2:0 В ПОЛЬЗУ СМЕРТИ

29 февраля в киевской команде «Арсенал-2» во время тренировки прямо на поле умер 18-летний футболист Андрей Павицкий. За полтора месяца до этого команда так же трагически потеряла еще одного своего игрока — Шалву Апхазаву (23 года). В украинской прессе тут же появились материалы о том, что причиной стали эксперименты руководства команды с допингом

2:0 В ПОЛЬЗУ СМЕРТИ

События развивались следующим образом. На февральском учебно-тренировочном сборе в Крыму во время контрольной игры Андрей Павицкий упал без сознания. Главный тренер команды Виктор Ищенко остановил матч, а врач команды и массажист начали оказывать первую помощь. Естественно, тут же была вызвана «скорая», но все оказалось бесполезным: через полтора часа, не приходя в сознание, Андрей скончался. На следующий день была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая установила, что причиной смерти игрока стал врожденный порок сердца. Такова официальная версия. Естественно, что сразу после смерти Андрея у всей команды были взяты пробы крови и мочи на наличие в организме запрещенных препаратов. Но все проведенные тесты оказались отрицательными. Что, в общем-то, неудивительно. Запрещенные стимуляторы выводятся из организма максимум за семь дней. А накачивать спортсменов стимуляторами во время простых тренировочных сборов нет никакого смысла. Хотя в регулярном чемпионате использовать допинг довольно выгодно. И вот почему.

Довольно трудно найти человека, который знает положение дел внутри команды и при этом согласился бы раскрыть все карты. Но найти его мне удалось. Правда, имени своего он просил не раскрывать.

— Об «Арсенале» могу сказать лишь одно — это команда с небольшим финансированием, но с большими амбициями. И дело не в амбициях конкретных игроков, тренеров или непосредственно руководства клуба: они отлично понимают, чего стоят и где их место. А все дело в учредителях, спонсорах и реальных владельцах. Команду создал Валерий Борисов — зам. мэра Киева, который борется не только на спортивной, но и на политической арене с владельцем «Динамо» (Киев) Суркисом.

Так как команда эта считается муниципальной и состоит на бюджете Киева, — а в столичном Киеве, как и в Москве, крутятся большие деньги, — то по выделяемым средствам «Арсенал» не так уж и беден. Деньги выделяет город. Какая часть казенных средств доходит до команды, сказать трудно. За полтора года только через первый «Арсенал» прошло больше 80 игроков. В основном не из своей школы, а покупных. Полно игроков, к которым клуб относится, как к чемодану с оторванной ручкой — и нести тяжело, и бросить жалко. Выставляется за такого игрока огромная, несоразмерная цена. Что дальше с заплаченными деньгами происходит, всем понятно. Ну а кто играть будет? Надежда остается только на малолеток, которые еще верят в футбольное счастье. И потому они будут работать на износ. Ведь на них-то никто не станет ничего отмывать. Нет еще у них имени. ...Андрей был молодой, здоровый и амбициозный парень. Хотел — и это естественно — попасть из второй команды в основной состав. Тут даже не нужен никакой допинг. И сами игроки будут терпеть всяческие нагрузки во время тренировок, лишь бы им попасть в «основу». И будут скрывать все свои мелкие — и не очень — болячки и выкладываться на тренировках не на 100, а на все 200%! А не выкладываешься, следовательно, «основа» тебе не светит. А не светит «основа», то и денег ни тебе, ни боссам не будет.Не играй Андрей в первой лиге, а умри где-нибудь во второй или вообще в любителях, и никто не заметил бы. Профессиональный спорт — это вообще рытье могилы самому себе, да еще собственными руками. Не выдержало сердце перегрузок. И все тут. А в резервном составе никто не станет допингом закалывать. Овчинка выделки не стоит.

Не в допинге дело, а в несоразмерности амбиций с возможностями. Что касается второй смерти — Шалвы — это другая история. Между нами — режим-то он нарушал.

Честно говоря, я не надеялся на то, что родители Андрея вообще согласятся говорить со мной на тему гибели сына. Да и дозвонившись первый раз до них, я услышал в трубке отрицательный ответ.

— С прессой говорить об Андрее мы не будем, — ответил женский голос. Раздались короткие гудки.

