ВЕСЬ ЭТОТ КОМПЬЮТЕРНЫЙ ДЖАЗ

Если бы в середине 1980-х в СССР не разрешили капитализм, стал бы Вячеслав Рудников, несмотря на свое техническое образование, саксофонистом. Зато сегодня он президент группы компаний e-Style, один из отцов-основателей компьютерного гиганта фирмы R-Style

ВЕСЬ ЭТОТ КОМПЬЮТЕРНЫЙ ДЖАЗ

— А почему саксофон?

— После вуза я по распределению работал в городе Электросталь, в одном НИИ. Жизнь была тихая, 1983 год. И я от избытка времени увлекся джазом. Книжки читал, пластинки слушал, на концерты ходил. Потом продал часть своей библиотеки вместе с дорогой зимней шапкой и купил саксофон. За 350 рублей. Большие по тем временам деньги. Два года я отучился в джазовой студии «Замоскворечье». Когда начался бизнес, пришлось это увлечение оставить. Может быть, сейчас в джаз-клубах играл бы или на свадьбах.

— Вы так музыку любите?

— Да нет. Просто энергии во мне много. Помню, сидел в Электростали, у нас такой приятный отдел был... милые, душевные женщины чай пили, ворковали о детях, а я, подперев щеку рукой, смотрел в окно и думал: «Неужели так всю жизнь?!» Как только в 86-м году Горбачев разрешил предпринимательство, я, абсолютно застенчивый человек, побежал регистрировать свой кооператив.

— А вы, значит, застенчивы...

— Ужасно. В детстве был крайне стеснительным. Когда кто-то что-то делал не так, я примеривал ситуацию на себя и жутко краснел. Ни в какие пионерские, комсомольские и прочие тусовки никогда не входил, сидел себе на галерке. Но внутри-то все клокотало. Творческий потенциал надо было как-то реализовывать.

— И как же вы с таким внутренним конфликтом жили?

— Я многим увлекался и многое бросал. На баяне играл — он до сих пор в родительском доме хранится. На коньках кататься научился самостоятельно: в семь утра приходил на каток и часа два, пока темно и никто не видит, крутился. Через неделю ездил уже на приличной скорости. Мои друзья просто обалдели. До этого я все время бегал по льду в валенках. А тут со свистом, с клюшкой. То есть упорства тоже было много.

— Мы только должны поставить читателей в известность, что происходило это все в городе Брянске, где вы родились, окончили школу и Институт транспортного машиностроения. Что же вы, такой застенчивый, в Москву не подались?

— А я доволен, что учился не в Москве, на периферии меньше соблазнов. У нас был хороший курс, учился с удовольствием, диплом защищал на английском языке. Мне нравился английский, я его неплохо знал.

— Но вернемся в середину 1980-х...

— После трех лет в Электростали я перевелся на работу в Химки, поступил в очную аспирантуру. И вдруг разрешили бизнес. Я сказал прежней жизни: «Все, большое спасибо. Прощай!»

Начал искать помещение, поскольку регистрировать кооператив на квартиру тогда было нельзя. Это была жуткая проблема. За год я обошел в округе все «красные уголки», все организации. На кооператоров тогда смотрели, как на врагов народа: «Вместо того чтобы честно работать, вы деньжищи воруете». А денег-то не было, я когда в 1988 году женился, 500 рублей на свадьбу у друзей одолжил.

— Судя по тому, что сейчас мы сидим в большом кабинете, помещение вы все-таки нашли?

— Мы арендовали подвальчик на Симферопольском бульваре, отремонтировали его, зарегистрировали компанию и начали работать. Года не прошло, мы стали давать рекламу на телевидении. Дима Дибров сделал наш первый рекламный ролик с компьютерной анимацией, когда один образ перетекает в другой — монитор в женщину, потом в яблоко, в автомобиль, морфизм это называется. И к нам потянулся народ со всех уголков родины. Партнеры из Владивостока были страшно разочарованы, увидев наш подвал. «Мы, — говорят, — после вашей рекламы по телевидению думали, что вы сидите в стеклянном дворце!»

