ОЙ, ВАНЬ, ГЛЯДИ КАКИЕ

Григорий Шевченко: «Мне не хватает зимы». В самом сердце пустыни Невада нашли если не вторую родину, то постоянную работу и место жительства многие наши соотечественники. Русские циркачи пользуются на западном рынке колоссальным спросом

ОЙ, ВАНЬ, ГЛЯДИ КАКИЕ

Cirque du Soleil («Цирк солнца») — одно из самых успешных в коммерческом плане развлекательных предприятий мира. Филиалы на четырех континентах, множество международных наград, миллиардные прибыли. Парадоксально, что цирк — такой тонкий организм, где все держится на личных талантах, вдохновении, азарте, династиях, традициях, — удалось поставить на жесткую коммерческую основу

Два года назад я брала интервью у Рафаэля Циталашвили, президента Московской академии иллюзионного искусства, друга и соавтора фокусов Дэвида Копперфилда. Рафаэль объездил весь мир. Помимо прочих интересных историй он рассказал и про «Цирк дю солей» в Лас-Вегасе.

«Меня пригласили посмотреть их новое шоу, — говорил Рафаэль. — Я вначале отказался. Представлений я, что ли, в своей жизни не видел?! Но когда все началось... Представьте: занавес на сцене не поднимается, не раздвигается — его ветром уносит под потолок, в какую-то аэродинамическую трубу, потом сверху спускаются всадники на лошадях (огромных, наверное из пластмассы) — и вот они уже уходят под воду, потому как вместо сцены — бассейн. А из воды на поверхность всплывают русалки. Через пять минут я забыл, кто я, что, откуда и где».

С тех пор я мечтала, что, если когда-нибудь окажусь пусть не в Лас-Вегасе, а где-нибудь поблизости, в Лос-Анджелесе например, обязательно доберусь и посмотрю. Иногда мечты сбываются.

***

«Цирк дю солей» на самом деле не стационарное предприятие, а международная труппа с несколькими филиалами. В Лас-Вегасе в специально построенных для этого театрах идут два их шоу — Mystere и «О». И если на Mystere еще можно попасть, то «О» — это абсолютный хит, вот уже три года собирающий полные залы. За бронью на ближайший спектакль выстраиваются очереди человек в пятьдесят — все билеты раскуплены на несколько недель вперед. Даже нешуточная цена билетов — в среднем 120 долларов — никого не смущает.

Два представления в день, десять в неделю. Зал на две тысячи мест. Прибыль около полумиллиона долларов в день. По слухам, на постройку театра, разные технические навороты, свет, костюмы, музыку потратили около миллиарда. Деньги, конечно, еще не гарантируют качества, но кое-что говорят о количестве вложенного труда.

***

«Цирк дю солей» был создан в 1984 году в Квебеке, в Канаде. Сегодня в нем работают 2100 человек, из них 500 артистов сорока национальностей и среднего возраста 32 года. За время существования цирк поставил семь шоу. Их уже посмотрели 30 миллионов зрителей.

Пресс-секретарь цирка Бриджит Беланжер, с которой мы за две недели до встречи обменивались любезностями по электронной почте, оказалась милейшей девушкой двадцати с лишним лет. Она быстро расписала рабочий график: в субботу нам дают интервью артисты из «Мистерии», в воскресенье — клоуны из «О». Все ребята русские.

В самом сердце пустыни Невада нашли если не вторую родину, то постоянную работу и место жительства многие наши соотечественники. Русские циркачи, акробаты, гимнасты пользуются на западном рынке колоссальным спросом.

***

Первая жертва наших расспросов — акробат Григорий Шевченко. В «Мистерии» он держит пирамиду.

«Я начинал еще при социализме в Московском цирке, который в 1980-е был одним из лучших в мире. Исколесил с выступлениями всю страну, от Риги до Владивостока. Уссурийск, Хабаровск, Красноярск — то жара, то холод, то комары, то снег. Тур длился два-три года плюс нечастые выезды за рубеж. Людям в маленьких российских городах очень повезло, что они нас видели. Мы, несмотря ни на что, показывали высший пилотаж.