Конечно, я понимал, что прошло всего каких-то 20 с небольшим дней после смерти сына. Но все же еще раз набрал номер семьи Павицких. Трубку снял отец. Я представился и попросил о разговоре. Я ожидал отказа, но он назначил встречу. Когда увидел Владимира Владимировича Павицкого, старавшегося держаться молодцом, сразу понял: нужно человеку выговориться, наконец, чтобы самому стало легче. В толпе у Макдоналдса я его узнал сразу — по лицу, онемевшему от боли.

— Жена хоть и отговаривала от встречи с вами, но все же я решил поговорить. Я понимаю, что рано или поздно, но придется общаться с прессой. Вы все же из Москвы приехали ради того, чтобы узнать причину смерти малого (так и сказал «малого». — Ред.). А с нашими украинскими журналистами я вообще отказываюсь общаться. Они бы хоть подумали, до того ли нам с женой? Мы их выставляем за дверь, а на следующий день читаем в газетах интервью с нами. Я-то от нее газеты прячу, а соседи, из лучших побуждений, несут ей, говорят — здесь про вашего Андрея написано. А я ее потом весь вечер таблетками и валерьянкой отпаиваю. Что уж тут — женщина. И на меня она первое время ворчала все: мол, зачем Андрея в этот проклятый футбол отдал? А как не отдать? Малой с детства футболом бредил. Еще пацаном совсем во дворе целыми днями со старшими пацанами мяч гонял. Я его и отдал в секцию футбольную. Форму покупал ему, мячи. И платил каждый месяц по 40 гривен. Советский Союз ведь кончился, и стало все платно. Да и не жалко денег. Что же, лучше было бы, чтобы он по подъездам отирался, курил да пиво пил? А так при деле, да еще и любимом. У нас вот есть канал спортивный, по которому все матчи итальянского футбола показывают. Так мы с малым и дедом ни одного не пропускали. Где бы он ни был, бросал все и бежал смотреть, как итальянцы играют. Я и о смерти его узнал, когда матч начался по телевизору. Андрей же на сборах был, я и решил ему позвонить, узнать, смотрит ли он игру? А только к телефону потянулся — звонок. Трубку снимаю, а это Витя звонит (тренер — Виктор Ищенко). Сперва я и не понял, о чем он говорит. Бросил ему так, усмехнувшись, что такими вещами не шутят, и положил трубку. Дед еще спросил, что случилось?

А я так махнул рукой — и футбол смотреть дальше. А через пять минут президент клуба позвонил. Тут уж до меня дошло наконец. Схватил машину и поехал в Крым. — Что вы узнали о смерти сына? — Приехал в Крым. Врач вышел и вынес заключение. Я говорю, мол, ты нормальным языком объясни. Он и объяснил. Правда, я так особо ничего не понял, но суть в том, что возле сердца есть какая-то аорта, и у всех людей она толще, чем была у Андрея, на 2... то ли миллиметра, то ли сантиметра. И, как врач сказал, он мог прожить с ней и до семидесяти лет, а мог еще раньше скончаться. — Но ведь медосмотры он должен был проходить с командой? — Да он и проходил. В начале января приходит с медосмотра и говорит, что у него шумы в сердце нашли. Но, понимаете, он молодой парень, а в эти годы на все медицинские заключения смотрят сквозь пальцы. Да к тому же за всю жизнь столько обследований проходил и ни одно не выявило порока сердца, а тут вдруг на тебе.

Я сразу вспомнил о смерти Шалвы Апхазавы и говорю ему: «Если вам какие-то лекарства будут давать или уколы колоть, то сразу мне скажи». — И что он? — Он сразу ответил, что ничего такого им не дают. Да и вряд ли им давали какие-то препараты запрещенные. — Почему вы так уверены? — Да потому, что мы ведь общались все между собой, то есть родители, и если бы какие-то подозрения были, то это всплыло бы. Так что грешить на то, что их допингом пичкали, — не могу этого сказать. Фактами не располагаю. Да и потом, футболисты ведь парни молодые и не без греха. Когда на новогодние каникулы их распускали, то каждому программу составили самоподготовки. Андрей должен был кроссы каждое утро бегать, а он рукой махнул так, говорит: «За целую жизнь еще набегаюсь». Так что о допинге мне ничего не известно. Конечно, сын есть сын, но сваливать на других, безвинных, свою боль нет никакого желания. Ну сейчас вот комиссия какая-то там в футбольной федерации расследует это дело. Но к чему они там придут — не известно. Знаю только одно. Что в смерти Андрея в какой-то мере виноват доктор команды. Ведь еще в январе, когда врачи обнаружили у него шумы в сердце, то запретили ему тренироваться в составе команды, а позволили лишь заниматься по индивидуальной программе. — Так, значит, все же врачи недоглядели? — Да нет. Знаете, кто кумир для всех украинских мальчишек? Шевченко! Вот и Андрей мечтал пробиться в какой-нибудь итальянский клуб. Потому и выкладывался по полной и себя не жалел. А в день у них по две тренировки было. Да и потом, вот еще что. Он ведь 1985 года рождения — ребенок Чернобыля. Так что черт его знает — может, и радиация как-то сказалась. И, конечно, все эти нагрузки огромные на тренировках. На это все ребята жаловались. Так что если бы у меня хоть малейшие подозрения были насчет допинга, я бы такой шум поднял! Андрея уже, конечно, не вернул бы, но хоть других футболистов, может, уберег. Но нет даже подозрений.

