На языке оригинала биография Генриха Гиммлера впервые вышла в 1990 году. Открытий и сенсационных откровений в этой книге нет. Потому что их не может быть — нацистский преступник №2 вел, как ни странно, довольно открытую жизнь. Примечательно другое. Жизнеописание Гиммлера подтверждает: демонизация и сатанизация предводителей гитлеровского воинства — слишком откровенный для них комплимент и слишком напыщенная банальность. Рейхсфюрер СС, прямо причастный к совершению такого количества преступлений, за которые и смерть не может быть достаточным наказанием, сам лично никого не убивал и не имел обыкновения умываться по утрам человеческой кровью. Он даже избегал посещать лагеря уничтожения — ему делалось дурно. Совершенно безликий и тусклый в роли частного лица Генриха Гиммлера (первая половина жизни), он, став во второй половине жизни фанатиком идеологемы и функционером режима, превратился в исполнительного чиновника смерти. Никакого запаха серы — одни бумаги, совещания и согласования. Как ни странно, все свои преступления Гиммлер содеял кабинетным порядком, не дослужившись до адских эполет. Это-то и страшно во всех сверхидеологизированных режимах — преследуя фантомные цели, они автоматически фабрикуют служилых «дьяволов» из вполне заурядных людей. И многих это привлекает. Стать Богом — немыслимая гордыня, кощунство! Стать «кабинетным дьяволом» — просто карьера, причем земная. Виталий ТАРУТИН |
Чтением чьих мемуаров следует начинать свое собственное открытие Истории? Четкий ответ дать невозможно. Мемуаристы зачастую ведут друг с другом весьма напряженный заочный спор, так как еще при жизни многие из них находились на совершенно разных позициях. Однако взявшему в руки книгу князя Васильчикова гарантированы и удовольствие и познание. Этот видный русский государственный деятель начала ХХ века неторопливо и обстоятельно описывает службу в различных учреждениях Российской Империи как историю своего древнего рода. Только великолепное воспитание и несомненная выдержка позволяют князю сохранить кажущуюся бесстрастность стиля и тогда, когда мемуарист начинает описывать трагические события Гражданской войны, бегство в Константинополь, плавание на остров Мальту и прибытие в Париж. Да и исторические анекдоты, приведенные князем, выглядят удивительно благопристойно и респектабельно. Например, такой: «...Как-то, когда император Александр III ловил удочкой рыбу в одном из гатчинских прудов, к нему явились с просьбой немедленно принять министра иностранных дел из-за каких-то европейских осложнений. Говорят, будто бы государь ответил: «Скажите министру, что когда русский император ловит рыбу, Европа может подождать!» Петр ОРЛОВ |
Эту книгу нельзя прочитать «средь шумного бала случайно», как, увы, многие нынче повадились общаться с произведениями художественной литературы, зачастую уподобляя их расхожим телевизионным программам, управляемым с дивана посредством «переключалки». Медленное чтение новой книги стихов Инны Лиснянской заставляет «всерьез и надолго» задуматься о ней, как об одном из самых значимых поэтов нашего времени, перетекшего из ХХ века прямо в третье тысячелетие. «Значимый» вовсе не значит «лучший». Поэты не чиновники, и выстраивание их по табели о рангах занятие глупое, малоперспективное и разрушительное. В первую очередь для самого творца. Мысль о «месте под солнцем» приводит поэта к немоте или, что еще хуже, к самоповторам, отчего удельный вес его слова становится ничтожно малой величиной, несоизмеримой с параметрами мировой культуры. Слава богу, что Инну Лиснянскую никогда не интересовали «все эти глупости» типа возведения себе нерукотворных памятников. Ее литературная биография достаточно хорошо известна и может служить примером чистого отношения к тому индивидуальному поэтическому дару, который, знают даже атеисты, отпускается человеку Богом. Бог же его и назад забирает, что мы видим на примере многих сверстников Лиснянской, в тени сиятельной славы которых она пребывала долгие годы. — спрашивает Инна Лиснянская. И отвечает просто — любить. Человека, местность, родину, мир и даже этот мистический Содом, в пригороде которого все мы вынуждены жить, ибо другого времени и пространства нам не предоставлено. Евгений ПОПОВ |