ТРЕТЬЕ ЖЕЛАНИЕ

Александр ВОЛКОВ

ТРЕТЬЕ ЖЕЛАНИЕ

На ухабе машину здорово тряхнуло. Джип подбросило, повело, но он устоял. Сон слетел с Сергея мгновенно. Руль влево, руль вправо... Вроде порядок, стоит в колее. «Наверное, колесо в яму попало, — подумал он, разминая лицо рукой. — Черт, так недолго и в кювет сыграть. Сон за рулем — поганое дело».

Дворники на лобовом стекле работали с натугой. Из черноты в лоб мело мокрой хлюздой — дождь со снегом. Спидометр показывал шестьдесят пять.

Стрелки часов, словно приклеенные, застыли на двенадцатом часу.

Сергей открыл окно и заорал в промозглую темень что было силы:

— А-а-а... ихын Па-алыч...

И чтобы окончательно взбодриться, сбросить с себя остаток дремоты, нажал на газ. Джип дернул задом и уверенно пошел вперед, рассекая ночь ярким светом фар. Два ряда галогенных ламп резали мокрый снег, кромсали его, прошибая то на сотню метров вперед, то затыкаясь почти сразу за бампером. Погодка была преотвратительная!

Встречать Новый год в дороге не хотелось. Но до Москвы оставалось еще семьдесят километров, и от мысли, что XXI век он встретит вот так нелепо, за баранкой, Сергея покоробило.

— Напиться, что ли? — вслух подумал Сергей. — А что, это мысль. Стану на обочине, нажрусь как свинья. Давно пора о жизни одному подумать. Все нет времени...

Но на обочину он не съехал. Хотя подумать о чем ему было...

Тридцать девять. Банкир. Дача, машина, жена, дочь-инвалид, любовница-дура. Жизнь не клеилась. Иные в его годы уже страной ворочают. С потрохами покупают нефтяные компании, сажают на телеканалы своих борзописцев — чтоб грамотно хвалили и увлажняли экстазом общество. А он?

Обороты — обхохочешься. Приличного острова в Индийском океане не купишь...

«Приближается долгожданный миллениум! В эту волшебную ночь сбываются самые неожиданные мечты...» — гундосо сообщило радио, и Сергей раздраженно крутанул ручку громкости.

«Какие тут мечты? — подумал он. — Засада в жизни. Жена стерва. Развода хочет. И чтобы квартиру на нее переписал. Тут колдун нужен. С дипломом. Чтоб все путем: бабки сдал и жди результата...»

За старым кладбищем, мелькнувшим за окном покосившимися оградами, узкая колея дороги нырнула под горку. Правый поворот, левый. Юзит джип, асфальта и простора требует. А какой тут асфальт? Мокрота пополам с песком.

Подмосковные службы постарались — насыпали грязи на пять дней вперед.

Чтобы потом с перепою не работать.

Сергей покосился на булькающую бутылку водки. Бутылка каталась по коврику и призывно чокалась с креслом пассажира.

— А! Была не была... — Сергей дотянулся до бутылки, одной рукой свинтил ей голову и обнюхал горлышко; все это он проделал, не выпуская руля. — Трезвый сытому не товарищ. Будем...

Обжигающий глоток ненадолго поправил настроение. Дорожка побежала ровнее. «А ничего, поживем, — Сергей достал из бардачка надкушенную шоколадку. — Мне бы только с бабами и кредиторами разобраться... Эй, Дед Мороз! Гомосек с ватой... Ты где?..»

Но вместо ватного дедули из-за поворота, как черт из табакерки, выскочила полосатая палка инспектора ГИБДД (это то, что раньше ГАИ прозывалось).

Была у него мысль — проскочить. Втопить газ — и поминай как звали! Но искать приключений из-за одного дурака не захотелось. Кинуть рваный — и все проблемы.

Инспектор — щуплый мужичонка с сержантскими лычками — был слегка приморожен. Он шмыгал носом, кутался в холодный, ставший колом воротник куртки. Долго, оглядываясь, шел к машине Сергея.

— Ну чего, командир? — Сергей откатил ногой бутылку и опустил стекло. — Не западло в такую ночь?..

— Сержант Хмельницкий, — шмыгнул носом сержант. — Ты это, спешишь?

— Нет, балду валяю.

— Слушай, друг, выручай.

— Чего?

— Выручай...

— А ты не того?.. — насторожился Сергей, вглядываясь в щель окна. — Не гопник?

