БИТВА У ПЕНЗЯТКИ

Французы и англичане купили землю на обоих берегах скромной российской речки

БИТВА У ПЕНЗЯТКИ

Земельный кодекс разрешил иностранцам брать нашу землю в аренду на срок до 49 лет. Но некоторые иностранцы рискнули окопаться в российской земле задолго до разрешения. Например, в Пензенской области в двух соседних деревнях настоящее нашествие иностранных фермеров. В одной — англичане, в другой — французы. Их российским Ла-Маншем стала скромная река Пензятка — они расположились на разных ее берегах. Англичане в пригороде Белинского, французы — в Каменке. Живет в поселках почти по тысяче человек. Так что слухи о чудесном соперничестве ходят по всей области.

Между французами и англичанами настоящая битва — кто лучше и быстрее окучит Россию. За этим сражением понаблюдала наш корреспондент.

Англичанин Колин Хинчли приехал в маленький городок Белинский 10 лет назад. В нескольких километрах от городка он выкупил близлежащие поля. Вместе c компаньоном основал фирму ООО «Хартланд Фармз», представляющую в России Английский союз фермеров. Первое время для большинства местных оставалось загадкой, чем занимаются эти странные приезжие: с большой частью купленной земли англичане вообще ничего не делали, маленькую часть начали вспахивать, но это, понятное дело, совсем не те фермерские масштабы, ради которых стоило уезжать из Англии.

За десять лет достигнута небольшая ясность. Пензенский народ понимает англичан так: они столбят землю, пока это можно еще сделать по дешевке, потом перепродадут своим английским коллегам. Вот и весь бизнес.

Три центнера продовольственного зерна в год, которые требуется выплачивать фермерам за аренду 8 — 10 гектаров земли, — такой халявы нет нигде в мире.

Колин назначает встречу в так называемом офисе и приплывает на интервью на «мицубиси-паджеро». Я увидела этот «офис» — стоящее посреди бурьяна раздолбанное ярко-желтое здание. Это помещение раньше использовалось советскими колхозниками как центральная усадьба, но за последние пятнадцать лет полностью развалилось: стекла в окнах выбиты, ветер со всех сторон обдувает здание...

— Это здание мы взяли недавно, сделаем ремонт, — оптимистично говорит мне Колин и улыбается.

Колин говорит со мной через переводчика, за 10 лет он русского еще не выучил. С россиянами — несколькими помощниками, нанятыми им, — общается тоже через переводчика: те никак не могут овладеть английским.

Колин с гордостью везет нас, показывает свои поля и своих рабочих. Рабочие перекуривают, но при виде нас поднимаются с достоинством английских джентльменов. Старшой Василий спокойно держит критику английского начальника и кратко ему отвечает на английском:

— Все o'кей!

Мы отъезжаем от рабочих, и несколько погрустневший Колин рассказывает о своих сомнениях. На десятый год своего пребывания в России он начал сомневаться в окончательном успехе дела. Не только перепродать землю — даже обработать ее у него пока никак не получается.

А ведь он и технику хорошую привез: два ярко-красных импортных трактора.

— Там кондиционер, магнитофон, бортовой компьютер и встроенная система спутниковой навигации GPS. Хотите покататься? — предлагает Колин.

В кабине выясняется, что магнитофон уже сломался, а кондишн тракторист не включает, потому что «не привычные мы к этому, простудиться можно». Но «пашет машинка хорошо». Бортовой компьютер пензенские трактористы освоили и легко управляются с английской программой. Мы колесим по хозяйству в поисках бригадира трактористов Кости. Колин испытывает легкое беспокойство. Презентация успешной фермерской деятельности московским журналистам явно сорвалась.Издалека на Колина глазеют местные жители и что-то тихонько обсуждают. От горизонта до горизонта — наши бескрайние поля, где пафосный «мицубиси-паджеро» выглядит меньше муравья.

По соседству с Белинским, в городе Каменка, работают фермеры-французы. Дела у них идут чуть лучше, чем у английских соседей. У них целая агроферма! Сначала крупная французская фирма — сахарный трейдер «Сюгден» — выкупила местный сахарный завод. Потом решила прихватить еще и поля, чтобы тут же и выращивать сырье — сахарную свеклу. Так на свет появилась агроферма.

Французов сюда впустил бывший председатель этого хозяйства Сергей Владимирович Писарев. Об этом своем поступке он мне рассказывает даже с некоторой гордостью:

— А я что, не патриот, думаете?! Власти бросили село на произвол судьбы. Год я смотрел, как зарастают поля и ржавеет техника, два, три, пять... А потом понял: либо окончательно все растащат, и на этой земле уже никогда ничего путевого не будет, либо надо принимать предложение французов...

Двести рублей за аренду одного гектара земли — такое предложение французов можно считать заманчивым, только если его сравнивать с абсолютным нулем, который был у крестьян до «вторжения» иностранцев. Для французов же такие деньги — сущие копейки.

— Они привезли на российские поля 150 автомашин и 30 комбайнов и дали людям работу со стабильной зарплатой, — рассуждает Писарев. — Если хоть кого-то из каменских колхозников это спасло от алкоголизма и позволило пахотной земле не зарасти — уже хорошо.

Приехавшие управлять бывшим колхозом французы двенадцать доблестных мужиков сразу выгнали за пьянство. Правда, восьмерых потом приняли обратно после «завязки», а двоих даже отправили во Францию на стажировку.

Этот поступок вызвал уважение в среде жителей Каменки. — Французы нас работать заставляют, — рассказывает Сергей Писарев. — Сейчас до осени — ни выходных, ни праздников, ни тебе, прости господи, Дня взятия Бастилии (14 июля. — Р. А.)! Причем работаем в круглосуточном режиме, посменно. Зато и деньги получаем хорошие: 3300 у механизаторов, в уборочную — пять-шесть, а бывает и до 17 тысяч!

— Интересно, а сколько такой же работник получает во Франции?

Сергей Писарев огляделся по сторонам — не слышат ли работники и конспиративным шепотом сообщил:

— 1700 евро. Но там поискать надо, кто согласится в земле ковыряться...

Дешевая земля и дешевая рабочая сила — это тот мед, на который к нам слетаются иностранцы. Пензенская область — не самый передовой кусок российской земли. Но англичане здесь работают, французы работают. В соседних хозяйствах еще пытались окопаться китайцы и канадцы. Такие разные, а не прижились ни те, ни другие.

Французы Демазюр и Декульто чаще всего управляют фермой на расстоянии: иногда из Франции, иногда из крупных российских городов. У них в Каменке нет даже своего дома. Живут они здесь скромно — в сельской гостинице, где не решились остановиться даже мы. Одному — 33 года, другому — 53.

Французы пытаются говорить по-русски. Но некоторые вещи им не объяснить ни на одном языке мира. Не смогла объяснить им и я при личной встрече.

— Через вашу деревню, — говорит мне месье Декульто, — проходят три трубы в Европу: два нефтепровода и один газопровод. Почему же в деревне газа нет?

Или вот такой момент. Писарев просит помочь с благоустройством села. Пикардийцы и этого не просекают:

— Мы платим налоги в российский бюджет, — объясняют они. — Из бюджета выделят деньги на благоустройство.

И попробуй назови их жадными...

Светлана ПРОХОРОВА