ПРОЩАЙ, НЕМЫТАЯ РОССИЯ

Можно не любить страну и тем не менее приносить ей пользу. «Выезжая из России за границу, — писал Брокар, — переживаешь ощущение, будто снял с себя грязную сорочку и надел чистую». Жить в России было для него невыносимо, а работать в какой-нибудь другой стране — невозможно

ПРОЩАЙ, НЕМЫТАЯ РОССИЯ

Икак только классику в голову пришло назвать Россию «немытой»? Абсолютная чепуха. Как раз в России издавна существовал культ бани. Другое дело, что с мылом у нас всегда было туго, да и шикарными ароматами страна развитого сельского хозяйства особо не блистала.То ли дело Париж. Тут искусство изготовления хорошего парфюма имело глубокие корни. Настолько глубокие, что к тому времени, когда в России еще большинство народа даже и слова-то такого «мыло» не знало, Атанас Брокар уже запатентовал секрет изготовления мыла прозрачного. Однако дело у молодого французского парфюмера на родине не шло. Не пошло оно и в Америке, куда он вместе с двоими сыновьями перебрался в поисках денег. В конце концов Атанас затосковал, ударился в ностальгию, запил и вернулся в Париж. Вот только вернулся он домой уже один. Оба сына не собирались сдаваться. Старший решил добивать Америку, а младший, Генрих, отправился бродить по свету, выискивая место, где его парфюмерные таланты найдут свое применение.Совершенно неожиданно таким местом оказалась далекая и огромная северная страна, о которой у Генриха было только самое смутное представление. Но представление представлением, а предложение давнего знакомого отца, известного французского парфюмера Гика, только что открывшего в Москве свою фабрику и пригласившего туда на работу Генриха, было вполне реальным и заслуживающим внимания. И в 1861 году двадцатичетырехлетний Генрих Атанасович, ставший в одночасье Афанасьевичем, перебрался в Москву.Впечатления от первого свидания с российской столицей были самыми неприятными: грязные мужики в залатанных тулупах, самодовольные и тупые чиновники, вечно пьяные купцы. И эта вонь, смесь перегара и аромата квашеной капусты, которая преследовала чуткого на запахи парфюмера буквально везде. Однако и оклад, получаемый им у Гика, был не чета тому, на что он мог рассчитывать, если бы работал в благополучной и чистой Европе. Лучше всего молодой француз себя чувствовал в доме бельгийского гражданина Томаса Равэ. Тому было много причин, но главной все-таки оставалась дочь Томаса — Шарлотта. Генрих к вопросу брака подходил максимально прагматично. Его супруга должна была быть деловой, хозяйственной, умной и общительной. Кроме того, она обязана была хорошо знать французский и русский языки, для того чтобы выступать при муже чем-то вроде переводчицы и секретаря (сам Генрих желанием изучать варварский язык вовсе не горел). Шарлотта обладала всеми этими качествами и плюс к тому была еще и красива. Да и сам Томас с интересом присматривался к амбициозному и перспективному французу: дочка была уже на выданье, и лучшую пару ей было подобрать сложно. 7 сентября 1862 года молодые вступили в законный брак. Пока жена занималась вынашиванием первенца, Генрих изобретал. И спустя год после женитьбы изобрел новый способ получения концентрированных духов. Понимая, что в России выгодных покупателей на этот вид товара не найдешь, он быстренько сгонял во Францию, где и продал изобретенный секрет за 25 000 франков знаменитой фирме «Рур Бертран». А на вырученные деньги арендовал у мещанки Фаворской конюшню в Теплом переулке, нанял двоих рабочих, купил два котла и обратился в городскую управу с просьбой разрешить ему варку мыла. Однако в номенклатурных списках того времени даже профессии такой «парфюмер» не значилось. Генриха Брокара определили «по фельдшерскому цеху».

