Когда политики разъединяют народы, их вполне может соединить один человек. Правда, если он Михаил Жванецкий
АНТИТУЗЛА
«Когда что-то больно ранит - я сатирик. Когда гладит по сердцу - я лирик... Я мостик между Россией и Украиной»
На днях Украина хохотала. В смысле главный зал страны - дворец «Украина». В Киев приехал Жванецкий с новой программой. В ней речь шла о злободневном: о президентах, олигархах, телевидении, рекламе и... Тузле. Оказалось, что все, над чем ухохатываются в России, смешно и на Украине.
«Огонек» вел наблюдение за Жванецким. Удивительно было обнаружить, что мэтр волнуется. Жванецкий ходит по гримерке, суров, напряжен - готовится. Я рядышком, как полное «здрасьте». «А фамилия ваша как? Ага. Ну-ну, посмотрим, как вы пишете», - и смотрит так испытующе. Я удаляюсь со священным трепетом в груди: Жванецкий будет смотреть, как мы пишем!
Жванецкий выходит на сцену с тертым своим портфелем. Зал, забитый под завязку, уже взрывается. «Поздравляю всех с моим приездом! Ну шо, давно я не был в Киеве!» И тут же подкупает комплиментом:
- Вот за что я люблю киевскую публику - она все понимает! Вот сколько я видел тупых залов: такое впечатление, что тупые люди где-то договариваются и идут на концерт такого-то числа. Вот, бывает, тупое недоумение висит в зале. В Киеве это просто невозможно. Только вы можете понять этот язык, когда на вопрос: где почта? - слышишь: «Пошлите со мной!» Здесь слушают с акцентом, потому что я пишу с акцентом. Все все понимают. И то, что я в Питере должен объяснять, здесь не нужно. Киев - это полработы!
И заводит, заводит народ короткими прицельными шутками типа: «Президентские шутки встречаются с хохотом еще до произнесения!», «Немножко хочется повеситься!» «У олигархов второе поколение жен», «После ареста олигарха должно стать веселее на душе!» Иногда Жванецкий переходит на афористичный речитатив: народ не успевает нахохотаться, захлебывается предыдущим смешком, за спиной волна еще куда-то катится, а с первых рядов на тебя надвигается уже следующий девятый вал. Штормит не переставая. Доведя зал до исступления монологами-локомотивами, Михал Михалыч переходит к пространным философским повествованиям. И выясняется, что реалии, над которыми стоит если не посмеяться, то поразмыслить, общие. Ничего не надо переписывать специально под Украину: съезды менеджеров, «мерседесы», героическая жизнь на телевидении, которую мы наблюдаем, но не участвуем, реклама, наконец. О полетах на самолетах национальных компаний, когда стюардесса спрашивает: «Кто-то хочет чаю? Только один!» О шеренгах «ночных бабочек»: «Спросил - а ведь недорого! А ведь я ради этого начал писать. Всю молодость на это потратил!» О «разводах» лотерей на улицах: «На крик: «Вы выиграли автомобиль!» - бежать, рвать когти, прятаться, сидеть под мостом...» О выборах: «Рожи у депутатов такие страшные! Почему они хотят в парламент, есть же рестораны, кафе...»
- Я не пишу смешно: я не юморист и не сатирик. Когда что-то больно ранит - я сатирик, когда гладит по сердцу - я лирик. Товстоногов называл меня когда-то лирическим сатириком и был прав, потому что любовь мне так же близка, как и юмор. Просто жанр у меня такой: я пишу коротко. Как говорил Окуджава: «Каждый пишет, как он дышит». И когда говорят - мало, объясняю: это не мало, это просто коротко.
На концерте Жванецкий - о самом свежем наболевшем, о Тузле. «Вот Тузла: я даже толком не знаю, где это. Но мы же знаем этих людей, губернаторов. Они же раньше занимались совершенно безобидными вещами - еврейскими погромами! Но, как всегда, на этом дело никогда не останавливается, всегда лезет дальше!» Зал хохочет с облегчением. Смех - лучшее объяснение всему несуразному.