— Да меня тут все знают. Хочешь, номер запиши, — сержант тронул бляху на груди. — Вон, влетел в кювет. Пропадаю... Дорожники хреновы понасыпали. Правым — на песок, левым — на снег. Крутануло... Бошки бы поотрывал.

Сергей покрутил головой. Заднее стекло забрызгано, ни черта не видать. Но след на дороге вроде имеется. Борозда от колес. И ныряет прямо в сугроб.

Сергей хмуро оглядел озябшего гаишника.

— Да пошел ты...

Он уже хотел поднять стекло, но сержант просунул руку.

— Брат, земляк... Ну не погуби! Как брата прошу — помоги. У меня трос есть... В долгу не останусь.

На улице было мерзопакостно, хуже не придумаешь. Вылезать из сухой нагретой машины не хотелось. Сергей помотал головой.

— На хрен ты мне сдался?

— Пощади, земляк! Будь человеком! Отблагодарю! Чего хочешь для тебя сделаю. Ну, в пределах разумного, конечно...

Сергей с тоской поглядел на часы.

— Ладно, ... с тобой.

Инспектор все делал сам. Сергей сидел в машине и слушал, как шуруют дворники. Два раза трос срывался, мерзло бил гаишный «жигуленок» по заду.

Но всякий раз настырный сержант вязал его в петлю и накидывал на фаркоп джипа. Хорошо, что машина у Сергея — триста лошадей.

Подтравили, поджали... В свете фар вытянули этот рыдван на дорогу.

— Ну че, все? — Сергей открыл дверь и высунулся из машины. — Отцепляй. И так с тобою тут провозился.

Снег стихал. Он уже не летел, а мирно, с каким-то дремучим упокоением падал на дорогу.

— Ну спасибо, земляк, услужил, — сержант дышал в красные, окоченелые ладони. — Вот бы еще закурить...

Сергей подбросил ему пачку, оглядел жалкую фигуру инспектора и жестко показал — забирай все. У этого бестолкового дурака, наверное, не только с сигаретами беда. Долги, небось, жена мымра, дети сопливые, начальство жлобское... Да и сам он не агнец. Должно быть, тянет помаленьку рублишко из своей полосатой палки.

Сергей отбил грязные ботинки об порожек, грузно забрался на место.

— Слышь, земляк,— инспектор придержал дверь джипа рукой. — Ты мне помог, я тебе помогу. Исполню любые твои три желания. Давай, проси чего хочешь.

Сергей подозрительно покосился на гаишника и молча протянул тому бутылку водки.

— Да ты не дрейфь, — тот воспринял его жест по-своему. — Я нормальный. Без отклонений. За водку — мерси... Совсем окоченел. Я серьезно говорю. Желать чего будешь?..

Сначала Сергей даже опешил. Не ожидал он такого от гаишника. С виду тот вроде нормальный, трезвый даже, а чушь какую-то несет. Сергей глянул на часы. Половина двенадцатого. До боя курантов и до кольцевой не доедешь. Да и дома его никто не ждет. Одни скандалы. От коллег он сбежал, а куда пристать, еще не решил.

— А ты че, волшебник, что ли? — подковырнул он сержанта.

— Вроде того. Про золотую рыбку читал?

Гаишник шмыгнул носом и плотнее прижал поднятый воротник. Он себе даже куртенки приличной не справил. Кутается в рыбий мех, носом шворкает, а лезет исполнять чужие желания. «Да ты знаешь, дурила, чего у меня за желания? — мысленно обматерил прилипчивого инспектора Сергей. — Да, блин, всего вашего ГАИ, или как оно там нынче, не хватит... Ну чего вылупился? А может, ты, паря, просто обдолбанный? Курнул анаши...»

— Анашу я не курю, — инспектор глядел на Сергея ровно и спокойно, без всякой скрытой угрозы. — А вот нашего ГАИ на много хватит.

— А...— Сергей готов был поклясться, что и рта не раскрыл.

— Да ладно тебе. Вслух уже думаешь... Дома неприятности?

— Не твое дело, — буркнул Сергей. — Чего привязался?

— Чудак человек. Я помочь тебе пытаюсь, отблагодарить. Ну не веришь в сказки — не верь. Загадай желания и не верь... В конце концов чего ты теряешь?

«А и правда!» — решил Сергей. Терять действительно нечего. Ночь,

Новый год, совхоз «Жмуринский», голая дорога... Хуже не придумаешь.