Первое брокаровское мыло называлось «Детское» и представляло собой аккуратные ароматные брусочки, на каждом из которых была выдавлена одна из букв русского алфавита. Продукция молодой фирмы сразу завоевала признание у российского потребителя, а многие россияне потом признавались, что «читать учились по Брокару». Вслед за «Детским» пошло прозрачное «Глицериновое», круглое «Шаром» и зеленое огурцевидное «Огурцовое». Но подлинным хитом фирмы стало мыло «Народное». А что вы хотите? Кусок вполне нормального по качеству «Народного» стоил одну копейку, а оптом и того дешевле. И это в то время, как цены у конкурентов шустрого француза ниже тридцати копеек и не опускались. Популярность нового мыла была настолько велика, что уже в 1866 году Брокар сменил тесные площади конюшни на фабрику на Пресне. Россия начала мыться, и «Народного» требовалось все больше. При том что на этот сорт работало почти девять десятых всего производственного потенциала фабрики, его все равно не хватало. И в сентябре 1869 года фабрика вновь переехала. На этот раз в бывшую усадьбу Музиль. Здесь, в нескольких корпусах, варилась, парилась, смешивалась, крошилась масса, призванная отмыть Россию. Теперь здесь лили уже не только мыло. В дополнение к дающему отнюдь не копеечные доходы копеечному «Народному» мылу Брокар начал производить тоже копеечные «Народные» помаду и пудру. Такой ловкий ход подсказала фабриканту Шарлотта: теперь поторговавший на ярмарке крестьянин мог купить жене и дочерям целый сувенирный набор.Для расширения производства требовалось перевести компанию в разряд «товарищества», и Брокар приступил к усиленному поиску «товарища». Желающих вложить деньги в перспективное производство было немало, но Генрих предпочел обществу российских купцов-миллионеров проживающего в Москве саксонского подданного купца второй гильдии Василия Рудольфовича Германа, у которого и капитала-то было всего 10 000 рублей. А спустя год «Торговый дом Брокар и К°» открыл первый свой фирменный магазин на Никольской улице. В доме грека Бостанжогло.

ВОЙНА И МИР

Но жить в России и быть изолированным от России полностью было довольно сложно. Иногда Генриху приходилось встречаться и с россиянами. Например, с Ее императорским Высочеством великой княгиней, а по совместительству — герцогиней Эдинбургской, Марией Александровной, высочайше посетившей Москву летом 1873 года. И лихой француз не просто встретился, а полностью покорил сердце царственной особы. Когда вам 69 лет и вам дарят букет ландышей и фиалок, такое не может не очаровать. Цветы были сделаны из воска и отдушены ароматическими эссенциями. Спустя несколько месяцев фирма получила привилегию именоваться «поставщикомъ государыни Великой Княгини Марiи Александровны».Такая привилегия стоила дорогого. Тем более если учесть, что как раз в этот период фирма Брокара находилась в состоянии войны с пиратами. Подпольные синдикаты вовсю «помогали» Брокару в изготовлении суперпопулярных «народных» сортов. Не останавливали лихих дельцов даже изобретенные фабрикантом специальные наклейки, гарантировавшие подлинность продукции. А вот подделка вензеля Ея Высочества быстро переводила дело из простого уголовного или гражданского в стопроцентно каторжное.Защитившись от непрошеных помощников, Брокар снова бросил все силы на производство новых сортов мыла. Выписав себе в помощь знаменитого мыльного лаборанта-препаратора француза Шевалье, он за шесть лет выбросил на рынок мыло «Мятное», «Русское», «Кокосовое», «Национальное», «Сельское», «Французское», «Спермацетное», «Театральное», «Обеденное» и даже «Электрическое». С началом Русско-турецкой войны в продаже появилось мыло «Военное», а в день, когда русские войска вошли в Плевну, на прилавках появилась помада «Букет Плевны». В 1878 году Генрих открыл второй магазин, на Биржевой площади. Открытие сопровождалось грандиозным скандалом, виною которого была Шарлотта. Это именно она, продолжая свою идею «праздничных наборов», предложила мужу скомпоновать набор, в который входили бы образцы всех видов продукции, выпускаемой фабрикой. За несколько дней до открытия магазина в газетах появилось объявление, оповещавшее господ покупателей, что в новом магазине будут выставлены в продажу наборы, включающие в себя: 1) духи; 2) одеколон; 3) люстрин; 4) туалетный уксус; 5) вазелин; 6) пудру; 7) пуховку; 8) саше; 9) помаду и 10) мыло, и все это будет продаваться по цене 1 рубль за коробку. В результате по требованию властей уже в три часа дня магазин пришлось закрыть: конная полиция не могла сдержать толпу желающих отовариваться набором.В 1882 году Брокар наконец добился своей цели, заставив всю Москву не вонять, а пахнуть. Целый месяц в Москве царил один запах. К очередной выставке Генрих при помощи привезенного из Франции молодого парфюмера Феррана изготовил новый одеколон. Новая секретная разработка получила название «Одеколон «Цветочный». А на открытии выставки в павильоне брокаровской фирмы забил фонтан из нового одеколона. Доступ к фонтану был свободным, и люди, пользуясь случаем, не просто душились бесплатным парфюмом, но даже окунали в него шляпки и пиджаки. А Генрих Брокар повел новые военные действия. Теперь уже против соотечественников-французов, которые все более нагло стали соваться на его территорию. Почувствовав неожиданно вкус к парфюмерии, россияне, моментально повернулись на Запад. И стали заказывать в той же Франции лучшее мыло, духи, помаду... При этом все то, что производилось в родных пенатах, автоматически объявлялось non bien. Сделано не в Париже — стало быть «нехорошо». И Брокар пошел на провокацию. Закупив партию лучших духов известнейшей парижской фирмы «Любен», он перелил их в свои флаконы и выставил на продажу. Немного попользовавшись псевдоброкаровским парфюмом, покупатели принесли продукцию обратно в магазин и, заявив, что «качество продукта низкое», потребовали свои деньги назад. В магазине хитрым покупателям показывали нотариально заверенные протоколы «перелива», и им приходилось признать, что брокаровская продукция превосходит любеновскую.