— То есть капитал вы сделали на компьютеризации страны?

— Тогда этим занимались все. Просто у всех по-разному получалось. Мы были первыми, кто стал открыто публиковать цены. У наших конкурентов был шок, когда мы напечатали в газетах объявления: «Принтеры от 200 у.е., сканеры от 300».

Ну, и пошло-поехало. Через год мы открыли офис в Сингапуре. Первыми начали делать компьютеры под своей торговой маркой, заказывали к ним упаковку, клавиатуру, мышки, печатали хорошие паспорта. В 1991 году никто, кроме нас, так не работал.

— Объясните мне, пожалуйста, Вячеслав Алексеевич, не мешала ли вам ваша прямая специальность «динамика и прочность машин» осваивать азы бизнеса?

— Я очень рад, что у меня техническое образование. Вообще, образование означает овладение методологией обучения, а не усвоение суммы фактов. Это позволяет разобраться в той же бухгалтерии или налогообложении.

— А компаньоны вас не кидали?

— Очень редко. Надо же смотреть, с кем имеешь дело. Многое строится просто на хороших человеческих отношениях. Хотя риск есть всегда. Бизнес — это риск, он должен быть просчитанным. Если не просчитан, тогда это авантюра.

После Сингапура мы открыли представительство на Тайване. Это случилось через три, по-моему, года. Стали заключать договоры в Москве с известными зарубежными производителями компьютеров, и на периферии сегодня у нас порядка пятидесяти прямых дистрибьюторских контрактов. Потом от нас начали отпочковываться дочерние компании: одна занялась дистрибуцией, вторая — банковским «софтом», а в начале нынешнего года мы создали еще один hi-tech холдинг из десяти компаний e-Style. Мы стараемся играть на опережение.

Недавно открыли представительство в Нью-Йорке, на 24-м этаже Wall Street Center. Принимаем заказы на разработку программ для заказчиков из любой страны мира.

— На Зубовской площади долго висела реклама фирмы Steepler, еще одного компьютерного гиганта. А как объяснить, что ее на рынке больше нет, а вы до сих пор успешно развиваетесь?

— «Стиплер» был большой серьезной корпорацией. Мы их рассматривали как своих основных конкурентов. Почему они исчезли, трудно сказать. Может быть, у ребят в «Стиплере» в какой-то момент что-то повернулось в сознании, и они решили: «Нет, нам хватит. Для нас главное — деньги». А мы и тогда и сейчас понимаем: деньги не есть конечная цель. Это не высокие слова. Нам интересно то, что мы делаем, и это все востребовано обществом.

— Чем занимается группа e-Style?

— Самое, пожалуй, главное — мы контролируем 60% рынка энциклопедических и справочных изданий в России, нам принадлежит брэнд «Кирилл и Мефодий», а это двенадцать энциклопедий по всем областям знаний — от кино до анатомии, образовательные программы, игры. Каждый год мы продаем около полутора миллионов CD. Очень важная для нас сфера — образование.

— Образовательные программы для детей, взрослых?

— Для всех. Два года назад, когда никто еще не говорил о компьютеризации школ, мы разработали и стали воплощать в жизнь свою образовательную программу. Каждый человек в России, независимо от того, в городе или в деревне он живет, какой у него преподаватель — умный или глупый, имеет право на достойное бесплатное образование. Единственное условие — нужен компьютер. Мы создали новый тип электронных учебников: с анимацией, тестами, задачами. Охватили все школьные предметы, начиная с пятого класса. У нас в планах около тридцати учебников, четырнадцать мы уже выпустили.

И взрослых не забываем. Мир сегодня развивается таким образом, что людям все больше и чаще приходится учиться.

