ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО ПАПУАСЫ
Разумеется, Александр Гордон имеет право на высказывание. В том числе и об Америке. Более того, в его высказываниях есть доля истины. Как в этой аналогии. Некий папуас, проведя несколько лет в России и вернувшись в свою Папуасию, описывает в местной прессе, насколько дикий народ эти русские. Не понимают, что самый кайф — это по ночам бить в барабан. И вместо того чтобы ходить голыми, напяливают какие-то дурацкие ткани. И т.д. Поэтому я, папуас, и вернулся. Не выдержал.
Папуас здесь вовсе не обидное слово. Это просто собирательный образ представителя другой культуры. Все мы папуасы в тех или иных обстоятельствах. Далее. Я лично вообще не вижу ругани Америки в словах А. Гордона. Скорее, вижу принципиальное непонимание другой культуры, другого образа жизни.
Итак, драма Николая, который не стриг свой газон, за что соседи подали на него в суд. Трудно представить, чтобы так было, — без предупреждений. В нашем Ньютоне жители постановили, что трава на газонах не должна быть выше, скажем, 20 см. Не хочешь сам стричь — есть службы, которые за плату подстригут. Не хочешь стричь принципиально — вырви траву, разложи на свой вкус камни, посади деревце. Наконец, апеллируй в суд, вплоть до Верховного суда США. Уверен, город плюнет и оставит вас с вашим бурьяном в покое. Хотя надо понимать, что заросший участок уменьшает стоимость домов на всей улице, — кто захочет покупать дом по соседству с неадекватной личностью...
«А покореженные машины, нормально разъезжающие по улицам американских городов?» — скажет наш человек. Где же логика? А логика проста. Никто в США не примет закона, что за побитые машины нужно штрафовать. Это будет явная дискриминация по отношению к неимущему населению. За бедность штрафовать нельзя. К чему я веду? Надо уважать порядки американцев, понимая, что за ними опыт многих поколений. Надо спросить себя: на каком уровне я хочу чувствовать себя «своим» в этой стране? И осваивать эту страну и ее культуру исходя из ответа.
О политкорректности. Политкорректность вообще раздражает наших людей, особенно поначалу. В Америке не принято похлопать горбуна по спине и пошутить: а что у вас, ребята, в рюкзаках? Не принято публично произносить то, что может огорчить людей другого пола, другого цвета кожи, другой сексуальной ориентации. Многим людям неважно, как назвать — «незрячий» или «слепой». А у слепых обостренное чувство восприятия на этот счет. «Политкорректность» — это в русском языке интеллигентность. Что многих, как известно, раздражает.
В России мне не раз задавали вопрос: не дискриминируют ли меня на работе как русского? Ребята, говорю, да вы что? Я руковожу отделом исследований и разработок в многомиллионной паблик-компании, а значит, финансовое будущее буквально всех сотрудников зависит и от меня. Как-то собрались мы с друзьями, те, кто работал вместе еще в Москве на одной кафедре химфака МГУ. Выезжали в США независимо друг от друга, и все оказались в Бостоне. Теперь один — профессор MIT, член Национальной академии наук США, другой — декан Северо-Восточного университета, третий — вице-президент крупной биотехнологической компании в Кембридже и ваш покорный слуга — профессор Гарвардского университета. Я пишу не чтобы впечатлить достижениями, а чтобы привести контрпример тому нытью, которое исходит от тех, кто не удосужился освоить английский язык, направляясь на постоянное жительство в США, не удосужился подумать о том, что он будет делать в США. А признать свою ответственность за незадавшуюся жизнь не хочется, гораздо проще поносить США и Россию заодно.
Свой первый год в США я провел в 1974 --1975 гг., когда мне было 27 лет. Приехал по обмену. В Принстонском университете нас месяц натаскивали на английский/американский язык. Через месяц я поехал в Гарвард. После возвращения девять лет сидел «в невыезде», и Гарвард все эти годы бомбил Минвуз и АН СССР приглашениями на работу (я вернулся в Москву забрать семью в Гарвард, я бы все равно вернулся, так как тогда горел желанием перенести приобретенный американский опыт в свою лабораторию в МГУ). Пребывая все эти годы в Союзе, я упорно продолжал учить английский. Это и определило легкость «вживания».
