АНАСТАСИЯ МЫСКИНА: Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ РИСКУЮ

Наша теннисистка выиграла турнир в Катаре и стала пятой в мировом рейтинге

АНАСТАСИЯ МЫСКИНА: Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ РИСКУЮ

Для нас, болельщиков, привыкших к золотым медалям и громким титулам наших спортсменов, пятое место в рейтинге WTA — вроде бы не очень большое событие. Но в истории нашего женского тенниса — огромное. Так высоко наши девушки еще никогда не забирались. Между тем все это еще только начало. Очень хотелось понять: как себя чувствует человек, привыкший к таким победам? Оказалось, плохо...

— Простите, я, наверное, плохо выгляжу, — дверь открыла сама теннисистка. — Всю ночь не спала. С четырех утра шла кровь носом.

— Я знаю, в таких случаях аскорутин помогает.

— В том-то и дело, что подобное со мной в первый раз. И я не могу принимать лекарства, не посоветовавшись с врачом команды. Мы же постоянно проходим допинг-контроль. У нас в любой момент могут взять пробы. А вдруг в состав того же аскорутина какие-то запрещенные препараты помимо витамина входят?

— А кто это у вас вышивает? Мама? — спросила я, увидев на журнальном столике несколько наборов для вышивания с забавными названиями: «Девушка с собачкой», «Девушка с коброй», «Девушка с павлином»...

— Это мама мне в дорогу купила. Когда сидишь одна в гостиничном номере, скучаешь, фильмы и книги уже надоели, хочется разнообразия, берешься за иголку с ниткой. При моем образе жизни полезно помедитировать — нервы здорово успокаивает. И потом, приятно что-то сделать своими руками. Еще я пазлы люблю собирать.

— Тоже на турнирах?

— Такую тяжесть с собой в самолет таскать? Нет, пазлы — дома. Вчера была в гостях — там у людей целая галерея: собирают картинки из 2000 (!) составных частей, склеивают, помещают их в рамки. Для меня — 360 кусочков предел. Поиграюсь и дарю кому-нибудь.

— В профессиональном спорте принято жить только завтрашним днем. Есть ли игры, о которых ты будешь помнить всегда?

— С Мари Пьерс на US Open. В течение четырех дней приходилось вставать в семь утра и ложиться в двенадцать ночи, сутками просиживать на корте в напряженном ожидании, когда же наконец закончится дождь. В итоге, на игру эмоций уже не осталось. Мне повезло, я постоянно вела в том матче, поэтому и выиграла. Очень тяжело физически далась прошлогодняя встреча в Филадельфии с Надей Петровой. У меня даже начались судороги. Хотя, казалось бы, играли в зале — ни палящего солнца, ни жары, от которой наступает обезвоживание. Ужас...

— Многие при счете 0:5 сдают матчи, а ты борешься до конца, выигрываешь.

— Когда так проигрываешь, тебя немного отпускает. И... начинаешь играть в более быстрый, раскрепощенный, рискованный теннис, показываешь свою лучшую игру. Соперницы же, наоборот, зажимаются, думая о счете. В принципе я и так достаточно рискованно играю. Тренер меня все время ругает за это.

— Ты говоришь «люблю рисковать». Когда рисковала в последний раз?

— Я каждый день рискую. Причем по-крупному. А все потому, что недавно села за руль машины. Практически первая из теннисисток. Лена Дементьева постоянно интересуется: «И тебе не страшно по московским дорогам?» Страшно, хотя у меня и «пежо» с автоматической коробкой — машина удобная и надежная. Вообще риск в моей жизни занимает много места. Обожаю все травмоопасные виды спорта: горные лыжи, коньки, сноуборд, скутер. Осталось только прыгнуть с парашютом. В 2000 году согласилась на сложнейшую операцию. Врачи не давали никаких гарантий, могла в случае неудачи закончить со спортом раз и навсегда. Правда, тогда больше рисковали родители, которые вложили в меня все свои силы и немалые деньги.

— Раз уж заговорили о родителях, расскажи, кто тебя привел в теннис?

— Оба. Я была энергичная девчонка, вечно бегала, где-то пропадала, по деревьям лазила. Вот папа с мамой и решили направить мою энергию «в мирное русло». Отдали в теннис «для здоровья». Никто и не думал, что это станет моей жизнью. Родители серьезно задумались о спортивном будущем, когда меня начали привлекать в юношескую сборную. Да и страна к тому времени изменилась, появилась возможность не только жить в спорте, но и зарабатывать им на жизнь. Я же лет до девятнадцати всего этого не понимала, просто с кайфом била по мячу с утра до вечера.