— Ладно, — согласился он. — Только по-быстрому. Раз-два, и я поехал.

— Ейн момент, — подтвердил сержант, помахивая жезлом.

— Так-с... — Сергей наморщил лоб. — Чего бы такого пожелать. Для прикола... — все равно не верил он гаишнику, чудной тот какой-то, пургу сеет. — А давай-ка... Нет, этого-то добра у меня... Или вот... Тоже есть. Черт, чего бы выдумать? К примеру...

Выдумать с ходу желание оказалось непростым делом. По мелочам Сергей и сам был волшебником. Бытовым, так сказать. Захотел дачу в три этажа — три дня страха, на десять лет общего режима риска, зато вот она теперь — стоит и пахнет...

— Ну, давай видак, к примеру, — неожиданно выпалил он. — Прямо сейчас! «Панас» какой-нибудь. Теще завезу. Пускай, старая карга, совсем с катушек съедет от своих сериалов...

Инспектор странно поглядел на Сергея, пожал плечом.

— «Панас» так «панас». Тебе виднее. Я щас...

В свете галогеновых фар он отковылял на обочину, встал там наизготовку, поднял полосатый жезл и замер. «Совсем рехнулся... — решил Сергей, наблюдая за инспектором. — Может, прямо сейчас и рвануть? Ну его на хрен!»

Но тут сержант взмахнул жезлом и... И из вязкой, сырой темноты ночи выскочила огромная двенадцатитонная фура. Фура торпедой прошмыгнула мимо джипа и «шестерки», проскрипела тормозами, мигнула стоп-сигналом и остановилась на обочине. От ее колес шел пар.

— Э...— Сергей закрутил головой, даже вышел из машины. — Не было же ее на дороге! Я ж от самого Затьмуринска гнал!..

Но фура, настоящая, дальнобойная, мирно урчала на обочине, и к ней ковыляющей походкой ковбоя уже подходил инспектор Хмельницкий. Обошел с боков, оглядел, потрогал торгпредский номер.

— Слышь, командир... — Сергей хихикнул, поднял руку в сторону инспектора и тут же осекся. — Чудеса какие...

— Инспектор Хмельницкий, — сержант постучал кулаком в дверь тягача. — Ваши документы.

Из поднебесья, от самой верхотуры кабины, выпал коротенький толстый человечек в простенькой одежке. Кепка, усы, синяки под глазами от недосыпа и вечная ветошь в руках.

— Это... — сказал он. — Че?

— Документы, говорю. На машину и на груз. Чего везешь-то?

— Так это. Чего скажут, того и везу.

— Вот мы щас и поглядим, — неопределенно высказался инспектор. — А это кто в кабине?

— Сопровождающий.

Из той же верхотуры свалился долговязый худой мужик без особых примет — как оконное стекло. Присел, размял ноги и достал сигареты.

— Какие дела, начальник? — поинтересовался он.

— Чего везете?

— Груз.

— Документы давай. Фуру к осмотру...

Долговязый покривился, выпустил носом дым. Был он одет легко, небрежно.

— Ой, оно тебе надо, начальник?..

— Да пускай глядит, — встрял водила. — Много там выглядит...

Фуру вскрыли, осмотрели. Внутри оказался (случайно ли?) коммерческий груз видеоаппаратуры. Сержант долго ковырялся в бумагах, пока долговязый приплясывал вокруг него в своих осенних ботиночках. Два раза Хмельницкий осматривал кузов фуры, заглянул даже в кабину. Сергей наблюдал за ним из джипа. Он и сам не знал, чего ждет. Но какое-то далекое, порядком подзабытое чувство держало его как на привязи.

Наконец инспектор дошел до разбирательства.

— Машину на прикол, — отрезал он. — Печати липовые, а на товарной вообще ни хрена нет! Филькина грамота... Будут на пикете разбираться.

— Зачем пикет? — обиделся долговязый. — Начальник, ну чего ты звереешь? Новый год на носу... Ну забыли там чего-то бабы-бухгалтера. Зачем жилы тянуть?

— Товар левый, — как прокурор, отчеканил сержант. — Может, даже ворованный. Вызову ОБЭП, с ними будешь договариваться...

Долговязый выплюнул пятую сигарету, огляделся, взял инспектора под локоток и что-то долго объяснял ему за кабиной. Сергей не слышал их разговора, но видел каменное, неприступное лицо сержанта. Долговязый жестикулировал, проводил ладонью по горлу, что-то доказывал. Даже пару раз собирался уходить, но возвращался опять.

