ПОКОЛЕНИЕ БЕЗГОЛОСЫХ

«В России значительно сузился диапазон интонаций. Можно сказать, что подсознание россиян скудеет и мы стали меньше думать. А это — залог здоровой психики. Но не все так просто»

ПОКОЛЕНИЕ БЕЗГОЛОСЫХ

Последние несколько лет вся Европа обратилась в слух. Изначальная причина такого внимания достаточно печальна — западный человек глохнет. С каждым годом количество людей, страдающих как врожденной, так и приобретенной глухотой, увеличивается на 15 — 30%. Отсюда повышенное внимание ко всему, что связано со звуками, голосом, речью.

Так речь (один из видов шумов) стала рассматриваться как психологическое оружие или, наоборот, как психологическая помощь. Во Франции особо популярна теория, что голос — это своеобразный человеческий орган, который может работать как исправно, так и не очень. И от этого соответственно зависит человеческое самочувствие. Французское правительство, например, выдает преподавателям два раза в год пособия для «личностного развития». На эти деньги благодарные французы развивают голос, занимаются культурой речи. Потому что речевой климат — это то, что может реально создавать каждый человек.

Российский речевой климат, как и многие другие климаты в нашей стране, очень агрессивный и совсем не приспособлен для разумной жизни. Иностранцы, приезжающие в нашу страну, еще не зная и не понимая языка, чувствуют общую нервозность, тревожность. Это неудивительно, ведь совсем недавно государственной интонацией у нас была истерика. Так читались новости, передавали информацию диспетчеры на вокзалах, писали газеты.

Буквально два года назад ситуация изменилась в лучшую сторону. Безумные заголовки про маньяков перестали появляться на первых полосах солидных газет, и граждане наконец-то заинтересовались позитивными материалами. Можно найти этому множество объяснений. Одно из них, может быть, и не самое главное, но очень важное, заключается в следующем.

Есть среди нас особенные люди, своего рода революционеры — аудиалы, которые очень болезненно воспринимают звуковые проявления жизни. Не то чтобы уши у них были больше, чем у других, просто звук они чувствуют всем телом. Они занимаются наукой, находящейся на стыке медицины, физиологии, психологии и ораторского искусства. Названия у этой науки нет, но занимается она исправлением интонационного климата.

Одного такого замечательного человека зовут Ника Косенкова. Она работает с голосом уже сорок лет, причем как индивидуально, так и в массовом порядке. Ника может забыть лицо человека, но стоит ему открыть рот — вспомнит все подробности о своем собеседнике. Со своим мастер-классом она путешествует по всему миру — Франция, Швейцария, Ирак, Швеция, Бразилия, Дания, Марокко. Она работает с труппами известных (например Штайн) и малоизвестных режиссеров, с последними по дружбе. Она может восстановить человеку голос за 15 минут и поставить его за несколько дней. Такая вот добрая голосовая фея.

Что вам сказать о мастер-классе Ники Косенковой? Больше всего это похоже на шаманские песнопения, медитацию, обрядовые действа, а если выйти за дверь — на собрание воющей и кричащей нечистой силы. Один раз во Франции на берегу Атлантического океана посторонние зрители могли наблюдать полторы сотни человек, которые бегали по берегу, ныряли в грязь, выделывали невероятные физические упражнения и при этом истошно кричали. А через четыре дня этот импровизированный хор несколько часов подряд невероятно красиво и стройно пел в местной церкви, так что собрались жители всех окрестных домов. Это и есть мастер-класс.

Чтобы поставить человеку голос, Ника закаляет человеческое тело и раскрепощает дух. Тело выправляет осанку, начинает красиво двигаться и правильно держать голову. Дух же понимает, что он гениален. И человек начинает петь, рисовать, лепить и радоваться жизни другими способами. «Раскрыть голос — это все равно что пересесть из скрюченного положения с табуретки в удобное мягкое кресло. Масса положительных эмоций».

— У нас голос портят с детства, — считает Ника. — Маленькие дети ближе всего к древнему и изначальному пониманию голоса. Взрослые же вместе с опытом теряют природные знания. Я, когда родилась, постоянно выводила вслух очень высокую ноту. Это напоминало трель лягушек на болотах. Так же делают многие дети, только родители не обращают на это внимания. Или, того хуже, начинают шуметь погремушками и успокаивать малыша. Когда дети бубнят, монотонно повторяют одно и то же, — это классическая медитация, шаманское упражнение. Они сначала должны научиться работать, понимать, слышать свой голос в монотонном режиме. Поэтому самое ужасное, когда их начинают учить говорить с выражением!

