Если вам мало фильма с Умой Турман и Депардье, то вот вам книга. О том, какими были бы... самураи, живи они во Франции. А что, чем не кодекс бусидо: повар, вонзающий себе шпагу в сердце из-за того, что к столу сюзерена не хватило свежей рыбы. Впрочем, говорят, что сначала не хватило жаркого, а уж рыба стала, что называется, последней каплей. Два слова о содержании: Европа, XVII век. Эпоха великих празднеств. Фейерверки взлетают в небо. Столы ломятся от яств. Интриги — любовные и политические — составляют суть жизни. (Всегда.) Балы. Кардинал Мазарини (тот самый). Герцог Букингем и подвески королевы. Народ безмолвствует. До Великой французской революции остается более 100 лет. Позвольте цитату? Описание парка и времяпрепровождения королевского двора в Во, имении Никола Фуке, казначея короля. (Господин, чем-то похожий на нынешних олигархов, кончил, как водится, весьма плачевно, с властью шутки плохи — получил 15 лет тюрьмы, а его место занял другой.) Так вот: «...Мало того, что 100 фонтанов, высотой более 35 футов, расположенные по обеим сторонам аллеи, создавали впечатление, что вы идете между двух водяных стен, было еще не менее 1000 фонтанов, бивших из раковин, и превосходно отделанных бассейнов, которые производили такой величественный и прекрасный шум, что всякий подумал бы, что он находится у подножия трона Нептуна...» Кроме того, были прогулки в позолоченных гондолах, охота, музыкальные концерты и, кстати, премьера в зеленом театре — Мольер «Докучные», с участием самого господина де Мольера. А вот краткое описание стола, составленного в тот раз Франсуа Вателем: «...Двенадцать глубоких блюд следует распределить по всей поверхности стола так, чтобы образовался правильный квадрат... в блюда, стоящие по четырем углам, следует положить: по одной стороне — жареное мясо, по другой стороне — свежие тропические фрукты... а в два блюда посередине — паштет из голубей, из каплунов, без костей, а другое должно быть с дынями, горячим фрикасе, например куриным, или с рагу из пулярок...» А?! Дайте мне булыжник, орудие пролетариата... Но вот что, вы не сердитесь, вы представьте, какой нужен был менеджер, чтобы все это организовать!.. Кстати, об этом в книге вскользь упоминается. Так что, возможно, однажды наш герой элементарно не выдержал нервного переутомления, связанного с подготовкой праздников: говорят, что перед прибытием короля ему приходилось не спать по двенадцать ночей кряду!.. Трогательная, грустная и чем-то раздражающая история. Глупо. Салтыков-Щедрин сделал бы из этого сатиру. У всех свои ценности, знаете ли. У кого-то честь сюзерена, у кого-то империя, а у кого-то жаркое. Уж и не знаю, что лучше. Слава СЕРГЕЕВ |
Недавно начавшая существование серия под вроде бы усредненным названием «Современная библиотека для чтения» издательства «МК-Периодика» в своей прозаической части началась сразу с трех книг: Евгений Попов «Мастер Хаос», с подзаголовком «Открытая мультиагентная литературная система с послесловием ученого человека», рассказы Александра Хургина «Бесконечная курица» и повести Игоря Клеха «Охота на фазана». Книги Попова, Хургина и Клеха попадают под определение «другая литература». Наверное, следовало бы указать на наиболее характерный образец данного направления. Это созданная на кабельных работах в Шереметьеве в 1970 году поэма «Москва — Петушки». Инаковость «другой литературы» не в том, что тем или иным образом продолжаются традиции прозы именно Венедикта Ерофеева, а в том, что эта литература стоит в стороне от казавшейся магистральной литературы социалистического реализма, с ее, по меткому выражению Михаила Светлова, мочащимися одеколоном комсомольцами, и диссидентской, на поверку оказавшейся оборотной стороной соцреализма. Искусственность и надуманность, замешенные на «больших идеях», не то чтобы чужды «другой литературе». Это вообще разные пространства и разные планеты. Здесь если и ставятся «большие вопросы», то они, как и положено, остаются без ответа. Так, герой хургинского рассказа, давшего название всей книге, «фактически счастлив»: ведь «ничего в этом будущем не предвидится, и деньги никогда не кончатся, а с ними не кончится и курица (опрометчиво давным-давно сваренная героем и перемешанная с жареным луком), которая будет тянутся долго, и, может быть, даже вечно. Мир «другой литературы» легко уходит от навязшего в зубах вопроса: «Литература ли зеркало жизни или же жизнь — зеркало литературы?» «Другая литература» и есть сама жизнь. Дмитрий СТАХОВ |