Наконец коротышка водитель в третий раз открыл фуру, вытащил под свет фар квадратную коробку и вручил ее сержанту.

— Совсем охренели!.. — долетело до Сергея ворчание долговязого. — Догола скоро станут раздевать, шакалы...

Фура завелась, фыркнула и нырнула в ночь. Долго еще маячили на дороге красные угольки ее стопарей.

— Открывай ворота, — сержант привалил коробку к кузову джипа.

Сергей машинально открыл заднюю дверь, и в салон плюхнулась картоном пахнущая коробка. Зеленая, расписанная, с приклеенной на бок бумажкой.

Видеомагнитофон. «Панасоник»...

— Принимай заказ, — подмигнул Сергею сержант. — Чем недоволен? Видак заказывал?..

— Я?

— Ну не я же... Получай.

Сержант обошел джип. Хлебнул из горла водки, вытер губы.

— Это было первое желание. Осталось два, — сообщил он. — Повнимательнее надо, товарищ. На барахло не разменивайся.

Сергей развел руками. Что он мог сказать? В это верилось с трудом, но это было правдой. Что-то тут было не так. Неправильно. Но ведь он пожелал видак? Пожелал. Получил? Получил. Вот, лежит на заднем сиденье.

Сергей вышел из машины, открыл заднюю дверь и долго, с пристрастием потрошил коробку. Все было на месте — видак, шнуры, инструкция... Чертовщина какая-то. Или простое стечение обстоятельств.

— Ну, это не волшебство... — подумав, заявил он сержанту. — Так и я могу.

— Как это не волшебство? — обиделся инспектор. — Самое натуральное.

— Не-а, халтура...

— Какая халтура? Видак заказывал? Ну а это что?..

Сергей почесал лоб. Вот попал, так попал... Поверить в волшебство этого обдрысканного гаишника было трудно. А не поверить... «Это уже забавно... — Сергей исподтишка посмотрел на инспектора. — Или кто-то водит меня за нос, типа съемок скрытой камерой, или... Или надо вывести этого мента на чистую воду. Сейчас я кое-что потруднее загадаю. Поглядим, как ты вывернешься...»

— Слышь, командир, — окликнул он сержанта. — Ты готов?

— Угу.

— Вот послушай-ка, — Сергей скроил печальную мину. — Есть у меня одна мечта... В общем, хочу, чтобы Ельцин подал в отставку. Сейчас.

Желание родилось у Сергея само собою. Круче, казалось ему, только инопланетян заказать. Но ведь гаишник предупреждал — в пределах разумного. Отставка — чем не разумное? Хотя такое же невероятное, как исход альфа-центаврян на Землю.

Инспектор внимательно выслушал Сергея и даже не удивился. Лишь вздохнул. «Вишь, раб полосатой палки... — с неприязнью подумал о нем Сергей. — Джинна из себя тут разыгрывает».

— Бином Ньютона... — проворчал сержант и взмахнул жезлом.

Вокруг ровным счетом ничего не произошло. Снег кружил белыми мухами, патрульная «шестерка», помятая и печальная, кисла на обочине, а дворники джипа сбавили обороты и только изредка подмахивали, сметая с лобового стекла слякотную дрянь.

— Ага, — непонятно чему обрадовался Сергей. — Вот так, земеля...

— Радио включи, — устало сказал сержант.

— Чего?

— Радио, говорю, включи.

Сергей настороженно покосился на зеленый глаз шкалы. Боязно, как хватаются за клешни рака, нащупал кнопку. Щелкнул выключателем. «...гие россияне. Я решил не дожидаться новых президентских выборов...» Потом радио попросило прощения за весь тот бардак, что оно устроило россиянам за последние десять лет. И быстро переключилось на песенки — «На Тихорецкую состав отправится...»

Сергей окаменел. Это было уже больше чем простое совпадение. Это было уже черт знает что такое...

— Ну как, Фома неверующий? — поинтересовался у него сержант. — Въехал в тему?

Сергей молча, ошалело, посмотрел на гаишника.

— Да ты не расстраивайся. Никто с первого раза не верит. Только к последнему желанию врубаются. А некоторые даже напоследок чудят. Один тут заказал цыган и ящик пива... Потом три часа головой об капот бился. У него жена лежала при смерти...

