КАРФАГЕН ВЗЯТ

Российский турнир по гольфу в апреле в России не проведешь — вот и едут наши спортсмены в Африку. Вместе с бизнесменами-гольфистами в Тунисе Кубок Карфагена «брал» наш специальный корреспондент

КАРФАГЕН ВЗЯТ

Алла Борисовна Шляпина — одна из тех, кто первой стала работать в сфере гольфа в России, — сидит во главе стола во время ужина. Она дает установку на следующий день, время от времени вспоминая о тех днях, когда гольф в России только зарождался...

— Да, в 85-м перестройка только начиналась, ничего еще не было... Я вообще не знала, что такое гольф, когда на выставку в Ленинград приехала и встретилась там с Тумбой (так между собой они называют Свена Тумбу Юхансона. — Ред.). Тумба до этого был очень известным шведским хоккеистом, а как закончил карьеру, решил заняться распространением гольфа во всем мире. И вот он решил в СССР строить гольф-поле...

Алла Борисовна заканчивает историю. Все разбредаются по разным местам, но встречаются в одном баре. Обсуждают свежие новости из мира гольфа.

...Последние 2 — 3 года гольф, пожалуй, один из прогрессирующих в России видов спорта. Говорят, в скором времени, возможно, он займет то же место, что занимал теннис 4 года назад и занимают горные лыжи сейчас. И успех его не зависит от того, любит ли его президент России Путин (его, как говорят, пытались заинтересовать гольфом, но безуспешно): просто, если не развивать в России гольф, наша экономика потеряет миллиарды долларов.

— В Америке обучаются гольфу в элитных школах, ставят его с раннего детства, — поясняет сидящий немного в стороне один из лучших московских гольфистов Игорь Корчак. — Поэтому практически любой бизнесмен умеет играть на весьма приличном уровне. И часто они просто назначают свои деловые встречи нашим бизнесменам на гольф-поле. Решить какую-то проблему, какой-то важный вопрос во время игры — это обыкновенная практика. Но беда в том, что российский бизнесмен не то что опозорится во время игры, его могут просто не пустить в любой нормальный американский гольф-клуб, потому что там есть строгие ограничения: допустим, нельзя играть тому, у кого гандикап выше 28.

Гандикап — это спортивный разряд гольфиста, средний результат его игры в течение года. По опыту ясно, что для того, чтобы достигнуть гандикапа 28, человеку, занимаясь с «нуля», нужен минимум один полноценный сезон.

— Ну что нашему бизнесмену делать — покупает клюшки, берет уроки... — говорит Игорь и уходит из бара.

А там между тем образуется очень теплая компания. Станислав Щукин сидит скромно почти в самом углу. Говорит редко, но громко. Его в среде гольфистов называют в шутку «молочным королем» — он владеет бизнесом по продаже молочных продуктов в своем родном Санкт-Петербурге. Знаменит также тем, что для занятий гольфом переоборудовал гараж в собственном загородном доме. Сунчан Павлович — югослав-беженец, работающий в Москве начальником управления крупным частным капиталом «Дойче банка», — завтра впервые будет участвовать в официальном гольф-соревновании. Крупный бизнесмен очень переживает...

— Очень боюсь плохо сыграть, — жалуется он присутствующим. — Сделаешь ведь неудобно и себе, и всем окружающим. Кто с тобой в одном флайте будет — все будут подолгу мячик твой искать, задерживаться, переживать...

— Сунчан! — восклицает с соседнего кресла Федор Гоголев, один из пионеров русского гольфа, редактор журнала Golf Digest. — Главное — не переживать и не гнаться за результатом. Поставь себе реальную цель — проходить каждую лунку +2 (то есть делать на ней на два удара больше, чем требуется. — Ред.). И не волнуйся.

На следующее утро гольфисты уезжают на поля. Жены за ними туда не едут и остаются скучать в тунисском отеле. А апрель — это еще совсем не сезон в Северной Африке. Между собой жены обсуждают, как печально, что в море купаться еще холодно, и как плохо, что в Тунисе смотреть почти нечего. Некоторые ездят в Сус глазеть на местный рынок, некоторые ездят в одиночку на экскурсию в единственную достопримечательность Туниса — останки Карфагена. Большинство бы совсем умерло со скуки, если бы мудрый руководитель Алла Борисовна не придумала им забаву: в Тунисе, оказывается, можно ходить на талассотерапию (тело женщины обертывается водорослями, которые спасают от целлюлита). Женщины заняты, ситуация спасена.

Максим Женчур — главный помощник Аллы Борисовны. Он на турнире решает все оргвопросы и относится к гольфу исключительно, как к работе.

— Что мы, организаторы гольфа, должны сделать? Очень многое! В общем-то, все. Мы должны найти поля и соревнования для гольфистов и гольфистов — для полей и соревнований. Каждый крупный российский бизнесмен — потенциальный гольфист. Наша задача — заинтересовать его, научить играть, сделать цивильным человеком... Раньше это вызывало некоторые сложности, некоторых просто приходилось уговаривать. Сейчас времена меняются.