- Я знаю, кто с российской стороны возглавляет это дело, - говорит Михаил Михайлович в гримерке. - Я вижу губернатора Ткачева, до этого был Кондратенко, я вижу людей, для которых накал обстановки - это состояние души. Видимо, Ткачев пообещал Кондратенко, что он не оставит вопрос межнациональных отношений в покое. Раньше они кричали: бей жидов! Кондратенко даже целые книжки писал, диссертации... Но видите, как это все переходит границы убеждений: ты сказал, что не любишь вот этих, вот эту нацию, а переходит все во вражду с Украиной, с родной нам страной. Причем явно никто этого не хочет: ну какой украинец, какой русский в здравом уме... А когда выступил такой человек, как Рогозин, то сразу зашевелились люди, для которых драка - жажда всей жизни, да и в драке они себя не проявят. В драке проявит себя маршал Жуков, такой сумрачный, тяжелый интеллект. А крикуны, горлопаны, за которыми стоят эти казачьи погоны, они во время драки в сторону отойдут, но они ее разжигают, они затевают. И эти политики говорят: «Ни пъяди! Ни пъяди!» И через твердый знак! Какая там пЪядь! Кто там требует твою пъядь! А тут еще и выборы на носу. И с украинской стороны тоже образовались какие-то люди, которые тоже что-то жизнерадостно выкрикивают. Тут - Львов, там - Краснодар. Вот и сошлись Западная Украина и Кубань. А мы должны, как люди нормальные, мягкие, которые хотят любви, а не драки, должны слушать эти крики спокойно: как в кафе, когда начинается пьяная возня с матом. Я надеюсь, что у президентов хватит здравомыслия: и у Леонида Даниловича, человека мне симпатичного, - он Окуджаву любит, и у Владимира Владимировича, который, думаю, тоже любит Окуджаву. А два человека, которые любят Окуджаву, не могут не договориться!
Жванецкий берет зрителя в плен: тот, как на сеансе у массовых психотерапевтов, сидит в трансе. Жванецкий на сцене - гипнотическая машина: рука оттопырена, очки вспрыгнули на лоб, выражение лица меняется ежесекундно, как в комиксе. Зритель уже не понимает, чего смеется. Это массовое помешательство. Зал подчиняется ему полностью. Публика разевает рот в глубоком стоматологическом обзоре. Даже гланды блестят. Все стонут, и я тоже. Хотя я-то вроде как на работе. И в свой кровный день рождения! Что я здесь делаю? Кто здесь? Жванецкий. И хотя у меня были другие планы на вечер, это не самый худший мой день рождения, признаюсь сама себе.
Фотограф жалуется, что тяжело снимать: руки трясутся от смеха. Но после концерта Михаил Михайлович - абсолютная серьезность. На вопрос, чем отличается украинский юмор от прочих, отвечает не шутейно, вдумчиво.
- Мне очень нравится украинский юмор: он просто замечательный! - говорит Михаил Михайлович. - Он южный. Одесса в Украине - эпицентр юмора, конечно, такого окрашенного: полуеврейского, полумолдавского, яркого, в котором закваской выступает смесь языков. Потому что человек в Одессе думает по-гречески, по-еврейски, по-молдавски, а говорит по-русски! Сдвинутый язык очень смешной. Вот как украинский у Верки Сердючки. Потому что это полуязык, понятный, кстати, всем. Я очень люблю Сердючку. Правда, мне не очень нравится массированное увлечение, в больших дозах.
Но Сердючка - это мостик. И я тоже мостик между Россией и Украиной. Но я все-таки мостик из неплохого русского языка, я пишу на украинские темы русским языком, а у Сердючки - суржик, язык провинции, язык простых людей, язык алкашей и прохожих, язык тех, кто живет вне энциклопедии. Андрей Данилко очень талантливый парень, но когда-нибудь ему нужно будет выйти из этой роли, чтобы расти дальше.
Жванецкий на концерте вспоминает и власть: и российскую, и украинскую. Хохочет публика с одинаковой интенсивностью: все, видимо, близко.
- Лужков вспоминает, как я выступал у него в институте, и наш президент вдруг сказал: «А я вас помню! Вы выступали в нашем управлении!» А это уже вопрос непростой. Действительно, году в 67-м я выступал, меня пригласили, а перед этим я выступал в ДК Кировского завода и разделся в общем гардеробе, номерок у меня, заканчиваю выступление, смотрю: за кулисами стоят два кагэбиста и держат мое пальто. Я ищу номерок - он у меня! Я посмотрел на этих двоих из-за кулис. Мне сказали: «Не пытайтесь нас запомнить». - «А что читать?» И кто-то сказал: «Да что угодно! Миша, будет приказ, все равно не спасетесь!» И я руководствовался этим девизом всю жизнь!
- Как-то украинский президент рассказывал, что когда был директором «Южмаша», на случай окончания ядерной войны у нас был последний паровоз. Когда война атомная, никого уже нет, и тут выезжает наш, с ракетой и стреляет по Америке. И побеждаем, хотя никого уже ни там, ни там!
После концерта за кулисы повалили поклонники с букетами. Потом устроители повезли виновника в ресторан. А торжество осталось рассеянным в народе.
Саша ДЕНИСОВА
На фотографиях:
- ПОСЛЕ КОНЦЕРТА МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ - АБСОЛЮТНАЯ СЕРЬЕЗНОСТЬ
- В материале использованы фотографии: Андрея ГОРБА