— Это... — Сергей с трудом размял деревянный язык. — Так ты, что ль, и вправду волшебник?

— А я тебе чего говорю!

— И все можешь?

— Почти. Но у тебя одно желание.

Сергей облизнул сухие губы. Ему сделалось невыносимо жарко. Ладони у него вспотели, хотя холодный ветер ночи хлестал в открытую дверь.

— Слушай, земеля... — выдавил он. — А чего ты меня остановил? Не мог себе тягача пожелать?

Инспектор кашлянул и притопнул.

— Я же говорю, — с грустью сказал он, — могу исполнять чужие желания. Чужие... Свои не умею. Волшебной силы жезла не хватает. Брак какой-то. Изъян.

— А чужие — любые?

— Любые.

— Уф...

Голова у Сергея поплыла. В нее беспорядочно, панической толпой стали лезть всякие желания. От детских, запоздалых, до нынешних, глобальных.

Желания толкались, пухли как на дрожжах, и разобрать в этой куче что-либо отдельное было очень трудно.

«Это мой час! Спасибо тебе, Господи! — металось в башке Сергея. — Я всегда знал — ты меня не бросишь... Хотя фраер ты, Господи! Не мог раньше, в более цивильной обстановке, этого, с палкой, прислать?.. Я бы сел, подумал... А так... Чего же пожелать-то? Одно желание, всего одно. Как это мало».

Злость проснулась в Сергее. «Потрачено целых два желания! Целых два!

Да я этих видаков... А этот Андерсен в крагах, не мог что ли раньше сказать — волшебник я. Хотя он-то как раз говорил... Так убедительнее, блин, говорить надо было!.. Все у нас в стране через жопу! Волшебники и те звезданутые!.. Одно желание».

Да. Именно одно желание. Не три, не два. И надо было в это одно желание уложить всю тоску, всю печаль своей никчемной жизни. Одним махом исправить что-то в судьбе и миропорядке. Но вот что?

— Какой козырь вытащил... — Сергей промокнул вспотевший лоб. — Чего же, блин, пожелать?..

Деньги? Дачи и машины? Труха, все рассыплется в прах. Один росчерк пера какого-нибудь министра — и все в урну. «Значит... — лихорадочно думал Сергей, пытаясь изобрести свою сокровенную мечту, — надо стать министром. Нет, сразу президентом. Америки. Хотя... И этих снимают».

Дальше пошли мысли о вечном. Подсидеть Василь Петровича? Отправить его на Колыму по какой-нибудь похабной статейке — пускай баланду жрет и лес валит. Мелко... С женой? С ней разлад, не клеится уже какой год. А ведь любил он ее когда-то, глупышку курносую. На третий этаж институтского общежития по водосточной трубе лазил... А теперь? Куда подевалась та задорная девчонка? И куда подевался он сам?.. Впрочем, он никуда не девался. Он в деле.

«Не то, все не то,— Сергей кусал руль, — в жизни дается один только шанс. Один. Надо его не упустить». Здоровья себе заказать? Да он и так здоров как бык. Вот дочка его... Инвалид. Чего-то там в наследственной линии. Когда родилась, врачи говорили, что и года не проживет — с сердцем что-то. Но ничего, втянулась. В пятый класс уже ходит. Болеет только часто, а так — нормально. Сначала любил он ее, души не чаял. Потом что-то треснуло. Охладел к ней вместе с ее мамашей. Ничего, и так перебьются...»

И тут помело, запуржило в голове у Сергея. Деньги, машины, кредиторы, жена, Василь Петрович, падла... Потом — президент Америки, министр воровства России... Ох, как же порою трудно бывает разобраться в своих сокровенных желаниях.

И тут спасительная мысль озарила Сергея. Он поднял голову от руля.

— Любое, говоришь? — сиплым, чужим голосом спросил он сержанта.

Тот молча кивнул.

— Ну так сделай меня волшебником. Таким же, как и ты! А уж со своими желаниями я как-нибудь разберусь... И с домами, и с женой...

Сержант поежился.

— Классиков читать надо...

— Чего?

— Ничего, — буркнул сержант. — Желание клиента — закон для волшебника. Ты хорошо подумал?..

Сергея опять взяла злость.

— А ты что, уже в кидалы заделался? Слинять хочешь?

— Дурак ты. Ничего я не хочу. Хочу домой поскорее.