В 1990-м я уехал по контракту в Латинскую Америку, потом перебрался в США. В Лас-Вегасе с 1998 года.

«Цирк дю солей» первый в мире по всем параметрам: по красочности, сложности программы, наверное, по прибыли и уж точно — по отношению к артистам. Молодые этого не понимают. Я ребятам говорю: «Вы попали в рай!» — а они не верят.

Здесь у артиста нет никаких проблем: рабочая виза — пожалуйста, жилье, страховка. Даже такая мелочь, как выстиранный и отутюженный костюм к каждому представлению. Единственное, что ты должен, — работать.

Шоу «Мистерия» идет с 1992 года. Все время с аншлагами. (Только после терактов немножко были перебои.) Я этому не перестаю удивляться. Как может одна программа проработать на одном месте так долго? Зрители приходят снова и снова. Им даже выдают специальные майки: «Я смотрю шоу десятый раз!»

Тоска по родине у меня сильная. Я бы никогда из России не уехал, если бы там можно было получать нормальные деньги, а не тридцать-пятьдесят долларов, как сейчас. Я скучаю по людям, сестрам, маме. Зимы мне не хватает, хотя я к здешнему климату привык и иногда езжу в машине с открытым окном.

У меня здесь свой огород. В теплице под пленкой с кондиционером растут укроп, редиска, огурцы и помидоры. В отличие от соседей я сразу обсадил дом деревьями. Землю покупаю в магазине, здесь же ничего просто так не растет — пустыня».

***

Животрепещущий вопрос: сколько артисты получают?

Тема деликатная, никто в мире не любит говорить о своих доходах. Новичкам в «Цирке дю солей» кладут 30 тысяч долларов в год. Ветераны, которые стояли у истоков, получают все 250 тысяч. В шоу «О» есть смертельный, на мой взгляд, номер: человек сидит на сцене и читает газету. И вот газета начинает у него в руках гореть. Загораются штиблеты, котелок, наконец он весь объят пламенем: перчатки, «драповое» пальто. При всем том, что сидит он посередине бассейна, вокруг как рыбки плещутся синхронные пловцы. А человек горит. Долго, минут пять. И потом медленно уходит за сцену. Говорят, что за эти минуты он получает 400 «зеленых». 800 баксов за день.

***

Мария Ахлаткина в «Цирке дю солей» восемь лет: «Я была одной из первых из России. Все детство в Москве занималась спортивной гимнастикой. Мои родители тренеры, папа мечтал устроить меня в цирк, чтобы я поездила по миру. И тут стало известно, что американский цирк проводит набор артистов. Я прошла по конкурсу. В семнадцать лет приехала в Лас-Вегас. Вначале было очень тяжело. Потом потихоньку привыкла. Я не ожидала, что так надолго задержусь. Но год проходит за годом, подписываешь контракт, другой. Потом я вышла замуж. Муж с Украины, мы работаем вместе. Не так давно родился ребенок.

— А декретный отпуск тут дают?

— Шесть недель. Недавно я окончила колледж по специальности «дизайнер». Надо, чтобы была профессия на будущее. Мы выполняем такие сложные трюки, нужно быть готовым ко всему. Малейшая травма — и ты не сможешь выступать».

***

Леонид Лейкин и Валерий Кефт — клоуны театра «Лицедеи», которых в лицо (в раскрашенные гримом сценические лица) знала вся родная страна. Уже три года они работают в шоу «О».

— Чисто физически работа сложная?

— Не очень. Больше устаешь от монотонности. Опять же в воду лезть каждый раз радости мало. Отлучиться из города невозможно — контракт. Ближайший отпуск у нас в декабре. Десять дней, не считая дороги.

