Не так давно президент Путин подарил корейскому лидеру Ким Чен Иру трех орловских рысаков. О факте писали, но корреспондент «Огонька» первым узнал все подробности «лошадиного визита»
Ким Чен Ир беспокоился, что подарят небольших лошадей и он будет выглядеть, как Шурик в «Кавказской пленнице»...
На ипподром я попал не с парадного входа, а со Скаковой улицы. Там сразу от ворот начинаются конюшни. Меня встретил Михаил Юрьевич Алексеев, руководитель конно-спортивного клуба и по совместительству ведущий сотрудник в НИИ коневодства. Михаил Юрьевич ехал со мной на велосипеде, медленно-медленно крутя педали. Ипподром-то огромный, так по нему перемещаться куда удобнее. В куртке и жокейской шапочке, мускулистые ноги обтянуты синими бриджами. Вокруг в сыром туманном воздухе бегали рысаки с наездниками на «качалках» — так называют беговые дрожки. Вообще все здесь было как-то по-другому, не как в жизни. Огромная деревня посреди Москвы. Пахнет листвой и лошадьми. Другая планета.
Потом мы вошли в конюшню, прошли мимо лошади, которую седлала молодая наездница в высоких сапогах — такие сапоги вы на улице не встретите, да и таких наездниц тоже. Там, на улице, они какие-то совсем другие. В маленьком круглом манеже, усыпанном опилками, тоже бегала лошадь ослепительной красоты, холеная, блестящая. По кругу. То сдерживая, то ускоряя шаг. Совершенно обалдев, я шагнул на опилки. Они оказались мягкими, пружинистыми. На них хотелось немедленно лечь. Но я сдержался. Пересек манеж и за зеркалами обнаружил замечательно уютное пространство. Как в любом спортивном клубе, здесь по стенам развешаны старые фотографии, дипломы, грамоты. В Северную Корею Михаил Юрьевич Алексеев и тренер Ирина Тяпкова в составе нашей делегации ездили с важной миссией — дарили наших жеребцов Ким Чен Иру, северокорейскому лидеру. Иплома, Вулкана и Васю. На самом деле третьего жеребца зовут, конечно, не Вася. Не бывает таких имен у коней. Но все почему-то звали его Вася. Вот и я решил оставить его в статье под этим именем. Я был первым, кому Алексеев и Тяпкова согласились дать интервью.
Михаил Юрьевич Алексеев: — Я хочу спросить у вас одну вещь: а в каком духе будет эта публикация? Нам бы очень не хотелось одного: чтобы вся эта наша поездка была преподнесена как путешествие в страну военного коммунизма и так далее. У нас остались очень хорошие воспоминания. Нам бы хотелось еще раз туда съездить, посмотреть на наших лошадей.
Ирина Тяпкова: — В последний раз, когда мы беседовали с сотрудником посольства Северной Кореи в Москве, мы просили узнать, как там наши Иплом, Вулкан и Вася... Живы ли они, здоровы ли и так далее. Он сказал буквально следующее: видите ли, ребята, у нас с ними связь односторонняя. Если бы были какие-то проблемы с лошадьми, они нам, наверное, передали. Так что, считайте, что все в порядке... А узнать-то очень хочется.
Михаил Алексеев: — Ну так вот. В последний раз породистых лошадей — орловских рысаков — наше правительство преподносило в дар еще при Хрущеве. Тогда была такая практика. В частности, мой отец привозил лошадей Иосипу Броз Тито. Дарили рысаков Арманду Хаммеру, американскому сенатору Сайрусу Итону. Потом, после Хрущева, все это прекратилось. К сожалению. И вот теперь, с этих трех жеребцов, которых подарили Ким Чен Иру, традиция возобновилась. Я очень надеюсь, что она возобновилась, потому что прежде всего это пропаганда нашей отечественной породы, орловских рысаков. Это важно. Как выбираются лошади? Утверждает их специальная комиссия Министерства сельского хозяйства. Входят в эту комиссию также представители администрации президента. Но предлагаем, выбираем лошадей, конечно, мы, конники. В частности, этих жеребцов отобрал руководитель Московского ипподрома Владимир Иванович Жуковский.