РАФАЭЛИ, ТИЦИАНЫ...

Но все-таки Россия, несмотря на все старания Брокара, никак не хотела превращаться во Францию. И в качестве временной меры Брокар создал маленькую Францию в стенах своего дома, из которого почти не выходил. Тут все говорили по-французски, на полках стояли французские книги, а на кухне повар француз готовил исключительно французские обеды. Дети считались французскими подданными и даже проходили военную службу в рядах французской армии. Когда пришла пора выдавать замуж старшую дочь Евгению, в мужья был выбран лаборант Ферран.Желая превратить свой дом в центр изяществ, Брокар еще в начале семидесятых купил несколько картин фламандской школы. И пошло. Вскоре Генрих Афанасьевич стал у московских коллекционеров главным конкурентом. «Когда он в Москве, — рассказывал антиквар Барыков, --то многих вещей и не увидишь ни на Сухаревой, ни у Панкратовского: чуть что приобретут, сейчас же тащат к Брокару, и он все покупает. И где у него столько денег находится! Зато как Брокара нет, то и вещей на рынках больше, и цены не те: продавцы прямо говорят: «Покупайте, пока Брокара нет в Москве». Как-то Брокар купил на Сухаревке закопченную доску с каким-то рисунком, по дороге домой сел на нее, и она разломилась надвое. Впоследствии оказалось, что картина была подлинником Дюрера. Среди московских коллекционеров ходили истории о том, как француз собственноручно замазал на одной из старинных картин не вписывавшуюся, по его мнению, в композицию кошку или как он «ускромнил» даме на портрете слишком неприличное, как ему показалось, декольте. Начав с живописи, парфюмер все расширял свои запросы, скупая заодно и скульптуру, и мебель, и подсвечники... Когда в начале девяностых дом уже трещал от антиквариата, перепуганная Шарлотта потребовала от мужа либо поутихомирить пыл, либо снять для коллекции отдельное помещение. Пришлось открывать свою галерею в Верхних торговых рядах, ныне более известных как ГУМ. Если верить газете «Новости дня», поместившей 22 марта 1891 года отчет об открытии новой изящной галереи, среди 5000 выставленных образцов искусства были: «портреты правителей и королей всех эпох, ...шедевры живописи всех школ, направлений и эпох, ...старинный фарфор; скульптурные группы; мебель; картины из раковин; ...серьги, ...бронзовые статуи, ...изделия из слоновой кости, ...миниатюры, мозаики, дамские безделушки редких форм, ...1000 акварелей, ткани и шитье, сбруя с бирюзой, коллекция старинного оружия, ...гостиная Людовика XVI, комнатный гарнитур из белого мрамора, панно и фрески, ...столовый дамский гарнитур, ...коллекция канделябров, ваз, часов, гобелены, ...табакерки, французские вееры, ...серебряные сервизы, шар с фарфоровыми статуэтками, ...хрусталь, стекло, гербы разных дворянских родов...» Галерея пережила своего основателя почти на два десятилетия. Сразу после революции она была преобразована в Музей старины, а потом и вовсе ликвидирована.

...ДАЛЕЕ — ВЕЗДЕ

А теперь пора рассказать о грустном. В середине 1899 года врачи нашли у Брокара цирроз печени и водянку и посоветовали немедленно ехать «на воды». Но он поехал во Францию. Там российский француз миллионщик Брокар провел несколько месяцев, после чего он вновь перекочевал в Первопрестольную. Еще несколько месяцев в Москве — и опять Франция. Умер Генрих Афанасьевич 3 декабря 1900 года. Хоронили его на родине, в местечке Провен, близ Парижа. Отпевали в Москве в католической церкви Святого Людовика. Упавшее знамя моментально подхватили сыновья — старший Александр и младший Эмилий. За дело они взялись весьма энергично и уже к 1913 году добились того, что семейная фирма получила высший в России титул Поставщика Двора Его императорского Величества. Это был год празднования трехсотлетия дома Романовых. Пройти мимо такого события Брокары просто не могли, и к памятной дате в продажу поступили духи, собравшие потом первые места на всех выставках. Духи назывались «Любимый букет императрицы».Спустя четыре года компания была национализирована и переименована в Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат № 5. Под таким именем она прозябала вплоть до 1922 года, когда на фабрику вернулся некогда выписанный из Парижа Брокаром бывший главный парфюмер Август Мишель. Именно он придумал для нее красивое название «Новая Заря».

Валерий ЧУМАКОВ