БИЗНЕС-МОНТАЖ ПО АРКАДИЮ ВОЛЬСКОМУ

Российские олигархи решили наложить вето на взятки

БИЗНЕС-МОНТАЖ ПО АРКАДИЮ ВОЛЬСКОМУ

Все прямо по Брехту: крупные корпорации пожирают мелкие, богатые богатеют, бедные разоряются. Малый бизнес, не просто являющийся отдушиной, но и поставляющий довольно значительную часть национального дохода всех развитых стран, никак не может прижиться в родных пенатах. С вопросом, как нам сделать Россию более удобной для малого предпринимательства, мы обратились к президенту Российского союза промышленников и предпринимателей, старосте российских олигархов Аркадию Ивановичу ВОЛЬСКОМУ

— Аркадий Иванович, объясните, как так получилось, что в соответствии с одним из последних опросов большинство россиян вовсе не стремятся открыть собственное дело, а предпочитают работу по найму в солидной фирме? «Американская мечта» не подходит для российской почвы?

— Вообще говоря, доля людей, желающих самостоятельно заниматься предпринимательством, во всех странах примерно одинакова и составляет несколько процентов от экономически активного населения. В России этот потенциал не использован, и количество малых предприятий по отношению к численности населения существенно ниже общепринятых мировых стандартов. А нежелание людей заниматься бизнесом связано с отсутствием государственной политики в сфере малого предпринимательства. Пока государство, к сожалению, не помогает, а создает проблемы предпринимателям. Государству нужно ясно и четко сформулировать условия ведения бизнеса в стране. А сейчас в условиях запутанного законодательства и высокого налогового бремени предпринимательством занимается только наиболее активная часть населения. Или от безвыходности своей.

Раньше было как, человек, открывавший свое дело, на первое время освобождался от уплаты налогов. Потом эту поблажку убрали. А зря, обязательно надо данную налоговую льготу восстановить, хотя бы как это сделано в большинстве стран — до начала выхода продукции. Предприниматель должен поставить оборудование, отладить его, наладить качество.

— Так ведь этой поблажкой сразу начнут пользоваться все частники. Будут постоянно перерегистрировать свое дело и вообще уйдут от налогов. Есть ли у вас рецепт того, как быть в этом случае?

— Прежде всего хочу возразить против слова «частник». В нем слышится уничижение, пренебрежение давних времен. Малое предпринимательство — это большое государственное дело. И люди, взявшиеся за это, вызывают уважение.

Что же касается рецепта, то он прост: государство должно управлять экономикой страны на основе простых и понятных правил ведения бизнеса и по заданной системе показателей для того, чтобы находить равновесие между национальными интересами и интересами предпринимателей. А пока сейчас оно не знает даже точного количества малых предприятий в России, не говоря уже об индивидуальных предпринимателях.

— Говорят, что у нас вести свое дело просто невозможно: слишком сильна российская бюрократия. В то же время те, кто сталкивался с бюрократией в США, стране, буквально живущей малым предпринимательством, говорят, что тамошняя сильнее нашей на порядок. Неужели все-таки русский и американский менталитет настолько различны, что американский гражданин готов вступить в схватку с армией чиновников, в то время как наш перед ней пасует?

— Наш бюрократ особый. Он здорово отличается от любого западного. Западный — холеный, высокооплачиваемый, обеспеченный, престижный. Ему и его детям государство гарантирует прочную основу жизни. Но в то же время требует железного соблюдения правил. Наш, еле сводящий концы с концами, не видящий перспективы, использует любую возможность, чтобы дополнительно заработать (урвать) как раз на неисполнении правил. Помните анекдот: белые придут — грабят, красные придут — грабят. Разумеется, я не хочу чернить всех и вся. Но поверьте, общий фон развития у малого бизнеса именно таков. Здесь дело в том, что уровень бюрократии в стране, естественно при эффективной работе государственного аппарата, определяется совершенством ее законодательной базы. И в Америке он выше, чем в России. Да и законы там чаще всего исполняются. А у нас и законодательство противоречивое и неполное, и законы не исполняются ни чиновниками, ни предпринимателями. Поэтому молодым предпринимателям нужно много времени и денег на освоение неписаных правил ведения бизнеса. Так что менталитет здесь ни при чем.