Ирина Тяпкова: — Тут я должна заметить, что это действительно прекрасные жеребцы были. Нам, честно говоря, их было жаль даже. Лошадей везли в Пхеньян на военно-транспортном самолете. Условия там... ну, вы сами понимаете. Там бронетехнику перевозят. Перелет был очень тяжелый. Спали на сене. То было очень жарко. То очень холодно. Но самое главное — лошади. При посадках они начинали садиться на задние ноги, упираться, волноваться. В каждой веса по полтонны. Я смотрю на эту железную цепь, к которой привязаны боксы, — цепь вообще на пределе. Вдруг порвется, и они полетят — туда, внутрь этого огромного салона? Но обошлось.
Михаил Алексеев: — А летчики вели себя очень хорошо. Все время заходили к нам, разговаривали, успокаивали. Во время последней посадки они что-то такое придумали — ни мы, ни лошади ничего не почувствовали. Летим над Пхеньяном, снижаемся, наш сопровождающий выглянул в окно и говорит: вижу кортеж машин, встречают на самом высоком уровне.
Ирина Тяпкова: — Нас еще предупредили, чтобы мы называли товарища Ким Чен Ира только Великим Полководцем и никак иначе. Это, мол, официальное обращение к нему.
Михаил Алексеев: — Лошадей сразу погрузили в специальный «мерседес»-коневозку. И нас отвезли в советское посольство, где должна была состояться официальная церемония.
Ирина Тяпкова: — Прилетели мы накануне дня рождения Великого Полководца. Изначально предполагали, что лошадей и будут дарить в день рождения. Оказалось, что Ким Чен Ир как искренний любитель лошадей ждать не стал, а захотел увидеть лошадей сразу. В Москве холод, а нас предупредили, что там, в Корее, погода теплая. Раз официальная церемония, мы приготовили специальную одежду, сняли куртки, остались в таких ярких жокейских безрукавках. А температура оказалась минус восемь! Стоим, лошади под уздцы, полчаса, сорок минут. Дрожим слегка. Посол нам шепчет: ребята, потерпите, сейчас приедет. И вот через час или минут через сорок вдруг по всему саду, по кустам, по дорожкам врассыпную люди в черных костюмах, охрана. Я поняла, что сейчас все и начнется.
Михаил Алексеев: — Еще при встрече в аэропорту мы познакомились с двумя нашими сопровождающими, офицерами корейской госбезопасности. Они нам сразу понравились, такие веселые, улыбчивые ребята, по-русски говорят, как мы с вами. «Я Ким, а это Чон», — говорят. Ну, мы тоже стали представляться — это такой-то, зовут так-то. Они смеются: не надо, не надо, мы все про вас уже знаем. И первое, что они нас по делу спросили: какого роста лошади? Я как-то удивился вопросу, а потом понял... Ким Чен Ир, наверное, беспокоился, что ему подарят лошадей небольшого роста. Во время торжественного приема, о котором я чуть позже расскажу, Великий Полководец сказал примерно следующее: «Очень хорошо, что вы привезли таких красивых высоких лошадей, а то мне очень не хотелось выглядеть на маленьком жеребце, как Шурик на ослике из кинофильма «Кавказская пленница»...» И сам засмеялся своей шутке.
Ирина Тяпкова: — После церемонии нас отвезли в резиденцию для гостей. Ну, мы думаем, наконец-то отдохнем, поспим. И тут нам сопровождающие объявляют: товарищи, у вас пятьдесят минут на отдых. Великий Полководец ждет вас в доме приемов, где будет в вашу честь торжественный обед.
Михаил Алексеев: — Номера были очень приличные. Потолки четыре метра, все обшито деревом, как в наших старых партийных гостиницах.
