Поверьте на слово: есть рост промышленного производства в нашей стране. А если все-таки не верите, то подойдите к любой машине, стоящей на улице, и потрогайте пальцем ее колесо
ПОВЫШЕННАЯ ПРОХОДИМОСТЬ
Все помнят, чем заканчивается первый том гоголевских «Мертвых душ»: нашей державой, птицей-тройкой, несущейся куда-то в светлую даль.
А помните, с чего начинается эта бессмертная поэма?
С двух мужиков, которые рассматривают бричку Чичикова и рассуждают: «Вишь ты, вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» На глазок, по мнению мужичков, колесо до Москвы выдержало бы. А вот в Казань, по мнению тех же мужиков, колесо Чичикова не доехало бы.
С недавних пор я часто ловлю себя на том, что внимательно рассматриваю автомобильные колеса и улыбаюсь как ненормальный, когда среди них встречаю своих новых знакомых с надписью «КАМА». И каждый раз я представляю себе такую картинку. Я подхожу к огромному «КамАЗу» или новенькой «десяточке», пинаю носком туфли в шину и говорю водиле словами гоголевского персонажа:
— А в Казань-то, я думаю, не доедет.
— Доедет, — машинально отвечает мне шофер «КамАЗа» или владелец «десяточки», а потом, опасливо взглянув на меня, крутит пальцем у виска: — У тебя чего, мужик, крыша едет?
— Это колеса едут, — наставительно говорю я ему. — И чем больше их выбег, тем меньше расход топлива.
Водитель еще раз смотрит на меня, быстро садится за руль и газует с места, обдавая мои брюки брызгами из лужи. А я смотрю ему вслед и улыбаюсь, потому что вижу: эффект аквапланирования у его покрышек минимален. Значит, все будет в порядке, до Казани он доедет.
ДУРАКИ И ДОРОГИ
Даже как-то неловко напоминать про две исторические беды нашей великой страны. Тем более что вторую беду мы потихоньку преодолеваем. Дороги в России становятся все лучше и лучше. А в Татарстане они просто на удивление хороши. Практически по всей республике по автотрассам можно держать скорость 140 — 160 км/ч. Можно и больше, если машина позволяет. Встречные водители всегда по-дружески подмигнут вам фарами, предупреждая о притаившемся впереди инспекторе ГИБДД с пистолетом для измерения скорости. А гаишники в Татарстане, кстати, веселые. Сразу видно, что от недостатка любителей лихой езды не страдают. Идет к тебе такой вразвалочку, а на лице у него улыбка добрая, ну прямо отеческая. Рука сама в карман за кошельком лезет. Это что дорог наших российских касается.
А вот насчет первой беды все обстоит гораздо сложнее. Но тоже наметились изменения к лучшему. Главное, зародилось сомнение, что это у нас у всех, россиян, врожденное. Теперь архиважно, чтобы это подозрение превратилось в уверенность. Правда, иногда такие рецидивы случаются, что становится грустно, прямо руки опускаются.
ЛУКАВАЯ ЦИФРА
Судите сами. Когда по итогам 2000 года прирост производства в России составил 7 процентов, граждане России отнеслись к этому иронически. А многие даже цинично: а почему не 27 процентов или, например, не 107? Дескать, знаем, контора пишет, а цифру любую нарисовать можно, хоть 1007 процентов. Граждан понять можно. Гражданин всегда путает прирост промышленного производства с приростом денежных знаков в его, гражданина, личном кошельке, хотя это является показателем совсем другой экономической тенденции — роста потребления, а не производства.
Рост промышленного производства в отличие от роста потребления колбасы, нового платья или поездки в отпуск на теплое море нельзя ощутить непосредственно, с помощью данных нам природой пяти чувств. Рост производства можно постигнуть только на рассудочном уровне, причем предварительно проделав определенную мыслительную работу. Что порой утомительно, особенно, когда своих забот полон рот. Не обижайтесь, я исхожу исключительно из собственного опыта. Мне тоже было странно слышать про какой-то подъем производства на семь процентов. Пришлось ехать за тридевять земель, чтобы запустить собственный мыслительный процесс и понять, что эти семь процентов вовсе не безразмерная величина, предназначенная для произнесения с высоких трибун.
