Пьеса Евы Энслер «Монологи вагины» (The Vagina Monologues) наделала в Лондоне (а до того в Нью-Йорке) много шума. Премьера состоялась в мае 2001 года и получила восторженные отзывы в прессе. С тех пор пьеса занимает прочные позиции и в театральном хит-параде, и в общественном сознании. О ней наслышаны даже те, кто редко ходит в театр. Состав исполнителей Vagina Monologues регулярно обновляется. В Лондоне сейчас одну из главных ролей играет наша родная Ингеборга Дапкунайте
THE VAGINA MONOLOGUES
Сколько раз, стоя на эскалаторе метро, я проезжала мимо многочисленных рекламных афиш «Лучший отдых в...», «В новых джинсах от...» и т.п. и вдруг, заметив картинку с красивой женщиной в откровенном наряде, осознавала, что сказано в подписи к ней. Вздрагивала, конечно. Ибо дискуссии о влагалище в общественном транспорте мне (считайте меня старомодной) как-то в новинку.
Авторы пьесы — драматург Ева Энслер и режиссер-постановщик Сэлли Грин — на то и рассчитывали. «Монологи вагины» — это такой наш Гришковец, только женский и по-английски. Текст построен на личных историях, смешных, шокирующих и грустных, добытых в беседах с самыми разными женщинами, жизнь которых в тот или иной момент оказалась в серьезной зависимости от их сексуальности. Женщины разные, национальность, уровень образования и личный опыт у них разный, а общее — искренность в сфере весьма не привычной для обсуждения, но все же жизненно важной, если не сказать определяющей. А эпатаж на то и эпатаж, чтобы будоражить и останавливать взгляд в метро. Не нравится — не ешьте.
Это блиц-интервью Ингеборга Дапкунайте дала в своей грим-уборной в театре New Ambassadors. Времени было в обрез. Хрупкая, бледная, не женщина, а Дюймовочка, Ингеборга разговаривала со мной, параллельно смотрелась в зеркало и накручивала волосы на термобигуди. Одета была во что-то вроде потертых джинсов и беленькую блузку, открывающую худенькие ключицы. Выглядела очень молодо. Мы определились с языком. Ингеборге было все равно, на каком говорить.
— Я говорю по-английски, по-литовски, по-русски и по-польски. Няня у меня была полька. Я выросла в Литве. Училась в Вильнюсской консерватории. Тогда это называлось Государственная литовская консерватория. Еще на первом курсе снялась в фильме молодого Баниониса «Моя маленькая жена», с этого началась карьера.
— Сейчас вас приглашают в Прибалтику?
— Конечно, какие-то предложения есть. Но не всегда выходит.
— У вас нет ностальгии по советским временам?
— Я думаю, очень правильно, что Литва тогда отсоединилась. Я все очень живо переживала. Я была абсолютно за... Это был такой период, когда мы не знали, где мы, в смысле политическом. Но было понятно, что обратной дороги в советскую жизнь нет.
— С переездом в Англию что-нибудь изменилось в вашей жизни?
— Конечно! Я вышла замуж. У меня появились новые друзья. Все теперь по-другому. Мой муж — режиссер Саймон Стоукс. (Он ставил пьесу Moonshine, что можно перевести и как «Самогон», и как «Лунный свет». Ингеборга играла там роль Сирены. — Авт.) Мы вместе уже девять лет.
— Вам трудно было вживаться в английскую действительность?
— А что такое английская действительность, что это значит? У каждого она своя. Что это за вопрос?
— На каком языке вы общаетесь дома?
— По-английски, конечно.
— Работа в английском театре отличается от игры в других странах?
— Если тебя окружают талантливые люди, интересно в любой стране.
— А по мелочам? Например, в России, если уронишь текст, на нем надо посидеть. В Англии, насколько я знаю, в театре считается плохой приметой упоминать пьесу «Макбет».
— (Ингеборга хихикает.) Ну в таких мелочах, конечно, отличается.
— Как получилось, что вы, иностранная актриса, оказались в «Монологах»?
— Я здесь живу.
— И как вам пьеса?
— Отличная. Мы великолепно играем.
— Я читала, что она идет уже во многих странах и скоро пойдет в России.
— Да. Мне показывали русский перевод. Название в переводе слишком громкое — «Вагинальные монологи». Но сам текст очень аккуратный, без пошлостей и скабрезностей.
Светлана ДУБОВИЦКАЯ,
собкор «Огонька», Лондон
|