— Как в армии?

— Как на флоте.

— Насколько престижно работать в «Цирке дю солей»?

— Это сейчас самый большой и известный цирк в мире. В Австралии у него шоу, в Японии, в Америке — три, своя школа в Монреале.

Шоу «О» считается лучшим. Здесь все очень четко построено. Главное — чтобы представление длилось ровно девяносто минут. Если каждый артист начнет показывать все, на что способен, программа растянется еще на час. Но нашему партнеру — казино — это не нужно. Пока люди смотрят цирк, они не играют. А каждая минута приносит казино доход в две тысячи долларов.

— Ностальгия не мучит?

— Не сильно. Лас-Вегас — столица развлечений. Мы здесь кого только не видели: и Пол Маккартни приезжал, и Киркоров.

— Без жены?

— Один. С мадам Киркоровой мы не общались. Зато приезжал актер Алексей Нилов из «Ментов». Недавно при мне Стиви Уаиндера через дорогу переводили. Месяц назад выходим после шоу — Стинг в коридоре выпивший сидит. Так что мы в центре событий.

— А что же вы со своим нерастраченным творческим потенциалом делаете?

— Копим. Это очень хорошо. Можно собраться с мыслями, поправить материальную базу. Когда-нибудь откроем свое шоу. Или станем продюсерами, или спектакли будем делать, клипы снимать. Предложений много. Недавно Родион Нахапетов снял нас в сериале «Убойная сила».

— Ценятся ли в Америке российские клоуны?

— Очень. Здесь же нет своей школы клоунады. И акробаты наши в почете, особенно ребята из Воронежа. В цирке есть специализация: русские делают трюки, связанные с качелями и полетами, китайцы — любую акробатику на полу, итальянцы лучшие жонглеры. «Цирк дю солей» отбирает «сливки». Здесь есть специальный департамент по кадрам: люди ездят по всему миру на конкурсы и спортивные соревнования, ищут, приглашают. Все организовано четко. Иначе нельзя. Это же индустрия.

***

И вот наконец мы в зале, на шоу «О». Когда алый занавес, надуваясь парусами, улетел куда-то под потолок, сцена превратилась в водную гладь, поплыли русалки, полетели по воздуху лошади — мы забыли, кто мы, где и откуда.

«О» — это такое марево из света, воды, облаков дыма, артисты-инопланетяне в удивительных костюмах, которые передвигаются по воздуху во всех возможных плоскостях и по любым траекториям, это акробаты, плавающие как амфибии, и прыгуны, сигающие в воду с десятиметровой высоты.

Это очень странный вид творческой активности, потому что понятно, что творчества там нет. Или, во всяком случае, его очень мало. Все действие разбито на маленькие операции, каждый артист «дует» какую-то одну ноту. Но исполняет он свою партию очень четко — и в результате получается то, что получается.

Наверное, в этом и секрет (один из) феноменальной коммерческой успешности «Цирка дю солей». В нем нет прим и статистов, все равны и в некотором смысле обезличены. Здравый и циничный подход: артист может уйти — «Цирк дю солей» останется.

Свойствен ли такой подход только американской культуре или это универсальный путь, технология, которая делает из любого шоу бизнес, — не знаю. Все российские, так сказать, шоу — балет, театры, первые робкие мюзиклы — это же искусство, почти всегда убыточное. Хотела бы я посмотреть на смелого отечественного продюсера, который бы сказал: «У меня нет звезд, у меня все звезды. Я не искусством занимаюсь, а производством». Впрочем, все эти рассуждизмы не столько результат первого непосредственного впечатления, сколько мучительная попытка родить достойный финал, по-умному закруглиться. Когда сидишь в театре, то мало о чем размышляешь. Наоборот, пребываешь в бессознательном священном ужасе перед тем, что видишь, потому что такого не может быть, такое нельзя придумать и уж тем более поставить.

Людмила ЛУНИНА