Что едят балерины? Конечно, пару листиков петрушки, йогурт из пипетки, цветочный нектар и утреннюю росу. Тем же читателям, которые хотят узнать правду, мы предлагаем заметки Евгении Петровой, в прошлом профессиональной танцовщицы. Она-то знает всю балетную кухню
ЧТО ЕДЯТ БАЛЕРИНЫ
СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ
Общее заблуждение, что балетные люди худеют всю жизнь. Это ерунда. Проблема лишнего веса связана с переходным возрастом, когда формируется организм, и касается в первую очередь девушек.
Девушки в балете подбираются специфические, обычно физически они развиваются позже ровесниц. Если кому-нибудь «посчастливится» уже к 13 — 14 годам обзавестись грудью и округлиться в бедрах, начинаются страдания и самые варварские диеты. Дело в том, что как раз в этом возрасте девочки переходят в балетный пятый класс, после которого по традиции в хореографических училищах идет великая чистка: выгоняют всех — и явно неспособных, и просто рано созревших девиц. Педагоги не будут ждать, когда они к 20 годам скинут вес естественным образом.
К этому рубежному классу худеют почти все. Каждый старается во что горазд, преподаватели в этот процесс особо не вникают, им важен результат. Самые жестокие диеты с применением медикаментов хранят в глубокой тайне. Девочки, которые быстро и радикально худеют, обычно врут на голубом глазу, что сидели на фруктах и минералке.
В 1970-е годы, во времена моей учебы в московском училище (не думаю, что с тех пор что-то кардинально изменилось), вес девочек старших классов не должен был превышать 50 кг независимо от роста. После рубежного пятого класса в программу входил дуэтный танец, и считалось, что мальчикам больше полуцентнера поднимать вредно. Каждую неделю у нас было контрольное взвешивание. За день до этого мы наедались фуросемида — сильного мочегонного, и старались поменьше пить. После фуросемида бегаешь в туалет каждые пятнадцать минут, наутро приходишь с синяками под глазами, но минус два кило он обеспечивал железно. После взвешивания пять дней мы жили спокойно.
Еще один рубежный момент — выпускные экзамены. Мы сдавали «классику» в коротких розовых хитончиках, все наши телеса так и бросались в глаза, самим было противно. Одна из девиц, которой все равно предстояло ехать в Театр музкомедии в Саранск, так что о форме можно было не беспокоиться, из чистого перфекционизма на две недели села на жесткий сыр и сухое вино. От такой диеты она постоянно пребывала в легком подпитии и сразу после экзамена грохнулась в обморок. Некоторые, не столь рисковые, ели пресную гречневую кашу: три раза в день по две ложки, закусывая сухофруктами.
Самыми уязвимыми, как ни странно, были дети из обеспеченных семей: они вечно экспериментировали с неведомыми лекарствами. Случались трагические истории. Лет тридцать назад из училища выпускалась дочка известного теледиктора. Перед выпуском она сильно похудела, и, видно, в организме нарушился обмен веществ, во всяком случае, что-то у нее случилось с психикой. Выпустилась девушка в мюзик-холл, где никто от нее худеть не требовал, но она уже не могла остановиться. После любого случайного яблока бежала в туалет, чтобы вызвать рвоту, а потом к зеркалу — не прибавила ли она лишнее.
Родители пытались показать ее специалистам — она залезала на подоконник и угрожала, что спрыгнет, если врач переступит порог ее комнаты. Когда она совсем ослабела, ее положили в больницу, кормили искусственно, внутривенно — она выдирала трубки. Закончилось все ужасно, она умерла. Говорят, что в последние дни эта высокая девушка весила 38 килограммов, у нее был желудок трехлетнего ребенка.
Похожий случай произошел однажды и в ансамбле Моисеева, где худоба уж совсем не обязательна. Крупная девушка южных кровей хотела танцевать всякие зажигательные танцы, а не только красоваться в длинных юбках. На каких-то медикаментах она похудела так, что осторожное начальство посоветовало родителям ее из ансамбля забрать. Она уже почти не ела, зато каждое утро начинала с пересчета ребер.
ГЛАВНОЕ — ОБМЕН
Есть и другие истории. Например, наш балетный театр, совершенно не ведая о том, потерял первоклассную приму-балерину. Лет тридцать назад в классе потрясающего педагога Нины Беликовой, мудрой и придирчивой ленинградки, выпускалась очаровательная девочка. Мы, еще маленькие, чуть ли не каждый день видели в коридоре ревущую выпускницу и Беликову, которая ее тихо пилила, — так они сообща бились над формой. На выпускном концерте давали «белый» акт «Лебединого озера». Одетта была удивительная — дивной красоты линии ног, выразительные руки, покатые плечи, огромные черные глаза — настоящая романтическая балерина XIX века, которые в Москве почти не рождаются.