— Часто отношения между родителями приносятся на жертвенный алтарь будущих побед ребенка. Я знаю, пришлось разойтись родителям Алины Кабаевой...

— Мои родители сейчас тоже не вместе. Действительно получилось, что долгие годы они жили моей жизнью. Отказались от любимой работы: сначала мама — она работала на секретном вертолетном заводе, потом перешла в коммерческую структуру, чтобы иметь возможность помогать с поездками на турниры. Позже и папа полностью переключился на меня. В итоге, семья распалась...

— Не чувствуешь своей вины?

— Нет. Это решение родителей, и принимали они его не сгоряча и не на эмоциях. Каждый человек имеет право быть счастливым. И если так для них лучше, то так тому и быть. Что касается моей личной жизни, то у меня все хорошо.

— Какое-то время твой тренер Йенс Герлах был и твоим молодым человеком. Такое совмещение создавало дополнительные трудности?

— В теннисе игра и жизнь часто связаны. Папа пытался учить меня играть в теннис, но сам этим видом спорта профессионально никогда не занимался. Я, конечно, прислушивалась к его мнению, но не более. У тренера должен быть авторитет! С близким человеком устанавливаются совершенно другие отношения, не похожие на связку «тренер — спортсмен»... И в какой-то момент мне пришлось выбирать. Я остановилась на Йенсе, как на тренере. Папе пришлось с этим смириться. Но Йенс — великолепный теннисный специалист! И что мне всегда в нем нравилось — он не пытается переделать мой теннис.

— Твой внешний вид тоже отражается на игре?

— Естественно. На Roland Garros мне дали новую коллекцию спортивной одежды. Она мне настолько не шла и не нравилась, что из-за этого я проиграла матч: постоянно одергивала юбку и поправляла майку. В конце концов все вещи отдала обратно. Вообще я люблю играть в шортах. И удобнее, и, на мой взгляд, они мне больше идут.

— Во многих видах спорта — хоккее, футболе, баскетболе — постоянно меняются правила. Шахматисты и те переходят на укороченный лимит времени. Не кажется тебе, что на этом фоне теннис выглядит несколько архаичным? Можно ли что-то изменить? Например, сделать мячи более «быстрыми»?

— Это не выход. Пойдут травмы. Их и так много из-за того, что на одних турнирах мячи чуть тяжелее, на других — покрытие чуть «быстрее». Сейчас многие выступают за то, чтобы сделать турнирную сетку длиннее — увеличить количество участников. Я бы, наоборот, их число сократила. Проблема современного тенниса в том, что те, кто играет в туре, слишком хорошо живут.

— Объясни.

— Теннисисты зарабатывают очень приличные деньги. И многие этим вполне удовлетворены. Выходя на корт, они не стремятся к победам, думают: ну хорошо, сегодня проиграл, на следующей неделе поеду еще на один турнир. Оттого огромное количество скучных, нудных матчей.

— Сказав, что у многих нет мотивации, ты имела в виду наших?

— Наши-то как раз мотивированы будь здоров, в отличие от тех же испанок, француженок, аргентинок. Мы хотим, чтобы нас знали, хотим быть лучшими, а не болтаться где-то в середине. Пятидесятый номер в рейтинге — это такая же середина, как и пятисотый. А мы все максималистки, в команде очень высокая конкуренция.

— Как я понимаю, многие российские теннисистки вышли из не очень обеспеченных семей. Их стремление заработать вполне понятно. А что движет, к примеру, бельгийками — первой и второй «ракетками» мира?

— У Ким Клийстерс родители — спортсмены. Мама — гимнастка, папа — футболист. У нее спортивный дух уже в крови, не любит проигрывать. У Энен-Арденн как раз детство было очень трудное: мама рано умерла, не очень хорошие отношения с отцом, сейчас даже не общается с семьей.

— Не задумывалась о том, чтобы остаться в Америке или Европе навсегда?

— Западные журналисты и подруги-теннисистки мне часто задают этот вопрос: а стоит ли возвращаться в Москву, которую постоянно сотрясают взрывы? В ответ я только пожимаю плечами. Это моя Родина. И не так страшен черт, как его малюют. На самом деле и на благополучном Западе что-то взрывается, правительства уходят в отставку одно за другим. Просто у нас скандалы и бедствия — главный телевизионный хит. Нет других новостей. Сплошная депрессуха в телевизоре. Я даже некогда любимые детективы перестала читать, не хочется больше выстрелов и убийств...

Зифа АРХИНЧЕЕВА