Этот джип и две газели, сфотографированные с борта самолета МЧС, — вот и все, что осталось от съемочной группы Сергея Бодрова-младшего. Никакие слова об отчаянии, горе, вечной памяти не способны так передать странное ощущение: люди ушли и больше не вернутся... Остались только вот эти машины, кое-какое оборудование, детали быта. Еще теплые. Еще живые. Вещи остались живы, а люди нет. Лучше бы наоборот... |
Все ушли, все бросили его, одинокого больного старика: любимая жена, молодые волки из его свиты, боевые командиры, начальники с зычными голосами и красными лицами, где они? Где весь его народ, где пламенные шахиды и женщины с яростными лицами? Все ушли. Он остался один. В темноте, при свете свечи, пишет он письмо, кому? Бушу, Путину, бен Ладену, Господу Богу? Осень патриарха, очередная и бесконечная... |
Этому парню примерно девять дней. Он еще ничего не знает. Вернее, он знает что-то такое, чего, возможно, не знаем мы. Лучше всего это знание выразил сочинитель одной известной американской песни. Вот какие у нее слова: «Лето. Погода прекрасная, рыба прыгает, хлопок растет, твой папа богат, мама красива, чего еще надо в этот летний день?»... Summer time называется. И действительно, чего еще надо? |
В материале использованы фотографии: Владимира СМОЛЯКОВА, Reuters