Да, еще важная деталь. В посольстве, перед тем как приехал Великий Полководец, появилась как бы его свита. Несколько пожилых военных в генеральской или, может быть, маршальской форме. И я почему-то сразу понял, что это не свита, а... как бы это сказать, близкие люди его отца, Ким Ир Сена. Его, так сказать, боевые товарищи. Старая гвардия.
Ирина Тяпкова: — Вообще Ким Чен Ир нам очень понравился. Приветливый человек. Мягкий. Его все корейцы между собой ласково называют Папой. Ничего похожего на диктатора. От него совершенно другая аура исходит.
Михаил Алексеев: — И, кстати, если в стране кто-то осуществляет эти функции диктатора, то, наверное, вот они — товарищи его отца. Его соратники. На банкете присутствовало все высшее руководство страны, так нам показалось. Все время объявляли: сейчас выступит министр такой-то... Министр такой-то...
Каждая речь начиналась с Великого Полководца. Продолжался банкет часа три-четыре. Великий Полководец сказал, между прочим, что самая лучшая водка — это «Русский стандарт». Вот ее и пили весь вечер. Кроме этого, на столе стояло пиво и местное вино. Его делают не из винограда, поскольку виноград в Корее не растет, а из какой-то горной ягоды, не знаю. В общем, плодово-ягодный напиток. Пить корейцы, по-моему, совершенно не умеют. Мешают. Пьют-пьют водку, а теперь, говорят, давайте пива. Или вина. Я, кстати, захватил с собой план рассадки на этом банкете. Да и сам посчитал, что сидел от Ким Чен Ира пятым. То есть я был очень почетный гость!
Ирина Тяпкова: — После речей вышел вокальный ансамбль — четыре девушки, одетые в военные кителя с кармашками на груди и в синие юбочки из военного сукна, на ногах — туфли-лодочки, и на чистом русском языке стали петь наши песни «Стоят девчонки, стоят в сторонке», «Парней так много холостых, а я люблю женатого». Начались танцы.
Михаил Алексеев: — В ходе банкета нас приглашали подойти к Великому Полководцу для того, чтобы чокнуться с ним бокалами после торжественного тоста. Ким Чен Ир настоял на том, чтобы я выпил «до дна».
Ирина Тяпкова: — А после банкета заснули как убитые. Очень устали. Еще эта разница во времени. Утром звонок от нашего сопровождающего: «Вы уже пробудились?»
Михаил Алексеев: — Нас повезли к лошадям. Мы это называем: работать лошадей. То есть воспитывать, тренировать, ухаживать. В данном случае научить их новых хозяев правильному обращению и так далее. В принципе, там есть люди, обладающие какой-то школой обращения с лошадьми. Как мне показалось, это так называемая военно-японская школа. У японцев она, в свою очередь, появилась от англичан, где-то в середине XIX века. Среди солдат, которые облепили наших лошадей, как муравьи, я сразу заметил человека преклонных лет, такого «дядьку», который явно то ли сам у японцев учился, то ли его учитель у них учился.
Ирина Тяпкова: — Плюс я заметила, у них не очень хорошее снаряжение. И корма не очень хорошие. В Корее же практически нет злаков — пшеницы там или овса. Сено было какое-то непривычное. Какая-то рисовая солома, что ли...
Михаил Алексеев: — Возили нас в эту воинскую часть, к лошадям, каждый раз новой дорогой. Это же стратегический объект. Дошло до смешного: видно, водитель уже не знал, какой же дорогой нас возить, и проехал по какому-то проселку. Мы едем, и вдруг посреди дороги сидят какие-то местные алкоголики, расстелили закуску на циновке... Смешно.