ПОЗОРНОЕ ПРОШЛОЕ
В городе Нижнекамске есть большой шинный завод. В апреле 2003 года исполнится ровно тридцать лет, как этот завод выпускает покрышки для легковых автомобилей, и ровно четверть века с момента выпуска первой шины для грузовика. За этот срок нижнекамцы «обули» в свою резину в буквальном смысле миллионы больших и маленьких машин. Но многие годы прирост промышленного производства на заводе интересовал нижнекамцев опять-таки с точки зрения прироста личного потребления. Нынешний генеральный директор ОАО «Нижнекамскшина» Радик Ильясов честно признался, что при плановой экономике на завод сверху спускали план, потом забирали произведенный товар в виде готовых покрышек, а куда и кому они доставались, о том голова у нижнекамцев не болела. Если план выполнен и перевыполнен, управленцы получали очередной орден или шли на повышение, сулящее в плане личного потребления следующие ордена и карьерный рост, а рабочие получали премию, что тоже было приятно во всех отношениях. Вся отечественная экономика была устроена по принципу павловского условного рефлекса: выполнил упражнение — получил корм.
С этим позорным унижением было покончено, когда наша экономика перешла на рыночные рельсы. Но тут произошло неожиданное: производители испытали такое унижение, какое им раньше даже в кошмарном сне не могло присниться. Произведенный продукт (а значит, их нелегкий труд и они сами) оказался никому не нужным.
Нет-нет, покрышки для машин были нужны. Но современная шина — довольно сложное и многокомпонентная конструкция. А исходное сырье, для того чтобы эти компоненты произвести, а потом собрать в готовое изделие, на завод поступать перестало, потому что производители сырья и комплектующих переживали точно такую же растерянность, как нижнекамцы. Дело усугублялось еще тем, что за уже готовые покрышки предлагали такую цену, что выгоднее было вывезти шины с заводского склада и утопить в Каме. Благо она под боком.
НАИВНЫЕ ЛЮДИ
В общем, ничего особенного в городе Нижнекамске в начале 1990-х не происходило. Здесь случилось то же самое, что и во всей нашей стране. Разве что нижнекамских шинников придавило рыночной экономикой чуть сильнее, чем в среднем по стране. Ведь их завод возник в Нижнекамске не случайно. После открытия большой татарской нефти в самом конце 1940-х годов этот дар природы надо было осваивать. В непосредственной близости от нефти запланировали построить нефтехимическое производство. Дальше план был такой: нефтехимики производят каучук, из него — резину, а из резины кто-то должен делать шины для автомобилей. Нет автомобилей? Будут! Не так далеко построили ВАЗ, а совсем рядом другой автогигант — КамАЗ. Все было логично и правильно, пока потоки сырья и произведенной продукции разруливал всемогущий Госплан. А потом Госплана не стало. В его помещение вселили Госдуму. А избиратели из Нижнекамска дали наказ своему депутату в Госдуме принять такой закон, чтобы их шинный завод работал на полную мощность, а они получали зарплату.
Вы зря смеетесь. Все мы были тогда наивными. Здоровый цинизм приобрели потом, жизнь заставила.
ТОРМОЗНОЙ ПУТЬ
Поначалу нижнекамских шинников выручало качество их продукции. Всего в стране было 11 шинных заводов. Нижнекамский — самый молодой из них. И все они в свое время по-братски помогли нижнекамцам своим опытом, кадрами. Время было такое — ударных строек пятилеток. В итоге получился современный по тем временам завод, с новым оборудованием и новыми для опять-таки тех времен технологиями. Выросло поколение уже своих специалистов, которые пользовались авторитетом не только в стране, но и за рубежом. Но долго продержаться на мировом рынке, не обновляя ассортимент и качество продукции, было немыслимо. Как вспоминает генеральный директор Радик Ильясов, даже в те тяжелые времена завод лишь незначительно снизил производство. «Мы находили решения», — с улыбкой сказал Радик Сабитович.
А затем начались приватизация, акционирование. Каждый был заинтересован в привлечении инвестиций. Нижнекамским шинникам краснеть за свою продукцию не приходилось, поэтому они напрямую обратились к ведущим мировым производителям в своей отрасли. Начались переговоры с мировыми китами шинного производства — компаниями «Континенталь», «Мишлен», «Пирелли», «Бриджстоун», в общем, со всеми компаниями, входящими в первую мировую шестерку. Переговоры были непростыми. Нижнекамским шинникам пришлось впервые в жизни столкнуться с реальным большим бизнесом. Например, западные контрагенты, поговорив с очередным нижнекамским специалистом на профессиональные темы, потом как бы невзначай говорили ему: «Вы опытный менеджер (или конструктор, или финансист), специалист такого класса вполне мог бы работать у нас в компании». По нашим меркам это было уже нечестно, но на войне как на войне, даже если это торговые войны. Ведь нижнекамцам было заранее все понятно. Крупные западные компании вполне устраивает качество нижнекамской работы, а труд, даже высококвалифицированный, в Нижнекамске стоит дешевле. Если рабочему на мишленовском заводе предложить зарплату в сто долларов, он моментально нажалуется в профсоюз. До парламентского запроса дело, пожалуй, дойдет, а может быть, и до отставки кабинета министров. Но как бы там ни было, а переговоры с западными инвесторами развивались успешно, договоренности по принципиальным вопросам были достигнуты, обсуждались уже рабочие вопросы. Но тут случился кризис августа 1998 года.
