Известный физик и аналитик Владимир Федоров предложил свой способ выхода из «кризиса лицензирования», поразивший на минувшей неделе телеканалы: — Лишение каналов частот, последующая их продажа на аукционе сложившейся ситуации на телевидении не исправит. Прежде чем издавать такой указ, Министерству по печати и телерадиовещанию неплохо было бы сделать руководству каналов предупреждение. Лишить канал, к примеру, цвета, потом звука, и так далее. А так все происходящее сегодня — лишь полумеры. Начинать перестройку телевидения нужно грамотно. Для начала издать указ, обязующий телезрителей в трехдневный срок снести свои телеприемники в соответствующие учреждения. Пусть это будут министерства печати или госбезопасности, а также их региональные представительства. Взамен телезрителям выдается лицензия на просмотр определенных категорий передач. Теперь второй этап. Так как каждый канал обладает практически одинаковой информационной ценностью и различается только интерпретацией, экран необходимо разделить на шесть частей (по количеству основных информационных каналов). По принципу крестиков-ноликов. Каждому каналу — по ячейке, и вести трансляцию одновременно на всех существующих частотах. Со временем надобность в большом количестве частот отпадет, достаточно будет одной. Чем целесообразно такое решение? Во-первых, зритель будет в курсе финансового положения каждого канала, потому что чем больше денег уплачено, тем больше по площади ячейка. Во-вторых, он будет освобожден от унылой обязанности все время проделывать манипуляции с пультом. |
|
Семь лет бились наши депутаты над вопросом, применимо ли авторское право к программе телепередач. Добились — торговать программной сеткой теперь нельзя. За бесплатно телеканалы программу отдавать не хотят, а газеты не только не хотят платить, но и не имеют теперь на это права. Поговаривают, что многие газеты и журналы в ближайшее время собираются прекратить печатать телепрограмму. Интересно, если так оно и случится, как же без нее будет жить телевидение? |
Зафиксирован почти клинический случай, связанный с телерекламой. Родители маленькой девочки обратились к психоневрологу, потому что девочка стала кричать по ночам. Врачу девочка призналась, что боится дяденек и тетенек с замазанными глазами, которые почему-то рекламируют один очень хороший телевизор. Они ей снятся и под свою мрачную музыку идут тяжелыми шагами прямо на нее. ...По поводу же розового зайчика, который оказался лишь ненужной шкуркой для одной очень хорошей батарейки, никто к психоневрологу, наверное, не обратится. И тем не менее это, несомненно, самая циничная реклама на нашем телевидении. |
В сводках информационных агентств прошла информация: «В марте на ОРТ выйдет цикл программ «Кремль-9», посвященный неизвестным фактам из жизни кремлевских вождей. Первый фильм о покушении В. Ильина на Леонида Брежнева — «Шестнадцать пуль для Брежнева». «Сколько-сколько пуль?» — переспросил внук Брежнева Андрей, к которому мы обратились за более подробной информацией. И после паузы добавил, что с удовольствием поделился бы куда более интересными эпизодами семейной истории с телевизионщиками, однако «никакой такой РТС» он не знает и комментариев никаких у него не просили. А спустя некоторое время в пресс-службе ОРТ нам сказали, что вопрос о трансляции продукции компании РТС (производитель цикла «Кремль-9») пока не решен. |
Народ у нас любит телевидение. Большинство — смотреть, но некоторые — поучаствовать в съемках. Кого-то этот процесс засасывает и превращается в хобби, для кого-то становится навязчивой идеей, которую работники телецентра мягко называют телеманией. Для телеманов не существует закрытых дверей, не существует милиционера на входе — и это несмотря на то, что в любой программе есть свой «черный список» таких участников... На съемках они знают, на какую трибуну чаще всего направлена камера, и именно там рассаживаются. Монтаж против них бессилен. С одним из таких телеманов, Василием Сергеевичем, бывшим инженером, а ныне пенсионером, мне удалось побеседовать о проблемах телевидения. — Что происходит на телевидении? — А что происходит? Нормально все. Только бардак немножко. А так я здесь всех знаю. По-моему, телевидение у нас хорошее. Программы новые открывают, лишних много, некоторые закрывают почем зря... Жалко, что перед выборами все больше «Новостей». Я-то сам ток-шоу люблю. Там и полезный совет получить можно, как жить, и ответ на какой-то свой жизненный вопрос. Так вот я и участвую по мере сил. Стараюсь сделать все, чтобы зритель с удовольствием смотрел. Знакомые звонят, говорят: «Сергеич, опять тебя показывали!», но лучше, когда: «Сергеич, опять себя показывал!» Для меня здесь как дом родной. Есть, конечно, и недостатки, а как без этого: монтаж там... Кто этим только занимается? Они же вообще не в курсе, чего авторы задумали. Тут три дня готовишься, учишь речь, потом в эфире смотришь, тебя — хабах! — резанули. Подводят друг друга как могут. Ладно еще, если речь твоя, выстраданная, а то подходят с бумажками, говорят: дядя, надо сказать то-то и то-то, это требует драматургия передачи. А если драматургия передачи требует — так я вдвойне ответственнее. А они потом режут. Бывает еще, что сигнализирует кто-то непонятный ведущему: «Закругляй, мол, его» — как в баскетболе. Это вообще неприятно. Поймите меня правильно, я-то телевидение, сами понимаете, люблю, но уровень, простите, падает. — А чья, по-вашему, в этом вина? — Мало подвижничества. Телевидение — это же храм, там надо быть