— А теперь, Вася, с выражением! — учит воспитательница и показывает ему это выражение своим бабьим голосом. И ребенок, еще не овладев своим голосом, начинает подражать какому-то бабьему.

Так вот, человек всю жизнь подражает кому-то и все сильнее отдаляется от своего природного голоса, тембра, ритма. Его постоянно сбивает агрессивная шумовая среда большого города. И не стоит относиться к этому как к пустяку: на изменение ритма реагирует не только голос, но и человеческое сердце. Оно из-за излишней дипломатичности и тяги к гармонии старается подстроиться под ритм окружающей среды, сбиваясь со своего собственного. Например, когда сердце вместе с нами слушает рейв, оно попадает в зависимость ритма с частотой 120 — 140 ударов в минуту. А он превышает максимальную частоту биения сердца примерно на 10 — 20%. Сердце ускоряется, периферическая нервная система от такого прилива крови впадает в экстаз, но затем, наоборот, тормозится, не выдержав необычной нагрузки. Реакция затормаживается, концентрация внимания падает. Физически человек изнашивается. А тут еще агрессивный российский интонационный климат, разрушающий психику.

Ника знает, как изменить жизнь в России к лучшему.

— Послушайте, как говорят на вокзалах: «Внимание, с третьего пути отправляется поезд!..» Это — смысл сообщения, а интонация означает: «Значит так, сволочи, сейчас с третьего пути поезд на фиг уедет, ну-ка бегом туда!..» Самое печальное, что если среди таких диспетчеров появится один, который изменит интонацию, его просто не поймут. Потому что мы все дети стадной интонации. А нам очень нужно изменить именно это в ХXI веке, нужно непредвзято относиться к человеческим качествам. Каждый человек должен прислушаться к себе. Обратите внимание, как вы говорите «алло», не посылаете ли вы сразу вашего собеседника. Представляйте, что вы всегда говорите для всего мира. Помните: в человеке остается все, что вы говорите. Наше поколение, к сожалению, все сплошь предвзято. Мы привыкли подозревать человека. А наверное, нужно все-таки, как у Окуджавы, говорить друг другу комплименты.

Итак, интонационный климат заставляет подчиняться себе каждого человека. Но и создается он тоже каждым из нас. Ника говорит, что интонационный климат это то, как принято говорить правду. Здесь можно проследить четкое различие по периодам.

Например, в 60-е годы ее на самом деле говорили на кухнях с той интонацией, с какой как раз пел Окуджава: с глубоким внутренним убеждением, которое не нуждалось ни в каком манифесте. А официальной интонацией была радостная и уверенная интонация, с такой пел нам Кобзон. Но мы не кобзонились.

— В семидесятые годы, когда я начинала работать режиссером, меня спросили: ты можешь так гаркнуть, чтобы на другом конце зала было слышно? Я гаркнула, меня услышали и сказали: «Молодец, станешь режиссером». Тогда это было в ходу. Было в моде быть рассерженным, протестовать, говорить фразу в категорично-возражающем тоне. Еще никто не возразил, а ты уже готов драться.

А официально у нас в стране происходил конфликт между хорошим и лучшим. (Нельзя же было без конфликта в драматургии, в кино, а у нас его не было: государство в порядке, семья крепкая.) Поэтому интонация была возвышенная, обнадеживающая. Так говорили в кино женщины-колокольчики и председатели колхозов со звонкими мальчишескими голосами.

А сейчас, по наблюдениям Ники, народ растерян. У нас очень много спорят и ругаются, но интонация при этом сдержанная, растерянная и часто истерическая.

— В России значительно сузился диапазон интонаций. Можно сказать, что подсознание россиян скудеет и мы стали меньше думать. А это — залог здоровой психики. Но не все так просто. Сейчас многие сетуют, что молодежь ужасно монотонно говорит. На самом деле она не говорит ничего. В какой-то момент произошел громадный педагогический прокол. И наши дети перестали выдавать свои эмоции через слова, — считает Ника.

Это необходимо выплеснуть в молодости.

— Вы посмотрите на лица молодых во время рок-концерта — это же страдание, это невыразимая мука, невыраженные эмоции.

Такое впечатление, что молодежь отторгла речь как способ передачи эмоций и нырнула в языческие, древние действа. Тогда тоже были растабуированные дни, когда люди давали выход эмоциям: орали, играли, пели песни, любовью занимались с кем ни попадя. Новое поколение отрицает господствующую истерическую интонацию толпы и вырабатывает свою собственную — интонацию будущего.

Елена КУДРЯВЦЕВА