Мы едем с Максимом на гольф-каре по полю за главным претендентом на кубок Игорем Корчаком и смотрим за его игрой. Главное в такой ситуации — полностью соблюдать гольф-этикет: во время удара ни в коем случае нельзя не произносить ни слова, если находишься в поле зрения игрока, лучше даже и не двигаться. А между ударами лучше говорить только об игре. В России привычка обсуждать бизнес-дела во время игр пока не прижилась.

— Гольфисты редко пересекаются в реальной жизни. Я, например, только иногда связываюсь с адвокатом Добровинским, так, по мелочам... Но чтобы с ним работать, все гольфисты знают: он много берет... У нас вообще не принято спрашивать во время игры в гольф, чем человек занимается, — рассказывает Игорь Корчак в паузе. — Он играет в гольф — это уже показатель, значит, у него в жизни все в порядке.

Руководство гольфа России утверждает, что главная цель — сделать этот спорт у нас в стране массовым. В качестве примера для подражания — Китай, в котором за последние несколько лет построено свыше 200 полей. В России все совсем не так: и поля у нас не строят, и гольф — игра для людей исключительных. Даже на самом начальном этапе не каждому это увлечение по карману.

— Нужно нанимать тренера, чтобы хоть чуть-чуть научиться играть, — считает Федор Гоголев. — Есть какие-то феноменальные примеры, когда гольфисты-самоучки прилично играют. Вот, например, Вячеслав Харламов из Питера, он сейчас лучший гольфист у них — научился играть буквально за год только по видеокассетам. А так — каждое занятие по 40 долларов в среднем за час. Плюс плата за поле и мячи (80 долларов). Где-то год нужно тренироваться. А если вступать в гольф-клуб... Вступительный взнос сейчас бывает и 25 тыс. долларов (на Западе гораздо дешевле, но и клубов там больше). Вот и естественный отбор.

В игровой паузе двое гольфистов обсуждают, как было бы неплохо у себя на даче построить гольф-поле...

— Шесть миллионов долларов — это минимум, если никакого архитектора с именем не звать, — со знанием дела ведется беседа. — А так 25 миллионов — если строить супер-поле. Вот Дерипаска сейчас себе за такую сумму и построил.

Гольф-поле Дерипаски — главная загадка последнего времени. Дело в том, что настоящее полноценное гольф-поле в России пока только одно — в подмосковном Нахабине. Уже около 5 лет строится подобное в Тольятти, есть трехлуночные под Петербургом и 9 лунок в Москве. Все. В России, богатой и на луга, и на поля, в гольф играть больше негде.

— Чтобы построить поле, луг надо практически полностью сделать заново, — говорит Максим Женчур. — Надо провести подземное водоснабжение, выровнять каждую кочку. Толку пока в этом мало: затраты даже на ухаживание за готовым полем никак не отбиваются.

Бизнес, связанный с полями для гольфа, весьма необычен.

— Возьмем то же Нахабино, — рассуждает Максим. — Строится гольф-поле, а вокруг целая индустрия: это и коттеджи, и гостиницы экстра-класса, и рестораны... И главный доход приносит не поле, а именно инфраструктура. Арендовать коттедж в районе гольф-поля — самое дорогое дачное удовольствие в России. И даже необязательно тебе для этого играть в гольф. Может, ты просто какой-нибудь иностранный работник. Будешь разговаривать со своим соотечественником по телефону и мельком упомянешь, мол, у меня тут дача рядом с гольф-полем. Все. Ради одной этой фразы и тратятся бешеные деньги. Но вкладывать деньги в строительство полей для гольфа — это очень рискованно. Выгода от этого не через год, не через два, а через десятилетия... Пока никто не рискует.

Игра заканчивается. Корчак становится обладателем Кубка Карфагена. Он радостно шагает по тунисской земле и говорит о главной своей мечте.

— Конечно, хочу стать профессионалом, то есть постоянно зарабатывать только гольфом. Это сложно... в России, например, сейчас нет ни одного играющего профессионала. Причина, в общем, очевидна. Стать профессионалом очень сложно. Знаешь, вот у лучшего мирового гольфиста был тренер. Он пришел к нему, когда тот еще не стал звездой и сказал: «Я сделаю тебя чемпионом мира, но для этого ты должен два года пахать». Тот пахал, стал чемпионом, заработал огромные деньги, успокоился — и все. Больше он не будет никогда чемпионом. Ему уже в жизни всего хватает. Поэтому и в России нет профессиональных гольфистов из числа бизнесменов. Попробуй хоть кого-то из нас заставить пахать... Да никогда! У нас, знаешь, в жизни и так всего хватает.

Александр ПИРОГОВ