Ее, конечно, взяли в Большой театр, делали на нее ставку. Но за лето, без Беликовой, девушка расслабилась, отъелась и появилась в театре, сильно прибавив в весе. Похудеть так и не смогла. Вышла замуж, родила одного ребенка, второго. Из балерины XIX века она превратилась в отяжелевшую матрону. Временами ее можно было разглядеть из партера в массовке: всю карьеру она проходила на каблуках.
Есть счастливые люди, которые могут есть что хотят и сколько хотят, без всяких последствий для фигуры. Балерина Алла Михальченко имела прекрасные пропорции: длинные ноги, маленькую головку, изящную шейку. У нее была узкая кость, что тоже важно для балета — силуэт получается тонкий, графичный. Не знаю, как в театре, но в школе у нее не было проблем с весом. Не страдавшая отсутствием аппетита, она всегда съедала полный обед, прикупала в буфете пирожное или пяток конфет и тут же шла на репетицию. Мы все тяжело и завистливо вздыхали. И еще, кстати, нормальная половая жизнь очень воздействует на обмен веществ. Худеешь мгновенно.
НОЧНЫЕ ЛЮДИ
Балетные люди ведут ночной образ жизни — поздние спектакли, возбуждение после нагрузки. На завтрак едят мало или почти не едят — еще не хочется, организм еще не проснулся. Нормальный обед не получается из-за репетиций — ну салат съедят в буфете, какую-нибудь курицу перехватят, а то и чаем с шоколадкой ограничатся. Настоящая же жизнь начинается поздним вечером дома. Ночью балетные люди едят суп. Или даже полный обед.
Многие убеждены, что труд балерины тяжек как шахтерский, — это миф, в любом коллективе кто-то работает, а кто-то халявит всю жизнь. Иные артистки балета могут всю жизнь проходить в «дамах» в свите королев или простоять «у воды» в последней линии кордебалета.
Да и репетиционные нагрузки у всех разные. Утренний класс длится час: упражнения у станка, комбинации на середине зала, прыжки. В конце солисты (обычно мужчины) делают что-нибудь сложное: туры в воздухе — два по два, большой пируэт, жете ан турнан, двойные ассамбле.
С полудня и обычно часов до трех идет репетиция. Во время постановки нового балета начинается форменная штурмовщина, репетируют до позднего вечера. Если новых балетов нет, танцуют рутинный репертуар. А там тоже не так чтобы сильно устаешь.
Даже внутри кордебалета есть свои градации. В «Лебедином», где кордебалет вроде бы такой эффектный, работать сильно не надо. А скажем, в «Спящую», в сцену нереид, кого попало не поставят, там масса всякой мелочовки, нужно успевать.
Животрепещущий для зрителей вопрос: легко ли балерин поднимать? Нелегко, конечно, но зависит это не от веса. Один 85-летний русский эмигрант — балетный премьер, перетанцевавший со всеми легендарными балеринами столетия, с содроганием рассказывал об английской балерине Алисии Марковой, на взгляд зрителя — хрупкой, совершенно прозрачной. В «Шопениане» есть поддержка, на балетном жаргоне именуемая «покойничек» (партнер берет балерину под спину и под ноги, а она должна в воздухе принять горизонтальное положение). От балерины требуется посильная помощь — она должна оттолкнуться от пола. Маркова никогда этого не делала и прямо-таки укладывалась на руки партнера, как только чувствовала их под своей спиной. Бедному танцовщику вместо толчка приходилось делать жим. Партнер ее еле-еле вытягивал. Какая там «греза»?! Он только и думал, когда кончатся эти три поддержки.
КОЛЕБАНИЯ ИДЕАЛА
В 1830-е годы во Франции блистала балерина Тальони. Вначале ее считали просто безобразной: руки до колен, длинные сосиски-ноги, шея как у жирафа, низкая грудь. Но ее умный папаша превратил недостатки дочери в новый эстетический идеал. Для балета «Сильфида» он придумал тюники, сильфидный облик, не женщина, а дух. И очень скоро предшественницы Тальони начали казаться публике приземленными и грубыми.
