Фотограф Ирина ПАДВА, дочь известного адвоката, только что приехала из-за границы обратно в Россию.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ФОТОГРАФА ОТ ЧЕЛОВЕКА
— Ира, а чего вас понесло за границу? Папа — известный адвокат...
— Из-за папы я и уехала. Когда он создал Союз адвокатов, все были против: и Министерство юстиции, и МВД, и КГБ. И они хотели, чтобы я на папу доносила. Парень из органов в кафе пригласил. И понес какую-то ахинею... Типа, я сама должна догадаться, о чем речь идет... «Вот, — говорит, — у вас муж на телевидении работает, наверное, не хочет такую работу потерять... Ребенок у вас маленький, мало ли что с ним случиться может...» Из-за дочки я испугалась. Я приходила и, пока ее не потрогаю, боялась, что она мертвая...
— Вам Америка понравилась сразу?
— Она ужасна! Я не хотела, чтобы дочь училась в советской школе, но там оказалось еще хуже — такая же дурацкая идеология и пропаганда, и при этом толком ничему не учат. Они там чего-то хватают из каких-то разделов науки, а базы никакой нет. Потом у Али вши завелись. В Лос-Анджелесе в сентябре идет вспышка вшей в школах. Я как-то мою своей девочке голову и вдруг вижу — кишат! Я как полоумная выскочила на улицу, идет черная тетка с ребенком, говорю: у моей дочери вши! А она — ну Господи, пойди в аптеку да купи шампунь!
И главное — общаться не с кем, американцы ведь все идиоты... Я шесть лет прожила в Америке и не завязала ни с кем близких отношений.
— А пробовали?
— Конечно, пробовала. У меня был роман!.. Это был конец нашего первого кошмарного года, я очень устала. Но длилось это недолго... Этот человек был очень в меня влюблен, и он был милый, ничего дурного мне не сделал, но... например, он мне на день рождения подарил... такие нашлепки, чтобы бросить курить. В коробочке, с бантиком. А выглядит... ну, как кольцо, наверное, бриллиантовое... Открываю — а там эти нашлепки. У меня дом был открытый — я вечно кормила полгорода. И всегда проблема — пока не выпьешь бутылку водки, вообще нельзя ни о чем говорить. А потом становится все равно. Каждый американец имеет собственного психиатра. У меня была знакомая, которая каждый год ложится в психушку: «Не могу же я мужу о своих депрессиях рассказывать...»
На пятом году и со мной что-то стало происходить странное. Какие-то судороги, не могу дышать. Ноги и руки закручивались узлом, и все каменело. Даже за рулем сознание теряла. Страшно. Когда меня где-то в восьмой раз забрали на «скорой», вызвали психиатра. Тот посмотрел и сказал: ну что, жить осталось дня три-четыре. Он, наверное, был прав, потому что я к этому моменту три месяца не спала совсем, весила сорок два килограмма... Впрочем, я нашла сочетание: полбутылки джина и восемь таблеток снотворного — засыпаешь часа на четыре.
Тогда моя подруга позвонила в Москву и сказала отцу, что нужно меня забирать, пока жива. Меня сюда привезли, в Соловьевку, где я пролежала два месяца в неврологическом. Наши молодцы — выхаживали по-настоящему.
И лишь после того как я занялась фотографией, жизнь стала налаживаться. Мой нынешний муж, художник, очень помог — он в молодости много снимал. Сначала мы жили в Лос-Анджелесе, а потом он вдруг спросил: «А как бы ты отнеслась к тому, чтобы переехать к нам, в Англию?» Я сказала: «Да! Немедленно!» Так я нашла свой город. Хотя... думаю, все равно, где жить, лишь бы дело было. А я мотаюсь по свету, заказов много.
Алексей ТОРГАШЕВ
В материале использованы фотографии: Натальи МЕДВЕДЕВОЙ