Западные партнеры смущенно развели руками. Мол, все о'кей, коллеги, вы лично нас полностью устраиваете, но, к сожалению, живете в такой непредсказуемой стране! Не обижайтесь, но сегодня мы вкладываем в вас наши корпоративные деньги, а завтра ваша страна объявляет дефолт. И плакали наши денежки. В общем, желаем вам успеха и не поминайте лихом.
БУХГАЛТЕРИЯ РОСТА
Поминали, конечно. Но урок рыночной экономики прошел недаром. Нижнекамские шинники перестали заглядывать далеко вдаль, а осмотрелись вокруг себя и увидели инвестора не где-то на другом континенте, а совсем рядом, в родном Татарстане. В июле 2000 года компания «Татнефть» вошла в число акционеров «Нижнекамскшины». И хотя лишних денег не бывает, все-таки было решено открыть кредитную линию. В итоге до конца года и в следующем, 2001 году продукция нижнекамцев выросла больше чем на миллион шин. При общем объеме производства примерно 8 — 9 млн. шин в год, скачок был весьма ощутимым. Другие отечественные производители даже слегка растерялись от такой прыти нижнекамцев.
Легко подсчитать, что рост промышленного производства на одном, отдельно взятом заводе, где работают 14 тысяч человек (что вместе с домочадцами шинников составляет добрую треть всего города Нижнекамска), превысил 10 процентов. А это даже больше продекларированного Правительством Михаила Касьянова среднего для России семипроцентного показателя. Причем на нижнекамском заводе произвели не абстрактные 10 процентов, которые и пощупать-то нельзя, а вполне конкретные шины, которые можно потрогать пальцем и убедиться, что они реально существуют.
Произвели этот лишний миллион шин, естественно, не для того, чтобы любоваться на них. Весь «лишний» миллион был куплен у завода вместе с остальными «не лишними» восемью с хвостиком миллионами нижнекамских шин. В эти миллионы шин были «обуты» автомобили и тракторы, причем в подавляющем большинстве случаев отечественного производства. Но ведь машины тоже делали не для того, чтобы любоваться ими. Раз делали, значит, их покупали. А машины делают из стали. Сталь делают из руды. И так далее. Значит, реальный рост промышленного производства в России все-таки был.
Лично мне нужно было съездить в Нижнекамск, чтобы поверить в это. Жаль, что каждого из сомневающихся сюда на экскурсию не повезешь. Поэтому поверьте на слово: есть рост промышленного производства в нашей стране. А если все-таки не верите, то подойдите к любой машине, стоящей на улице, и потрогайте пальцем ее колесо. Оно реально существует. И с очень большой вероятностью сделано в Нижнекамске, потому что здешний шинный завод уже много лет уверенно лидирует в своей отрасли в России.
ГРУЗ ДОЛГОВ
Инвестиции «Татнефти» здорово помогли заводу. Но пошли они на самое необходимое — оборотные средства, закупку сырья и другие текущие расходы. «Нижнекамскшина» — акционерное общество, вмешиваться в корпоративную политику по закону никто не вправе. Тем более что шинники не имеют задолженностей по текущим платежам перед федеральным и республиканским бюджетами. Но почти за десять лет, когда в российской экономике правил бал натуральный обмен, который стыдливо назвали иностранным словом «бартер», накопилась такая сумма долга бюджету, что, погаси ее сейчас нижнекамцы, можно с чистой совестью запирать завод на замок и вешать табличку: «Все ушли по домам, потому что предприятие разорено». Правительства России и Республики Татарстан реструктурировали те старые долги, разбив выплаты по ним на несколько этапов в ближайшие 4 — 5 лет. Поэтому шинникам приходится сейчас, кроме текущих платежей, гасить старую задолженность. Но зато сейчас нижнекамцам удается заключать сделки с отсрочкой платежей. Предприятие солидное, контрагенты идут и на это.