Мы не замечаем, как кардинально и быстро меняется мир. Помню, лет пять назад, когда мне установили Интернет и электронную почту, я пытался проанализировать свой адрес. Решил, что последние две буквы в нем ru — это две первые буквы моей фамилии. Настолько далеки мы тогда были от услуг, которыми сегодня пользуемся постоянно.

— Да-да, я тоже помню, как мне приятель по телефону из Америки диктовал свой электронный адрес, а я его записала с большой буквы, с пробелом и не могла понять, почему же письма не доходят. А вы, как и большинство компьютерных людей, футурист?

— Любой предприниматель — футурист, неважно, какую продукцию он производит. Компьютерный бизнес, может быть, от других производств отличается слишком высокой динамикой. Мое воображение живо рисует, как через пять лет все будут бегать с небольшими электронными органайзерами и с их помощью посылать сообщения на сотовые телефоны и пейджеры, что появятся уличные компьютеры для выхода в Интернет. Это будет на сто процентов, и греет душу, что я в этом процессе участвую.

— Хорошо, но не только же работой вы живы. Что человеческое вам не чуждо?

— (Пауза). Ну, не знаю. Люблю читать. Люблю рыбалку. Седьмой год езжу на кабриолетах. Одно время пытался рисовать, сейчас купил профессиональную камеру, думаю, стоит поучиться у фотомастера. Жена недавно подарила телескоп. В детстве я увлекался астрономией, хотел даже поступить на астрономический факультет, но меня отговорили. Зато сейчас могу наблюдать звезды из собственного дома.

Никаких замашек «нового русского» я за собой не замечаю. Главное требование к одежде — она должна быть комфортной и чистой. И часы у меня за 300 долларов, не за миллион.

— У вас такой разветвленный бизнес, даже до Америки добрались. А получить степень МВА никогда не хотели?

— Получить МВА как минимум не вредно. Но тратить на это два года... В мире полно случаев, когда люди нигде не учились и становились миллионерами. Мне кажется, многое зависит от склада ума, от наличия природного предпринимательского дара, который позволяет принимать правильные решения на уровне здравого смысла и логики. Бизнес — это процесс принятия правильных решений и их реализация, а не математика. Я во многих случаях полагаюсь на интуицию, мне кажется, она у меня развита. И энергия нужна, чтобы то, во что веришь, быстро воплотить.

— На Западе делать бизнес легче?

— И легче и труднее одновременно. С одной стороны, там огромная традиция, все выстроено, условия самые благоприятные. Но мое глубокое убеждение — русский человек гораздо способнее того же американца. Он изобретательнее, находчивей, у него шире кругозор, лучше с логикой, повышенная стрессоустойчивость. А проигрывают русские порой потому, что не приучены работать в структуре. Прикажи русскому человеку сделать вертолет — он соорудит ракету. Он думает, что так лучше, а на самом деле, если работаешь в структуре, отклоняться нельзя. В западной модели бизнеса функции каждого жестко предопределены, и структура от этого действует более слаженно.

С иностранцами легко, когда бизнес развивается по привычным схемам. Но, как только надо принимать нестандартные решения, они теряются. И надо тратить массу усилий и времени, чтобы им все объяснить.

На Западе, особенно в США, очень верят аналитикам. Что там написал Wall Street Journal? Идти вправо? Все развернулись и пошли вправо. В России, если у человека бизнес, он старается думать сам.

— Есть ли какие-либо глобальные проблемы, которые вас живо волнуют?

— Демографическая ситуация в нашей стране, например. Я считаю, что, если сейчас не предпринять радикальных мер, лет через тридцать у России будут большие проблемы. Нас окружают перенаселенные страны, особенно на Востоке, а у нас огромные, практически необжитые территории. Было бы разумно принять специальную программу и за каждого третьего ребенка выплачивать семьям тысячу долларов. Для людей в провинции это большие деньги.

— В таких случаях говорят: начните с себя. У вас сколько детей?

— Двое. И, думаю, это не предел.

Людмила ЛУНИНА