Когда романтизм весь вышел, идеал красоты поменялся опять. На рубеже XIX — XX веков эталоном слыла Кшесинская: округлые руки, попка, очерченная грудь. И не дай бог, чтобы где-нибудь были видны кости. Худоба Павловой считалась огромным недостатком, и бедная балерина пила стаканами рыбий жир — тогда думали, что от него можно поправиться.
Кшесинская, кстати, развернула борьбу за укорочение юбок. Балетные пачки вначале прикрывали колени, потом становились все короче и короче — в балете снова появился эротизм. Ноги стали поднимать выше, держать их дольше, к тому же развивалась техника вращения — делать фуэте в длинной юбке было неудобно. Так вот Матильда Феликсовна свои сценические наряды все время укорачивала. Прибегал инспектор Императорских театров, мерил длину пачки сантиметром и стучал по начальству. Матильда, в свою очередь, стучала высоким покровителям, ее юбки оставляли в покое, а инспектору давали по рукам.
При Сталине на физическую форму танцовщиц смотрели сквозь пальцы. Хрупкая Уланова, например, всю жизнь была в одном весе. Другое дело — Семенова. Балериной она была не меньшего масштаба, но периодически толстела до неприличия. И все равно была божественна. Ее лучшее время — 1930-е годы. Она только что приехала из Питера в Москву, и ее муж, педагог Семенов (однофамилец), держал ее в ежовых рукавицах. Тогда у нее были идеальные форма и техника. Но и позже на ее вес не обращали внимания.
В Третьяковке висит портрет балерины Лепешинской кисти художника А. Герасимова. Посмотришь — даже вроде бы странно, что такие крепкие были балерины. Но это просто тип такой, ширококостный: широкие запястья, щиколотки, колени, плечи. Она была не толстая, просто мускулистая. В танце культивировала почти акробатические сложности. В старинных балетах с акробатикой не развернешься, но у нее был огромный концертный репертуар. Она делала то, что сейчас уже никто не делает, — какие-то двойные рыбки с прыжка, полеты с середины сцены. Вот уж кого было легко держать!
Вообще «балетные» в 1930 — 1950-е годы очень увлекались спортом. Суламифь Мессерер профессионально плавала, была чемпионкой то ли Москвы, то ли вовсе СССР. Мужики прыгали с вышек, играли в волейбол. Классический танец вызывал спортивный азарт: женщины увеличивали количество и темп вращений, мужчины — сложность прыжков.
Типичный пример танца того времени — знаменитое па-де-де Дианы и Актеона, которое поставила Ваганова. Для непросвещенных это вполне классический танец, там нет никаких наворотов. С другой стороны, оно чрезвычайно трюковое — не только мужская партия, но и женская. Адски тяжелое — такая балетная Магнитка, работа на преодоление, на перевыполнение плана.
Следующая смена канонов — Майя Плисецкая. Она начала танцевать в 1940-е, и огромная часть ее карьеры пришлась на то время, когда блистали Лепешинская, Семенова, Уланова. Но Плисецкая была балериной следующей эпохи. На фоне крепеньких невысоких балерин она со своими метр шестьдесят пять казалась каланчой. Плисецкая в то время почти не следила за весом, потому что и в не лучшей форме выглядела стройнее своих конкуренток. Длинные ноги, длиннющие руки — она уже в школе научилась их использовать. Это задачка на координацию — балерине еще нужно сообразить, что с такими руками делать. Канонические позы требуют округлости рук, длина мешает. У Плисецкой руки стали главным оружием.
В 1970-е настала эра нового атлетизма, связанная с балетами Григоровича. «Спартак» посадил здоровье не одного исполнителя. Мужской кордебалет терял за спектакль по три килограмма. Так мужики Большого не танцевали никогда. И премьерам приходилось несладко: огромные прыжки, адажийные монологи, требовавшие напряжения всех сил, а в промежутках какие-то варварские дуэты с женщинами, которых не спускаешь с рук. И опять бежать, прыгать. Эпигоны Григоровича продолжают ставить подобные балеты и в наши дни, но сегодня нет ярких хореографов, поэтому нельзя говорить о какой-то одной тенденции в русском балете и об идеале танцовщика. Ну, может быть, слабая тенденция заключается в том, что популярны девушки длинные и тощие, как манекенщицы.