За последние годы зафиксированы десятки смертей, наступившие на футбольном поле. Вот всего лишь несколько из них. Оливер Пети, брат знаменитого француза Эммануэля Пети, умер на поле в 1987 году. Диагноз — кровоизлияние в мозг. Сентябрь 1990-го — скончался Дэйв Лонгерт, игрок английского клуба «Йорк». С 1999 по 2001 год врачи констатировали смерть четырех румынских футболистов. С 1998 по 2001 год умерли два нигерийца. В Бразилии на тренировке почувствовал себя нехорошо 20-летний Максимильяно Патрик Феррейра, игрок клуба «Ботафого-Рибертау Прето», был доставлен в госпиталь, где и скончался. 2003 год — смерть 15-летнего австрийского подростка, игрока молодежной команды, умершего сразу после удара по мячу. В том же 2003 году полузащитник сборной Камеруна Марк-Вивьен Фоэ скончался прямо на футбольном поле во время матча между сборными Камеруна и Колумбии. Вскрытие показало: смерть от естественных причин.

На проходившем недавно в Армении Международном конгрессе спортивных врачей было отмечено, что основными причинами смерти семидесяти спортсменов детско-юношеского спорта за последние три года в Европе были врожденные или приобретенные пороки сердца, не выявленные медицинским персоналом команд. Исходя из этого, конгресс рекомендовал всем футбольным лигам в обязательном порядке проводить диспансеризацию спортсменов. В особенности это касается спортсменов в возрасте 14 — 18 лет. Связано это с тем, что в период переходного возраста ребенок особенно подвержен риску приобрести сердечные заболевания при регулярных занятиях спортом.

Мог ли стать причиной гибели футболистов допинг? На этот вопрос «Огоньку» ответил глава Российского антидопингового комитета Николай ДУРМАНОВ: — В игровых видах спорта допинг не достиг такого распространения, как в других, индивидуальных. Но тем не менее такие тревожащие тенденции появились. Множатся свидетельства того, что в игровых видах спорта все большее применение находят психотропные препараты. Особенно амфетамины. Есть целая группа препаратов, которые увеличивают кровоснабжение, то есть насыщение кислородом мышц. Самые из них знаменитые — это эритропоэтин и дарбопоэтин. Эти препараты хорошо изучены. Их принятие увеличивает в крови количество гемоглобина. Как будто человек побывал на высокогорье. Поскольку высоко в горах мало кислорода, то организм начинает вырабатывать дополнительное количество гемоглобина, компенсируя недостаток кислорода. И при использовании эритропоэтина можно вызвать этот же эффект. И, казалось бы, эритропоэтин совершенно безвреден — его даже недоношенным детям вводят, но в спорте его применение опасно. Потому что увеличивая количество гемоглобина в крови, он увеличивает и вязкость крови. Кровь становится гуще. А спорт связан с потерей жидкости организмом, и в какой-то момент кровь становится настолько густой, что эту жижу сердце может просто не прокачать. Есть случаи, когда велосипедисты прямо на трассе погибали от принятия эритропоэтина. А обнаружить эритропоэтин очень сложно, потому что из организма он выводится за 4 — 5 дней, он не остается ни в крови, ни в моче. Но действие его продолжается в течение трех-четырех недель. И поэтому спортсмены зачастую используют эритропоэтин как раз во время межсезонья. Они рассчитывают, что за неделю до соревнований они закончат принимать стимуляторы и в использовании допинга их уже не уличат. А побочные эффекты могут быть весьма и весьма печальны. Но и спортсменов понять можно: спорт сегодня — огромные деньги. И результата команды и спортсмены добиваются иногда любым путем.

Владимир Никулин