УМЕР АГРАНОВСКИЙ

УМЕР АГРАНОВСКИЙ

Меня не оказалось в Москве, когда он умер. Вот так просто. В забеганности, в замоте за весь год так и не выкроил времени (а и много ли его надо-то было?) к нему заскочить, посидеть возле, послушать его сухой шелестящий голос, почти шепот. Все как-то по телефону. Звякнешь и ладно. Ой, не ври, голубчик. Ты ни разу не позвонил ему сам. Это он тебе звонил, а не ты — ему. Это он всякий раз, перед тем как повесить трубку, напоминал: я есть у тебя, если понадоблюсь, звони! Ммм... Валя-а, прости меня! А некому уже прощать.

Что мы делаем, господа, с самыми дорогими людьми, с самыми важными, самыми главными! С нашими родителями, с нашими учителями! Позвони родителям, болван, читающий эти строчки, немедленно позвони, брось читать и возьми трубку. Позвони своему учителю, старинному своему другу, который звонит иногда сам, потому что ему не звонит никто.

Да перестань, говорят мне, не мычи ты как заведенный! Он умер не в нищете, в своей постели. Он прожил отличную жизнь. Написал уйму книг, был обласкан и награжден. Его обожали женщины, ему завидовали мужчины. У него была тьма друзей. Он выполнил свое назначение. Можешь только мечтать, чтоб о тебе сказали хоть половину этого, когда помрешь.

Не знаю, сколько ему было лет, много, наверное, он был человеком без возраста («мы не от старости умрем, от старых ран умрем»), но даже после бесчисленных инфарктов, когда он становился на время почти прозрачен, представить, что это помешает ему быть среди нас, казалось невероятным. Он книгу очередную делал, он когдатошние тайны, коим был свидетель и участник, собирался раскрывать.

Я знаю. Все я знаю. Но вижу сейчас одно. Это не наши родители и учителя сами, нарочно застряли во вчерашнем дне, это мы их туда сунули. В чулан доживать, сыт, ну и не гундось! В свой мир пускали с опаской, опять он, дрожащий старик, чашку долбанет. На, держи железную кружку! Вы помните эти испуганные вопрошающие стариковские глаза? Вот так они и сидят, былые красавцы, покорители человеков, таланты, дуэлянты, поэты с железной кружкой в руке. Мы отделили их от себя, положившись на других кумиров. Сейчас только обнаружили, что поменяли учителей на репетиторов. Себя порезали пополам, потому что наши-то души скроены вот этими стариками. Валерий Абрамович Аграновский — один из немногих в давние, мхом поросшие времена, когда во всем полагалось рассчитывать на государство и выполнять лишь то, что оно тебе предназначит, открыл самостоятельно (ну, вместе с братом, в школах и университетах их этому не учили) железное правило успеха: не променивать талант ни на что, а в жизни рассчитывать только на себя. Может быть, потому и было их так немного, «могикан», составивших славу ушедшей журналистики, что правило это было — инакомыслием. Это для нынешних дней оно лишь начальное условие победы, хотя многие о том не знают и до сих пор. До сих пор в огромной России множество населения стучит касками, требуя выдать грошовую зарплату за нищенские занятия не своим делом.

Посадив наших стариков во вчера — доживать, мы от себя отказались. Бог нас за это накажет. Да мы уже сами себя наказываем. Сами решили, что мы сироты? Вот и получили сиротскую жизнь. И не начнем жить хорошо, в ладу с собой, с совестью, пока сиротствуем.

Снова я набираю знакомый номер. А там — гудки, гудки...

Владимир ЧЕРНОВ