— Раз у нас чиновник такой бедный и несчастный, и государство его прокормить не в состоянии, может, стоит, как предлагал некогда Гавриил Попов, легализовать взятки?

— Я вам скажу по секрету: у нас было недавно закрытое бюро РСПП, на котором мы призвали всех олигархов, начиная с определенного момента, прекратить давать взятки. Хочется посмотреть, что из этого получится. Это будет небывалый в истории России эксперимент. Я не знаю, чем он завершится, но провести его о-о-очень интересно. Мы же сейчас по взяточничеству в первой десятке стран. Рядом с Нигерией. Уже подсчитано: у нас тридцать миллиардов на взятки уходит. Так жить нельзя. Бендукидзе Каха Автандилович. Кому-то он нравится, кому-то — нет, но это единственный из олигархов, который сохранил за собой пост директора. То есть он лично отвечает за работу «Уралмаша», за работу «Ижорских заводов». Он сказал как-то журналисту, что у нас суды продажные, что он вынужден за каждый суд, чтобы выиграть процесс, платить судьям деньги. Его тут же вызвали в прокуратуру и сказали: «Садись и пиши, каким судьям ты платил, когда, за что и сколько». Он, бедный, мучился, мучился, потом назвал одну судью, которой машину дров дал в деревне какой-то за то, чтобы она приняла нужное решение по миноритарному акционеру. Это страшное дело. Сейчас существует такса за резолюцию начальника. Резолюция «Прошу рассмотреть» — это одна сумма, «Прошу рассмотреть и доложить» — другая сумма, «Прошу рассмотреть и принять необходимые меры» — третья сумма, «Прошу рассмотреть и решить положительно» — уже совсем четвертая сумма. Такса уже выработана. Дальше уже идти некуда. Надо останавливать этот процесс.

— Но как? Почему американские чиновники не берут взяток?

— В 1933 году, во время Великой депрессии, к власти пришел президент Франклин Делано Рузвельт. Он на своей колясочке въехал в конгресс, и там они с конгрессменами взаперти двадцать дней сидели. И приняли три закона. Первый — «О федеральной контрактной системе», который, кстати, нам позарез нужен, он людей от взяток наполовину избавит. Второй — «О федеральной резервной системе» и третий — «О честности». Закон «О честности» не позволял брать взятку больше ста долларов. Забавно звучит? А этот закон сработал замечательно и работает по сей день. В соответствии с ним, если чиновнику купили билет на самолет за сто десять долларов, десять долларов он обязан выложить из своего кармана. То же самое относится к подаркам. До ста долларов — можно, больше — ни-ни. Бутылка коньяка у нас же вообще взяткой не считается, а у них она входит в те самые сто долларов.

По малому бизнесу: 42 000 предприятий сейчас «лежат» в очереди на банкротство. Как минимум, половина из этих банкротств — заказные, устроенные на взятки. Как минимум, хотя все говорят, что больше.

— То, что сейчас в России полным ходом идет «война» с малым предпринимательством, видно всем. Его просто пожирает крупный капитал. Традиционный вопрос: «Ну куда частнику податься?» Кто защитит и успокоит несчастного? Вам же не до него, у вас все больше корпорации...