ИНФАНТИЛИЗМ И АППЕТИТ
На Западе различают классический балет и современный танец. Ни в танце, ни в балете единого канона нет, хотя система подготовки и отбора артистов гораздо жестче, чем в России. У нас хореографические училища ежегодно выпускают по два-три класса. Попробуй какого-нибудь слабого ученика выгони — дети рыдают, родители ходят по инстанциям, всем жаль потраченного времени и сил: ребенок же восемь лет проучился, все общеобразовательные предметы пошли побоку. И в результате при выпуске его впихивают в какую-нибудь труппу, где и ему не рады, да и он сам себе не рад.
Школа L'Opera de Paris выпускает каждый год от силы 10 — 12 человек, в театр принимают и вовсе два-три. Там отсев чудовищный, и он не обсуждается. Остаются одни фанаты, форма у всех изумительная. Да и в театре постоянно квалификационные экзамены. В труппе нет балласта. В L'Opera de Paris работают 140 артистов, в Большом — 250, а репертуары у театров схожие.
На Западе, если человек положил свою голову на выживание в балетной школе, значит, он сознательно выбрал карьеру, а у нас артисты балета инфантильны — карьеру им обычно выбирают родители.
Но нет правил без исключения. Светлану Лунькину в балет никто насильно не тащил. Родители были против. А оказалось, балет ее призвание. Сегодня молодую солистку Большого отличают все заезжие хореографы: Пьер Лакот сделал ее Аспиччией в своей «Дочери фараона», у Ролана Пети она танцевала «Пассакалью». И, кстати, возвращаясь к еде: в свои 23 года Светлана ест что хочет и сколько хочет. И весит всего 46 кг.
Ее семья родом из Краснодарского края, Света там проводит летние каникулы. А на Кубани, как известно, культ еды. Там, по ее собственным словам, она ест по-настоящему.
— На завтрак, наверное, кашу? — спрашиваю я.
— Ну зачем? Горячее, мясо с рисом.
— С утра?
— Летом же можно не вставать к классу. Выспишься до двенадцати — самое время поесть.
— А обед в пять?
— В пять полдник. Обедаю я раньше. И еще ужин. Всей семьей собираемся за столом.
У Светланы здоровый подход к жизни, я очень ее прагматизму симпатизирую. Более того, я считаю, что только прагматичные, трезво мыслящие люди, любящие не только танец, но шире — жизнь во всем ее разнообразии, способны в балете состояться.
Евгения ПЕТРОВА
На фотографиях:
- В БАЛЕТЕ СЕГОДНЯ ПОПУЛЯРНЫ ДЕВУШКИ ДЛИННЫЕ И ТОЩИЕ, КАК МАНЕКЕНЩИЦЫ. «УМИРАЮЩИЙ ЛЕБЕДЬ» УЛЬЯНА ЛОПАТКИНА
- СВЕТЛАНА ЛУНЬКИНА, СОЛИСТКА БОЛЬШОГО ТЕАТРА, — СОВРЕМЕННЫЙ ИДЕАЛ БАЛЕРИНЫ
- ЕКАТЕРИНА ГЕЛЬЦЕР — ТИПИЧНАЯ ТАНЦОВЩИЦА РУБЕЖА XIX — XX ВЕКОВ
- ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ МАРИНЫ СЕМЕНОВОЙ — 30-Е ГОДЫ. ОНА ТОЛЬКО ЧТО ПРИЕХАЛА ИЗ ПИТЕРА В МОСКВУ, И ЕЕ МУЖ, ПЕДАГОГ СЕМЕНОВ (ОДНОФАМИЛЕЦ), ДЕРЖАЛ ЕЕ В ЕЖОВЫХ РУКАВИЦАХ. ТОГДА У НЕЕ БЫЛИ ИДЕАЛЬНЫЕ ФОРМА И ТЕХНИКА
- ОЛЬГА ЛЕПЕШИНСКАЯ В ТАНЦЕ КУЛЬТИВИРОВАЛА ПОЧТИ АКРОБАТИЧЕСКИЕ СЛОЖНОСТИ. У НЕЕ БЫЛ ОГРОМНЫЙ КОНЦЕРТНЫЙ РЕПЕРТУАР. ОНА ДЕЛАЛА ТО, ЧТО СЕЙЧАС УЖЕ НИКТО НЕ ДЕЛАЕТ, — КАКИЕ-ТО ДВОЙНЫЕ РЫБКИ С ПРЫЖКА, ПОЛЕТЫ С СЕРЕДИНЫ СЦЕНЫ
- ГАЛИНА УЛАНОВА, РОМАНТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ
- В материале использованы фотографии: из семейного архива, из архив «ОГОНЬКА», Игоря ЗАХАРКИНА, Фототека