньги) повисли на шее Саввы как недостача, которую следовало немедленно покрыть. Однако покрывать было нечем, и 11 сентября 1899 года коммерции советник, потомственный почетный гражданин, купец 1-й гильдии, кавалер ордена Святого Владимира Савва Иванович Мамонтов был арестован и под конвоем доставлен в Таганскую тюрьму, а на все его имущество был наложен арест. При обыске в его доме были найдены наличные деньги в размере 53 рублей, кредитный билет в 100 германских марок, револьвер и записка. В записке было написано: «Тянуть дальше незачем, без меня все скорее уладится и проще разрешится. Ухожу с сознанием, что никому зла намеренно не делал, кому делал добро, тот вспомнит меня в своей совести. Фарисеем никогда не был».
15 сентября Савва Мамонтов написал прошение об изменении меры пресечения на домашний арест. Следователь назначил залог в 763 тысячи рублей, однако когда родственники требуемую сумму собрали, его размер был увеличен до пяти миллионов.
|
Пока шло следствие, Хитрово успел с блеском закончить свою миссию: акции мамонтовской Северной дороги и Невского завода были проданы в казну практически за бесценок, за 30% от настоящей стоимости. Поскольку полученных денег на покрытие недостачи не хватило, все имущество Саввы Ивановича, включая дом, усадьбу, картинную галерею, библиотеку и все прочее, было продано с молотка. Узнав об аресте Саввы, из его театра ушли Шаляпин и Коровин. Ни тот, ни другой ни разу не посетили его в тюрьме. Ушла от него и любовница, актриса театра Татьяна Любатович, из-за которой Савва в середине девяностых расстался с женой. И не просто ушла, а распродала декорации и костюмы Частной оперы, присвоив себе несколько десятков тысяч рублей.
Справедливости ради стоит сказать, что так поступили далеко не все из друзей Саввы. Серов, например, писавший портрет царя, ходатайствовал перед Николаем II о своем благодетеле.
В июне месяце состоялся суд. Блестящий Плевако отработал свой адвокатский хлеб на славу, наголову разбив обвинение и доказав, что в действиях Мамонтова и иже с ним не было ни грамма преступного замысла. Присяжные оправдали Савву Мамонтова и остальных участников процесса по всем пунктам, и 3 июля они были отпущены на свободу прямо из зала суда.
— Подсудимые, вы свободны! — объявил председатель.
Услышав это, Савва Иванович уткнулся в плечо адвокату и заплакал.
Свободен
Отныне он был абсолютно свободен. Без имущества, без капитала, без положения в обществе. Оставшаяся без денег, декораций, костюмов и, как следствие, без ведущих артистов, Частная опера постепенно загибалась. Продержаться еще пару сезонов ей помогли Артель театральных гардеробщиков и Общество народной трезвости, выкупившие билеты на все утренние спектакли.
Сам Савва Иванович вернулся к жене и переехал с ней в небольшой деревянный домик у Бутырской заставы. Некоторое время он работал в театральной студии Станиславского и Мейерхольда на Поварской, затем организовал небольшой гончарный заводик и даже иногда сам вставал к гончарному станку. Но в 1907-м его постиг новый удар — умерла любимая дочь Вера, та самая, с которой Серов писал свою «Девочку с персиками». Еще через год умерла Елизавета Григорьевна. Такие потрясения подкосили психику Саввы, у него появились провалы в памяти, он начал путать имена близких людей. В 1913-м Савва похоронил внука Сережу. В 1915-м заболел и умер сын Сергей. А в 1918 году не стало и самого Саввы Ивановича. Смерть его на фоне событий, потрясавших страну, прошла почти незамеченной.
P.S. Потомков Мамонтовых эмиграция занесла аж в Аргентину. Откуда они недавно вернулись в Россию. Сейчас праправнук Саввы Мамонтова гражданин России Сергей Мамонтов живет в подмосковной деревне Десна и работает в Москве представителем нескольких аргентинских и чилийских винзаводов. То бишь занимается винным откупом.
Валерий ЧУМАКОВ