Я далек от мысли представлять США в приукрашенном виде. Еще раз говорю: не все могут принять чужую культуру. Но приводить впечатления без комментария другой стороны — это рассказ того же папуаса.
Анатолий КЛЕСОВ, Бостон
ДА, ОТ КОРКИ ДО КОРКИ!
В силу своей работы я вынуждена ежедневно общаться с прессой — газеты, журналы, радио, ТВ. Представляете: ежедневно читаешь, смотришь, слушаешь, а потом еще и пытаешься понять и законспектировать вкратце то, что приходит в больные головы журналюг. Кошмар, короче. И вот прошлой весной — откровение! Не помню, какой это был номер «Огонька», но он меня убил. Наповал! Такого заряда положительных, добрых эмоций мой неокрепший мозг не выдержал, и я излилась благодарственным письмом в ваш адрес.
И вот сегодня опять он привлек меня своей яркой глянцевой обложкой (я не собиралась его читать). ...Так, «Глас народа» — три письма из четырех (я не собиралась это читать!). Потом «Утро нового века» (я не собиралась...), потом такое внезапно человеческое «Ожидание оттепели», потом немного про Зараева, про Павловского, все про Ксению Петербургскую, потом все про «Тарантино в юбке» (фото — блеск), потом все про Глеба Скороходова. Конечно же, обалденная зарисовка про Кубу, чуток про моего коллегу по знаку зодиака милягу Мэнсона, потом я, хлопая слезящимися от усталости глазами, закрыла журнал... Почти закрыла: на финише меня подстерегал чудный ребусный «анонс телепередач», язвительный... А потом я купилась на предостережение вашего главреда и побывала на юбилее «НГ». У меня такое впечатление, что я сопровождала Александра Никонова на этом реликтовом балу.
Я не собиралась это читать... Я ничего не собиралась читать — у меня устали глаза в конце концов! Но я прочла его. Почти от корки до корки. Кроме вашего мастерства, в этом больше нет ничьей заслуги. Как думаете, тянет это на высшую похвалу?
Мне иногда кажется, что вы всем коллективом — нормальные люди. Которых сейчас, в безумном дерганом настоящем, не может быть в принципе. Скажите мне, вы что, все не отсюда? Засланцы из космоса? А может, живете на великолепном необитаемом острове и выбираетесь оттуда исключительно для спецрепортажей? Краем сознания я допускаю, что на самом деле все вы — нудные завистливые пьяницы, какими является большинство пишущей братии, но... Но когда я читаю «Огонек», я верю, что на свете есть удивительная каста людей, которые в силу опять-таки удивительных причин стали умными, научились любить и разучились завидовать. Спасибо вам. Я обязательно стану такой же.
Ольга, Красноярск
ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ
«ТЫ МУЧАЕШЬ КОШЕК?» — спросили мы детей
СЕРГЕЙ, 11 ЛЕТ: «Ну конечно! У меня же сиамский кот, он меня кусает! Я его обычно беру за шкурку в таких случаях и кидаю в угол».
ЭЛЬВИРА, 7 ЛЕТ: «Никогда не мучаю, я их обожаю! Моей кошке я: «Ля-ля-ля» (пою то есть), а она засыпает прям на руках! Я ее так сильно обнимаю, что ей больно. Но я же не специально!..»
ТАНЯ, 11 ЛЕТ: «Нет! Я люблю животных, и мне жалко делать им больно. Я даже знакомым говорю, чтоб они кошек не мучили, только меня никто не слушается, а только смеются все надо мной».
КАТЯ, 11 ЛЕТ: «Кошек мучат только те, кому нечем больше заняться, бездельники то есть. У меня нет времени ее мучить, я уроки всегда делаю, потому что я отличница!»
ВЕРА, 6 ЛЕТ: «Да, мучаю! Я ее за хвост таскаю и на ручках качаю, хочу, чтоб она меньше кусалась и царапалась. Только моей Алиске ничего от этого не больно, все равно кусается и царапается...»
АЛЕКСЕЙ, 13 ЛЕТ: «Что за глупые вопросы вы задаете! Кошек мучат только маленькие детишки, а еще садисты какие-то... А я нормальный московский школьник...»
Детей опрашивал Саша ИВАНСКИЙ