Неожиданно проснулся интерес и у западных компаний. Только на этот раз нижнекамцы уже ведут переговоры, точно зная себе цену. Предприятие аттестовано международным стандартом по управлению качеством. Проще говоря, сейчас не может идти речи о продаже дешевого труда и простом размещении производства западной продукции на заводе. Хотите сотрудничать, говорят нижнекамцы, вкладывайте деньги в новые технологии. Компания «Пирелли» пошла на эти условия и заключила соглашение с нижнекамцами.
Сейчас задача завода — подтянуть к мировым стандартам грузовые шины (с легковыми в этом плане все в порядке) и, главное, не терять темпа. В современном шинном бизнесе чуть отстанешь, значит, обречен навсегда тащиться в хвосте лидеров — настолько быстро меняется все в автомобильном мире.
Выражаясь автомобильными терминами, если до сих пор «Нижнекамскшина» шла в крутую гору на первой передаче, то вершина уже близка и время переключать скорость.
ИЗОБРЕТАТЕЛИ КОЛЕСА
В заводском бюро проектирования давно нет кульманов. Конструирование новых моделей шин ведется на компьютере, потому что давно прошли те времена, когда единственным показателем качества колеса была прочность.
Как раз в начале 1970-х, когда строился нижнекамский завод, в шинной науке произошла революция. Появились тогда еще экспериментальные колеса с радиальной симметрией вместо диагональной. В диагональные покрышки «обувались», например, все «Жигули» до седьмой модели, а для более скоростных «восьмерок» потребовались уже принципиально новые колеса. В радиальной ребра жесткости как обручи опоясывают баллон шины под прямым углом к ребрам жесткости, которые идут вдоль поверхности покрышки. На первый взгляд мелочь, но дело в том, что на больших скоростях колесо перестает быть круглым. Появляется так называемый конусный эффект, и колесо, а за ним и весь автомобиль поведет в сторону. Чем это может закончиться на скорости больше ста километров, понятно. Кстати, важность шины как одного из главных элементов автомобиля подчеркивает то, что каждая покрышка маркируется собственным номером, как кузов и двигатель машины.
Нижнекамские радиальные шины по сути были чужими — технологию поставила фирма «Пирелли». Первую собственную конструкцию колеса нижнекамцы создали в 1992 году, «в самую разруху», как выразился начальник заводского бюро проектирования Валерий Кудрявцев. Тогда камазовцы разрабатывали для военных новую полноприводную модель грузовика (впоследствии она дала начало камазовскому семейству «Мустанг»). Автостроители обратились с предложением разработать для грузовика новое суперпрочное колесо в Московский НИИ шинной промышленности и на «Нижнекамскшину». Тендер выиграло нижнекамское колесо, которое с тех пор ездит и по горячим точкам, и по маршруту знаменитого ралли «Париж — Дакар».
Сейчас заводские конструкторы вместе с коллегами из фирмы «Пирелли» разрабатывают радиальную цельнометаллокордную шину нового поколения. Требования к ней международные и самые жесткие, поэтому задача непростая. Приходится учитывать не только безопасность, но также шумность и экологичность и еще массу порой разнонаправленных факторов. Да при этом не забывать про цену готового изделия, потому что на внешних рынках шины известных мировых производителей заведомо имеют фору, так как их бренды уже известны широкому потребителю. Новая шина нижнекамцев, кроме всех перечисленных качеств, будет иметь еще одно, пока уникальное для отечественных колес: при проколе на спускающем колесе можно будет проехать еще 300 километров со скоростью 80 км/ч. И это не фантастика, это буквально завтрашний день камских шин.
Кстати, покрышками с повышенной проходимостью, с шипами, на Западе практически не пользуются. Там и климат, и дороги немного другие. Нижнекамцы делают очень качественные шипованные шины. Для наших зим они незаменимы, а на Западе сейчас входят в моду.
Сергей ПЕТУХОВ
На фотографиях:
- ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ОАО «НИЖНЕКАМСКШИНА» РАДИК ИЛЬЯСОВ
- ЛЮДИ, КОТОРЫЕ «ОБУВАЮТ» БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ АВТОПАРКА СТРАНЫ, ЗА ПРОХОДНОЙ И В ЦЕХАХ ПРЕДПРИЯТИЯ
- НАЧАЛЬНИК ЗАВОДСКОГО БЮРО ПРОЕКТИРОВАНИЯ ВАЛЕРИЙ КУДРЯВЦЕВ
- В материале использованы фотографии: Александра БАСАЛАЕВА