— Не скажите. 70% членов РСПП — представители как раз малого и среднего бизнеса. И здесь я хотел бы также защитить и поддержать Москву. Пожалуй, ни в одном регионе страны, нигде не уделяется столько внимания малому предпринимательству, как в столице. Не погрешу против истины, если скажу, что эта тема постоянно присутствует даже не в недельных, а в ежедневных делах Лужкова. А что касается корпораций, то мы недавно провели IV Всероссийскую конференцию, посвященную как раз принципам взаимодействия больших корпораций и малого бизнеса. Не поглощения, а именно взаимодействия. Часто причина вытеснения на рынке малых предприятий большими носит экономический характер, поскольку при массовом производстве издержки на единицу продукции всегда меньше. Но любые факты по нечестной конкуренции мы, естественно, будем рассматривать независимо от масштабов бизнеса. Именно с этой целью мы недавно приняли решение по совершенствованию корпоративного управления и созданию механизма досудебного решения споров.

— Как это?

— Мы создали у себя комиссию по корпоративной и деловой этике и договорились, что эта комиссия будет жесточайшей. В нее будут входить сто официальных арбитров. Спорящие стороны вольны выбирать каждая собственного арбитра из этих ста. А потом два этих арбитра вдвоем выбирают себе третьего — старшего. И уже старший решает конечную судьбу вопроса. Причем если компания не выполнила решения этого арбитра, она подвергается бойкоту.

— Ха, подумаешь, бойкот. Разве олигарха им напугаешь...

— Это вы зря. Настоящий деловой бойкот — это самое страшное наказание, которое может быть для юридического лица. Это не то что с тобой разговаривать перестают. Бойкот — это прекращение покупок у него, прекращение работы с ним, свертывание взаимоотношений и так далее.

— А если кто-то продолжит работать с «нарушителем конвенции»?

— Тогда бойкот обратится и на него. Я изучал в Австрии опыт картельных соглашений. Эти соглашения имеют многовековую историю. Что такое картельное соглашение? Допустим, я добываю уголь. Я беру обязательство в течение года не поднимать на него цену. Мой смежник перевозит мой уголь, он берет обязательство в течение года не повышать тарифы на перевозку моего угля. Второй смежник сжигает мой уголь, получает электроэнергию, он берет обязательство в течение года... И так далее. Получается топливно-энергетический картель. Параллельно образуется картель машиностроительный, параллельно — авиационный, параллельно — ткацкий... И в каждом картеле, если кто-то нарушил эту договоренность, его немедленно уничтожают. Немедленно! Ну давайте попробуем так же? Я не знаю, что получится, может, и хуже станет, но давайте попробуем! Что-то же надо делать, нельзя же дальше так тянуть.

— Но если дело таки дошло до суда, ведь у мелкого бизнесмена практически не остается шансов на победу в процессе. У нас ведь всегда прав тот, у кого больше прав, а больше прав у того, у кого больше денег. Есть ли выход из этого положения?

— Административными методами эту проблему не решить, только экономическими. Надо сделать невыгодным поглощение крупными компаниями мелких. В мире уже через это прошли. Скажем, в Америке, в Детройте завод Форда окружен целой сетью мелких предприятий — 193 предприятия, обеспечивающих завод разной мелочью. И покупать эту мелочь у этих фирмочек Форду дешевле, чем заказывать где-то на другом предприятии в другом городе. Я там был на фирме, производящей для них стеклоочистители. 17 человек делают стеклоочистители для огромного завода. Так и надо жить. Я радуюсь тому, что в Москве 40% бюджета дает малый бизнес. Это официальная цифра. К сожалению, он в основном не производственный, это все сфера обслуживания.

— А если бы вам сейчас пришлось выбирать для себя, каким видом малого бизнеса заняться, какое его направление вы бы предпочли?

— Мне всегда нравился бизнес, основанный на инновациях, но он и наиболее рискован. Вообще говоря, малый бизнес очень разнообразен и обычно все зависит от личных предпочтений предпринимателя и имеющихся у него ресурсов.

— Лично у вас какие предпочтения?

— Учитывая то, что я вырос на автомобильном заводе и семнадцать лет на ЗИЛе оттрубил, то я бы открыл шиномонтаж. Вложения невеликие, доходность хорошая, все открыто. И жил бы сейчас как король. Шиномонтажку большие сервисы не сожрут: экономически не выгодно.

Валерий ЧУМАКОВ