Ирина Тяпкова: — Кормили нас чаще всего морепродуктами... Я заметила, что главным деликатесом у них считаются молочные продукты: сметана, масло, сыр подаются особо, такими небольшими порциями. Видимо, этого там нет совсем. А мы хотели попробовать собаку. Мы слышали, что это очень вкусно. И вот как-то раз нам подают мясной обед — суп, мясо, еще что-то. И говорят: это наши охотники сегодня подстрелили косулю. А в конце, когда я спросила, где же собака, нам с улыбкой отвечают: «А вы ее уже ели... Помните ту косулю?»
Михаил Алексеев: — У себя в номере я постоянно замечал чье-то, так сказать, незримое присутствие. Газету с портретом Ким Чен Ира положишь лицом вниз или свернешь, она обязательно оказывается лицом вверх. Не может Великий Полководец лежать лицом вниз. Город абсолютно стерильный. Почти нет автомашин. Только общественный транспорт. Я говорю: у вас вообще-то есть знаки ограничения скорости или они вам не нужны? Пустые чистые улицы. Я приглядывался, когда мы ездили, к домам. По постройке примерно, как наши хрущобы, и знаете, в некоторых окнах вместо стекла натянут полиэтилен. А в деревнях, мне показалось, вообще нищета.
Ирина Тяпкова: — Каждый день к нам на ужин приезжал какой-нибудь чиновник. По-моему, из Министерства иностранных дел. Каждый день новый. И все они получали от этого большое удовольствие: что можно вот так вот посидеть с нами, вкусно поесть, расслабиться. По разговору совершенно нормальные люди, ничем не отличаются от европейцев.
Михаил Алексеев: — И еще был такой момент. По поводу атмосферы. Там была такая праздничная ночь, полнолуние, когда чуть ли не весь город выходит гулять, и тот, кто пройдет в эту ночь по мосту через реку, — у того исполнится желание. Мы, конечно, тоже поехали. И вот когда наши сопровождающие, Ким и Чон, вышли из машины, я как-то сразу понял, что машина относится к числу тех мест, где... как бы это сказать... ты находишься не один и тебя могут слушать. Ничего такого не произошло, но вдруг они как-то расслабились, стали рассказывать про учебу в университете в Москве, про веселые годы в общежитии. Я помню, что мы маршировали по мосту и пели русские военно-патриотические песни «Прощание славянки», «Варяг».
Ирина Тяпкова: — Ну да. Они топали по мосту, орали песни, а я стояла и загадывала желание.
Михаил Алексеев: — Ким Чен Ира мы больше не видели. Официально объявили, что Великий Полководец уехал инспектировать отдаленный гарнизон. Мне так показалось, что он просто устал. Потом нам сказали, что Папа, или Великий Полководец, остался очень доволен подарком, и вообще этот подарок имеет большое политическое значение. Об этом был сюжет по CNN, об этом писали западные газеты, я читаю по-английски, и мне показалось, что тон статей был вполне благожелательный. Мы, конечно, не судим об этой поездке с точки зрения политики, для нас важно, что наша работа, наши лошади оказались в центре внимания. Хотелось бы, конечно, еще раз туда вернуться, посмотреть, как там они. Главное, чтобы Иплом никого не убил. Норовистый жеребец.
P.S.:
И еще. Весь день и всю ночь, пока я писал эту статью, меня мучил один вопрос: как там они, наши лошади, — Иплом, Вулкан и Вася? Холодно им или тепло? Сытно или голодно?
Борис МИНАЕВ
На фотографиях:
- КОРЕЙСКИЕ ДРУЗЬЯ ОСЕДЛАЛИ ПОДАРОК
- МОСКОВСКИЙ ИППОДРОМ — МАЛЕНЬКАЯ МОДЕЛЬ РАЯ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА. ДЕРЕВЕНСКИЙ ВОЗДУХ И ПОЛНЫЙ ПОКОЙ.
- ЗДЕСЬ ИРИНА ТЯПКОВА «РАБОТАЕТ ЛОШАДЕЙ»
- В материале использованы фотографии: из архива Московского ипподрома, Юрия ФЕКЛИСТОВА