Торжественное вручение в Эрмитаже Притцкеровской премии Захе Хадид средствами массовой информации преподносится как событие архиважное. И сама премия — «архитектурная Нобелевка», и Заха Хадид — «знаменитый архитектор», и Эрмитаж — наш главный музей, наша гордость. Все так, но и не совсем так
ГРАНД-ДАМА СОВРЕМЕННОЙ АРХИТЕКТУРЫ
Прежде всего почему Эрмитаж. Тут все просто. Церемония вручения награды происходит в известнейших зданиях и музеях мировых столиц. Лорд Ротшильд, член жюри Притцкеровской премии, является и членом попечительского совета Эрмитажа.
Теперь о премии. Она, конечно, очень почетная и, наверное, главная международная архитектурная премия, но ни по своему денежному выражению — 100 тысяч долларов, ни по возрасту — 25 лет до Нобелевской все же недотягивает. Премиальный фонд возглавляет предприниматель Томас Притцкер, владелец сети отелей Hyatt. Премия ежегодно присуждается живущему архитектору за произведения, преобразившие среду человеческого обитания благодаря соединению таланта, ответственности и искусства архитектуры.
Но настоящей интриги — кому же дадут в этом году Притцкера — никогда не получалось. Как в первый раз в 1979 году наградили американца Филиппа Джонсона — старейшего архитектора и теоретика, последнего из истинных модернистов, так каждый год последовательно не обходят самых именитых. Ведь премию дают не за конкретную работу, а по совокупности заслуг.
В прошлом году вспомнили Йорна Утсона, по проекту которого было построено одно из самых известных зданий мира — Сиднейский оперный театр. До него наградили вот уже лет десять как успешно обстраивающих Европу швейцарцев Жака Герцога и Пьера де Мэрона. До них лауреатами были Роберт Вентури, Рэм Кулхас, Фрэнк Гери. Теперь очередь почета дошла и до Захи Хадид.
Но с ней, как всегда, все непросто. За именем знаменитого архитектора должны стоять его замеченные миром постройки. У Захи, которая уже немолода (год рождения — 1950-й), даже по меркам архитектурной, возрастной профессии построек мало, и все они какие-то несолидные: бар в Саппоро, горнолыжный трамплин в Австрии, пожарная станция компании Vitra в Германии. Правда, сейчас у нее есть очень громкие работы — проект вокзала во Флоренции, квартала в Сингапуре, центра BMW в Лейпциге. Но все равно мало, очень мало реализаций за 21 год заметного существования в профессии.
В 1983 году Хадид выиграла конкурс на клуб в Гонконге и сразу стала знаменитой — проект опубликовали главные архитектурные журналы. Форма клуба повторяла контуры вершины горы, на который он должен был быть построен.
С тех пор Заха Хадид побеждала на многих конкурсах. Ее проекты регулярно награждали, но по ним не строили. Одно дело выиграть конкурс на здание оперного театра в промышленном Кардиффе (1994 год) — сплошные острые углы и пересекающиеся стеклянные плоскости, и совсем другое — заставить мэрию и общественность тратить деньги на подобные безумства. Верная и принципиальная последовательница идей русского авангарда, Хадид составляет свои здания, как супрематические композиции — из углов, лучей и пересекающихся плоскостей, игнорируя не только традиционную архитектуру, но, кажется, и земное притяжение. Но постепенно взрывная архитектура деконструктивизма утверждалась в мире. Время догнало идеалистку Хадид, ее проекты перестали выглядеть вызывающими, и ее архитектура уже не кажется невозможной, хотя никаких уступок буржуазному вкусу со стороны верной себе и идеям авангарда Хадид как не было, так и нет.
Заха Хадид несколько раз приезжала в нашу страну, в том числе на празднование столетия Константина Мельникова. Тогда, четырнадцать лет назад, ее даже не потрудились встретить в аэропорту.
Ольга КАБАНОВА
В материале использованы фотографии: PRIZKER PRIZE