Самое главное событие десятилетней давности — это, конечно, подписание Беловежских соглашений.
ЗАКОНЫ ИСТОРИИ
И их итог — крах Советского Союза. По поводу этого бесславного юбилея не высказался только ленивый. Мне как представителю свободолюбивой прессы цитировать Верховного главнокомандующего неприлично, но что делать, если он подвел итог коротко и ясно. Сказано было следующее: кто не жалеет об исчезновении Союза, у того нет сердца, кто хочет его восстановить, у того нет головы. Нечего добавить.
На днях услышал в ночном эфире известного сценариста, который заявил, что не простит Ельцину и еще двум фигурантам развала страны. Ведущий уважительно сказал: «Позиция». Не стану влезать с сентенциями насчет краха социалистической (если такая существует) экономики, но на самом деле три политика подписали нашу всеобщую интеллигентско-либеральную резолюцию. Нельзя быть беременным наполовину. Свобода слова означала крах режима, крах режима — исчезновение страны. Молодежная газета десять лет назад встретила это событие таким заголовком: «Я проснулся — здрасте! нет советской власти...» И дальше жизнь потекла по другим законам.
В той же газете я прочел удивительные по своей злободневности строчки. Тут не могу не процитировать: «...А вот ребятам из очень крупной фирмы МММ стоит, наверное, самим подумать о том, чтобы улица Газгольдерная, на которой они работают, стала называться как-нибудь иначе. А то, честное слово, как-то несолидно». Конечно, спустя десять лет хочется предложить что-то вроде Кидалов тупик или Бульвар заходящей мечты. А можно просто и солидно — проспект Мавроди.
Конец года ознаменовался не только потерей страны, в которой мы родились. Умер Ив Монтан, французский шансонье, поднявшийся из низов и явочным порядком предложенный в кумиры мало кого знающей советской публике. Потом его из любимцев изъяли. Монтан в 1968-м осудил наше вторжение в чехословацкий социализм с человеческим лицом. По поводу его гастролей во второй половине 50-х в Москве появилась поэма, передаваемая из рук в руки. Помню из нее такие строфы: «А на квартире Образцова в сортир проводят синий свет, и домработница на кошку кричит: «Не писай на паркет!» До сих пор не знаю — зачем в сортире синий свет? Может, для рифмы?
Погиб крупный английский издатель Максвелл. Вроде бы вышел по малой нужде на палубу своей яхты и свалился за борт. Так получилось, что за два года до этого несчастного случая я оказался гостем на этом трехпалубном небольшом лайнере, когда он стоял на Пальме-де-Майорке. Упасть с него — большое достижение. Таинственная судьба брежневского издателя на Западе, офицера английской разведки и, вероятно, израильской, а дальше кто знает, закончилась довольно необычно. Хотя эта смерть вполне символична. С исчезновением «империи зла» пропала нужда в авантюристах, балансирующих с немалой собственной выгодой между двумя системами.
С декабря 1991 года мир изменился. История сделала еще один оборот.
Виталий МЕЛИК-КАРАМОВ
В материале использованы фотографии: из архива «Огонька»