ЖУРНАЛ — ВЕЩЬ ОБОЮДООСТРАЯ
То, что кому-то нравится, обязательно не понравится кому-то другому. Ведь мы встречаемся на этой площадке для того, чтобы высказаться, а не для того, чтобы молча отвесить друг другу глубокий поклон.
Тем не менее и для журналистов наступает час расплаты. Если не в зале суда, то по крайней мере на редакционной планерке. Там, где мы обсуждаем реакцию на вышедший номер тех, кому этот номер сильно не понравился. И принимаем меры. Сегодня не Прощеное воскресенье. Но год подходит к концу, и потому мы хотим именно сейчас попросить прощения у тех, кто на нас обиделся.
Итак.
«Господин редактор! В № 35 Вашего «Огонька» за этот год был напечатан преогромный материал, обозначенный моим именем. Я был категорически против публикации, просил автора Ирину Кленскую и зав. отделом Е. Кузьменко не ставить это в журнал, тем более без моей визы. Но... девушки играли свою игру и на меня плевали», — пишет в редакцию Михаил Михайлович Рощин по поводу статьи «Жил-был я...» Далее в своем письме он описывает историю своих взаимоотношений с автором — обещала, но не выполнила, настригла несвязной лапши, исчезла, вернулась, опять исчезла... Ну и так далее. Итог плачевный — материал Михаилу Рощину категорически не понравился.
Уважаемый Михаил Михайлович! Примите наши глубочайшие извинения и уверения в том, что мы считаем Вас прекрасным драматургом и писателем, человеком большой души и личностью огромного масштаба, внесшим неоценимый вклад в нашу отечественную культуру, а также в том, что Ваши пьесы навсегда вошли в золотой фонд нашего театра и нашей литературы. Еще раз простите нас за то, что обо всем этом мы написали в статье недостаточно четко, сделав упор, как Вы пишете, «на женах, детях, ненужных мелочах, явных глупостях». Автор статьи, журналистка, искренне к Вам расположенная, считавшая, что материал под ее руками получился вполне комплиментарным, не подумала, что герой материала может возражать против публикации весьма интересных, по ее мнению, для читателя фактов. Что материал обязательно надо с героем согласовывать и у него визировать. Ей поставлено на вид и сделано последнее предупреждение.
Еще одно письмо прислали в редакцию Петр Космолинский, председатель военно-исторического клуба Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры «Московский корпус», и Алла Бегунова, заместитель председателя означенной организации, член Союза журналистов Москвы, член Союза писателей России. Их справедливый гнев вызвала статья «Так победим?», опубликованная в № 33. Речь в статье шла о празднике «День Бородина», ежегодно проходящем на Бородинском поле. «Мы не можем подать в суд иск о защите чести и достоинства, хотя в репортаже, на наш взгляд, есть прямые оскорбления: «все участвующие в этих играх — ненормальные», «на этом пире шизофрении», «они Москву не сдадут, а продадут даже», — пишут в редакцию П. Космолинский и А. Бегунова. Да, претензии — серьезные.
Тут действительно необходимо объясниться. Дело в том, что журналисты — живые эмоциональные люди, да еще со склонностью сострить порой даже там, где острить возбраняется. Порой они переносят в свои статьи и на своих героев потаенные мысли, комплексы, переживания, которые не находят прямого выхода в их израненных душах. Нечто подобное произошло и на этот раз. Однако наиболее важной представляется редакции следующая часть претензий руководителей военно-исторического клуба. Они пишут: «...Ведь военно-исторические клубы очень бедны», «К сожалению, наше движение... не может похвастаться ни богатыми спонсорами, ни финансовой или какой другой поддержкой власти. В наших рядах только те, кому дорога военная история России... учителя, инженеры, офицеры Российской армии, мелкие служащие, работающие пенсионеры». В связи с этим вывод, сделанный авторами материала Кириллом Коликовым и Александром Басалаевым (фото), а именно: «Вообще реконструкция славных битв — занятие для богатых и очень богатых» — представляется членам военно-исторического клуба вопиющей несправедливостью. Дорогие друзья! Именно для того, чтобы привлечь к вашему движению богатых спонсоров, привлечь людей с деньгами, и написан данный материал. Но, к сожалению, наш замысел не удался. Увы. Авторам статьи сделано суггестивное внушение.
Редакция журнала «Огонек» в лице своих корреспондентов Натальи Дюковой и Юрия Феклистова была привлечена к судебному разбирательству известным актером Александром Белявским (известным в народе в качестве Фокса из народной картины «Место встречи изменить нельзя») — за то, что мы поместили фотографию Белявского в плавках на сочинском побережье в кругу других деятелей кинематографа. Эта фотография, как уверял Белявский в судебном заседании, наотмашь ударила по его творческой и личной жизни. За что мы приносим уважаемому актеру свои глубокие извинения. Суд, тем не менее, признал иск актера необоснованным, заявив, что съемка человека, появившегося на пляже в плавках, преступлением не является. Авторам, тем не менее, сделано, как и предыдущим, внушение.
Такое же внушение постигло сотрудников, допустивших досадную ошибку в рубрике «Музей века», в тексте о плюшевом Мишке, написанном детским писателем Г. Остером. Вот как звучит его подлинная фраза: «Мой сын НЕ знает, что его плюшевый друг — тезка великого человека, жившего много лет тому назад и возглавлявшего далекую заморскую страну». Частица НЕ в этой фразе, увы, была пропущена безвозвратно. Простите нас, Григорий.
Ну, и по мелочи. В маленьком тексте про теннисиста Андрея Чеснокова, который на нашем языке называется редакционным врезом, были допущены сразу три фактические ошибки: неверно указан счет матча с Сампрасом, неверно указано заболевание, постигшее Пита на теннисном корте, да и вообще на самом деле имелся в виду другой матч — со Штихом. Приносим свои глубочайшие извинения великому теннисисту Чеснокову и всем любителям тенниса, особенно москвичу Юрию Заполю, который и указал нам на эти вопиющие нарушения спортивной статистики.
Ну вот. Пока все.
Борис МИНАЕВ
Детский лепет
«ЧТО ЖЕ ТАКОЕ СВОБОДА И ДЕМОКРАТИЯ?»
АНГЕЛИНА, 9 ЛЕТ: «Свобода — это когда свободно живешь, а демократия — когда делаешь все, что хочешь».
ЯНА, 12 ЛЕТ: «Свобода и демократия — это когда делаешь что хочешь, например ходишь на дискотеки. Родители не любят демократию, они меня на дискачи не пускают...»
САША, 12 ЛЕТ: «Свобода — когда человек свободен. Я свободен! Мне сегодня училка так и сказала: «Ты свободен».
ЖЕНЯ, 7 ЛЕТ: «Свобода — это когда человек свободен, а что такое демократия, мало кто знает. Мама точно не знает. А папа объяснял, но я забыл».
ЮЛЯ, 14 ЛЕТ: «Свобода... Демократия... Ничего не знаю, я телевизор не смотрю!»
АЛЕША, 14 ЛЕТ: «Со свободой и демократией надо быть осторожным, потому что, когда свободы много, начинается анархия, нам в школе так говорили!»
Детей допрашивал Саша ИВАНСКИЙ