самоотрешенным. А все только на деньги и смотрят. Больше финансов — лучше передача, нет финансов — показывают телесериалы. И народу стало больно много. Сотрудников. Приходят девочки зеленые после курса МГУ, если лицом вышла — диктор, а то и ведущая, попроще — в редактора, совсем никчемная — в администраторы, так и работают. Раньше в советские времена была выучка. Леонтьева говорила: «Раньше к телевидению на сраной кобыле не подъехать. Нужно было несколько лет проработать сначала администратором, потом осветителем, потом, может, редактором, и только потом допускали к эфиру, плюс курсы речи и характеристика». И получались профессионалы. А сейчас у дикторов оговорка на оговорке, и родной речи они не знают. А тем, кто их снимает, в эфире пауза на минуту не помеха, может, они кассету там ищут или выпивают... Поэтому и сериалов столько развелось, потому что сами работать не умеют. Рейтинги придумали. То ли за них на телевидении аккуратно платят, то ли их дурак какой-то составляет. Вот я на телевидении не последний человек, а меня хоть спросил бы кто хоть раз... — А что, по-вашему, делать, чтобы все изменить к лучшему? — Надо увеличить интерактивность. — В каком смысле? — Чтоб отвечали. Я вот слал письма Ноткину, а то он, понимаешь, «лицом к городу». Я не знаю, чем он там к городу, но к моим запросам он был другим местом. Я и сам не поленился, занес к нему в редакцию, результат тот же. А сам Ноткин, говорят, в командировке. Спрашивается, где? На Гавайях? Он лицом к какому городу? А сколько я видеокассет заслал — Усачеву этому и «самсебережиссеру»?! Хоть бы какой ответ! А вы говорите — интерактивность... — Это вы говорите. А еще у вас есть предложения? — Надо очиститься. — ??? — От лишних людей, сотрудников — надо очиститься. А остальным поднять зарплату, но при этом пусть они все ходят под страхом увольнения и пусть знают, что телевидение, оно такое, как его видят простые зрители, и наша задача сделать его таким, как им хочется. |
- В день, когда Горбачев объявил о начале перестройки, — говорит Андрей Столяров, — трансляцию заседания пленума тянули. Паузу заполнили музыкальным произведением Прокофьева в исполнении оркестра. Атмосфера накалялась, голос за кадром торжественно вещал: «Через несколько минут начнется заседание пленума...» В Стране Советов было не принято давать титры по окончанию телевизионных концертов. Но этот удался на славу, недаром режиссером-постановщиком выступал я сам. Поэтому с чистой совестью я решился дать титры. Что происходило дальше — надо было видеть. Дают стоп-кадр вида Москвы, мужественный голос говорит: «Сейчас вы увидите заседание пленума...» Затем — последние аккорды и появляется надпись: «Режиссер-постановщик Андрей Столяров». И показывают Горбачева, готового сказать знаменательную речь. Так я стал режиссером-постановщиком перестройки. |
В телеигре «О, счастливчик!», в которую заманивают миллионными выигрышами, только-только взят стотысячерублевый барьер. 43-летняя Юлия Ханис выиграла 125 000 рублей. До этой роковой суммы добирались многие игроки, но, не сумев вовремя остановиться, прогорали. Юлию Ханис спасло то, что она профессиональный психолог. Наш корреспондент попросил победительницу дать несколько советов потенциальным участникам передачи: «Чаще всего люди на публике нервничают оттого, что боятся показаться неумными, необразованными. Вот тут-то и надо себе сказать: «Есть много вещей, которых я знать не обязан. Даже школьник может знать то, чего не знаю я. В этом нет ничего стыдного». Следующий этап. Отогнать от себя лихорадочные мысли о деньгах, которые, казалось бы, вот-вот упадут тебе в руки. Отогнали. Теперь смело вперед. И еще — я играла до тех пор, пока могла проследить логическую связь между ответами и пока были подсказки. Когда «зацепки» кончились, я закруглилась... и спасла кучу денег от автоматического сгорания». |
Осевая фенечка, придуманная Джеки Чаном для фильма «Кто я?», состоит в том, что американский суперагент, ушибленный (или недобитый) в ходе очередной операции, забывает, кто он. Чтобы бедняга не разболтал секретов, ЦРУ должно его добить. Куча рыжих долдонов гоняется за юрким чернявым каратистом. Два часа беготни, взрывов, переворачивающихся машин, горящих вертолетов и изящных единоборств (поставленных скорее балетмейстером, чем душегубом) вполне можно выдержать, если мобилизовать чувство юмора. Борьба одиночки с «командой» — мотив привычный. Превосходство виртуозов азиатского физиономического типа над европеоидными громилами — тоже. И даже перемешивание современнейшей машинерии (компьютеры, скафандры и проч.) с первобытной нудистикой (операция ЦРУ проводится в глубокой Африке; пляшут раскрашенные дикари, к ним и присоединяется наш забывчивый Робинзон) — все это очень понятно и даже наводит на мысль о попытке современных властителей дум вжиться в Эпоху Великих Открытий. В одном эпизоде герой спасает раненого с помощью кокосового молока; за кокосом он лезет на дерево как заправский дикарь. Идущие по его следам эксперты заявляют, что этот кокосовый рецепт может быть известен только бойцу элитного спецподразделения. ... И простодушному Пятнице, подумалось мне. По-моему, авторы осознанно-тривиального боевика отдают здесь дань подсознательной нетривиальной мечте: а что, если вот человечество забыло бы всю ужасную машинерию Нового Времени и вернулось в первобытный рай, но так, чтобы технические рецепты благоденствия остались при нем? Хорошая фенечка. Робинзон танцует с Пятницей. Триллер смотрится как балет. Испытано на себе. |