Инспектор Хмельницкий обтер мокрый жезл, положил поудобнее в руку, последний раз поглядел на Сергея и...

И пошла голова кругом. Качнуло Сергея, как от хмельного заряда. Круги в глазах, звон в ушах, мир где-то сбоку. Будто вылетела из него вон душа, но не окочурилась, а осталась висеть снаружи. И стала наблюдать за собою и телом.

В членах стало легко и приятно. Сергей видел себя как бы со стороны.

Вот он кашляет, отряхивается от налипшего снега. Вот идет к машине развалистой походочкой ковбоя. Вот стучит об порожек ботинками. Заводит джип, медленно разворачивается и уезжает. Вокруг становится темно, сыро, и все холоднее и холоднее...

Очнулся Сергей от слепящего света фар. Конечности задубели, в ногах хлюпает. Кожаная мягкая куртка превратилась в жестяной неудобный сарафан. За спиной болтается какая-то холодная мертвая железяка. Кажется, автомат АКСУ.

Рядом тормознула «шестерка» ППС с синей полосою на борту и мигалками на крыше.

— Хмельницкий, — из окна «шестерки» высунулась красная ряха, — ты че, пьяный, что ли?

Сергей удивился, огляделся. Но рядом не было инспектора. И джипа тоже не было. Смутная догадка кольнула его.

— Где я?.. — стуча зубами, выдохнул Сергей.

— Я же говорю — в дупель, — сказал лейтенант с места пассажира. — Глянь, Зурович, как машину уделал. Ну щегол...

Красномордый старшина поморщился.

— Слышь, Хмельницкий, — веско сказал он Сергею, — ты дурак или притворяешься? Ты с водярой подвязывай. Иначе покатишься в несоответствие и дискредитацию. В тюрьму потом с такой характеристикой не возьмут...

Сергей, шатаясь, подошел к «Жигулям». Машинально, на автопилоте, глянул в зеркало заднего обзора. Глянул и остолбенел...

Из фарных сизых сумерек на него глядело худое, небритое чужое лицо.

Нос с горбинкой, жидкие брови. Лицо было знакомое. Где-то он его уже видел, но где — никак не мог вспомнить.

Сергей ощупал себя, бумажник. Бумажника на месте не было. Вместо этого в нагрудном кармане обнаружились удостоверение, записная книжка и две мятые фотографии. На одной какие-то солдаты в форме. На другой некрасивая женщина с ребенком на руках. Пропала кожаная куртка, штаны «Версаче».

Поверх теперь болталась только ломкая, околелая от мороза куртка инспектора ГИБДД. А на руке у Сергея, как некогда барсетка с баксами, болталась полосатая палка. Жезл.

И тут он все вспомнил. И джип, и сержанта, и даже свое последнее желание.

— Он... Джип... Украл... — Сергей бросился к ментам. — Ловите его...

Лейтенант махнул рукой.

— Будь здесь, Хмельницкий, — сказал он. — Я пришлю тягач. Рапорт завтра напишешь. Придумаешь чего-нибудь. Последний раз прикрою. Все. Нюрке привет...

«Жигуль» заурчал и стал медленно отъезжать в темень ночи.

— Да стойте же вы! — заорал Сергей. — Я не Хмельницкий! Я вовсе не мент! Я банкир. Сороков я!.. Стойте!

— Во дает, — ухмыльнулся старшина, не прибавляя газу. — На прошлой неделе заявлял, что артист. Тенор...

Менты дружно заржали. И быстро забыли про бегущего за машиной сержанта.

— Эх, щас бы бабу... — мечтательно потянулся лейтенант. — Ну, типа, идет она по дороге, замерзла... А тут мы. Шампань еще не выдул?

— Не-а. В бардачке валяется, — зевнул старшина. — Я с газом не уважаю...

Сергей запыхался, устал, отстал. Последний раз взмахнул палкой. «Жигуль» взвизгнул в ста метрах впереди, притормозил. В расплывчатом пятне света из темноты вышла девица в короткой шубке. Фифа крашеная, невесть как очутившаяся на семидесятом километре.

— Мальчики, к теплу подбросите?.. — кокетничая, спросила она.

Хлопнула дверь, «Жигуленок» вильнул задом и умчался прочь.

И тут Сергей заплакал... Плакал он долго. Пинал искореженную, забитую снегом «шестерку». Пинал и махал полосатым жезлом.

— Давай опять в человека! В меня давай!..

Москва. 16.01.2000 г.