ПРОВОДЫ ЗИМЫ В ЕЛИЗАРЬЕВЕ

Поход горожанки в деревенскую баню

ПРОВОДЫ ЗИМЫ В ЕЛИЗАРЬЕВЕ

Елизарьево — деревенька в самом центре России. Домов 30 — 40. Зима закончилась, но мороз еще градусов 20. Вокруг заснеженные поля. И нет здесь ни театров, ни дискотек, ни тренажерных залов, ни баров, где можно было бы скоротать длинный субботний вечер. Но есть то, что вмещает в себе все, — баня. В городе таких нет. А ехать до деревни минут сорок. Хозяйка Ирина вручила нам тазики для мытья и березовые веники. В баню можно попасть, не выходя из дома, пройдя через крытый двор, а можно в обход, преодолев несколько метров вдоль деревни. Мы пошли в обход.

И вот — уютный предбанник, кругом половички самотканые, на столике самовар с маленьким чайничком сверху. Рядом с баней в загоне резвились два поросенка. Напротив сложена поленница дров. Дом отапливается газом, но баня — дровами. Дрова запасаются с осени.Пока я разгуливала по двору, женщины уже приступили. Печь пышит жаром, женщины поддают, плещут воду на раскаленные кирпичи. Все утонуло в клубах пара.Парная комната небольших размеров с единственным маленьким окошечком в стене. Там же — выложенная из кирпича с металлической дверцей — печь, рядом кран, из которого льется горячая вода, вдоль стены стоят фляги с холодной водой из колодца, скамеечки с банными принадлежностями. В комнате пол деревянный, некрашеный, выскобленный добела. По такому полу приятно ходить, на нем нога не скользит, он теплый.

Знающие все тонкости банного дела деревенские женщины мне объясняют, что вначале надо окатить себя горячей водой. Ирина в тазик наливает кипяток, разбавляя его ковшом холодной воды из фляги.

Я предлагаю ей начать первой. Она выливает на себя часть воды, оставшуюся — на меня. Тут же раздается мой крик: «Вода-то горяченная!» — «Ничего подобного, — возражает Ирина, — а теперь ложись, будем тебя парить». Я ложусь на полати. Поддается пар. Он поднимается вверх и медленно-медленно опускается вниз — я блаженствую. Тут же тяжелая рука хватает веник и вначале тихо, потом все сильнее и сильнее начинает бить по моим спине, ногам, пяткам, рукам. Блаженная истома разливается по телу. Как писал Лев Николаевич Толстой: «Из наслаждений человека любви лишь баня уступает». Запах березовых листьев, распаренного дерева, каких-то полевых трав, добавленных в воду, вылитую на раскаленные кирпичи, клубы горячего, постепенно остывающего пара, мягко опускающегося с потолка на пол: «Ох хорошо! Хорошо-то как!» После такого вот березового массажа на теле задерживаются на какие-то мгновения зеленые листочки, опавшие с веток веника.

После всего этого с полатей вставать надо не спеша, аккуратно, чтобы не закружилась голова. Потом надо вылить на себя тазик, а то и другой, и третий холодной воды из колодца. Особо рьяные любители русской бани, бывает, выбегают из темноты парилки и обнаженными бросаются в снег. Ради искусства (то есть городских гостей) милые женщины хотели тоже выбежать и поваляться в сугробе, но наша хозяйка Ирина отговорила: «Не надо, еще кто увидит. Неправильно поймут». В деревнях люди обеспокоены мнением своих соседей. Авторитетом у сельчан дорожат пуще всего. Мужчинам полагается выбегать из бани и бросаться в снег — это нормально и не вызывает пересудов, а вот женщинам не стоит. Так что от этого шального плана пришлось отказаться. Просто принесли в баню тазик со снегом и растерли друг друга.

Потом снова в парную, отогрелись, ополоснулись теплой водой и опять в предбанник — отдыхать. Надо посидеть в прохладном предбаннике на диванчике, отойти от горячего пара, попить чайку, поговорить. Чай из самовара, заваренный на травах, которые сами же женщины и собирали летом. Удалось сделать несколько фотографий.

Ну а теперь — последний этап. Надо все с себя как следует смыть. Волосы в деревнях после мытья обычно ополаскивают квасом. Ирина специально для этого принесла банку кваса. После него волосы становятся мягкими и пушистыми.

Валентина, местная учительница, вспоминает свое детство: «Ребятишек было много в семье, — говорит она, — вначале мылись старшенькие, потом мать по очереди мыла младших — одного, потом второго, третьего, устанет, на саму себя уж сил не хватает. А после бани еще надо стирать белье, бежать на реку, полоскать его в проруби в ледяной воде. Развесит его на улице. Когда принесет с мороза, запах в доме стоит чудесный, морозной свежестью пахнет. Раньше баня заменяла нам почти все лекарства, как чуть заболеет человек, его в баньку — париться. В бане рожали детей. Легче было роды принимать, когда тело распаренное, мягкое, податливое».

На кухне накрыт стол, самовар, простая деревенская закуска: огурчики соленые, капуста, грибочки трех видов, картошечка вареная, как водится, колбаса, холодное мясо. Женщины уже сидят за столом, раскрасневшиеся, помолодевшие, улыбающиеся. Слышу, как хозяйка обращается ко мне: «Людмила, ты что будешь пить? Водку или... — возникает некоторая пауза, — или водку?» Выпиваем по рюмочке.

«А вы видели церковь, когда в деревню въезжали? — спрашивает нас Ирина. — Это церковь Святого Николая Чудотворца. Летом обычно ко мне на каникулы отец Николай приезжает из Парижа. Нравится ему и деревня наша, и церквушка эта».

Я как-то уже ничему не удивляюсь после такой бани. Ну из Парижа так из Парижа. Места здесь красивые, баня славная, а чего в самом деле и из Парижа не приехать сюда.

Адрес известен: Нижегородская область, Дивеевский район, село Елизарьево. Стучитесь в любой дом — всегда будут рады.

Людмила КОРОТКОВА