Наши дедушки были русскими. Но это мало что объясняет.
ПОПСА ВСЕЯ РУСИ
Любит наш народ повспоминать о прошлом. Не просто повспоминать — попричитать о минувшем: и вода тогда была, дескать, чище, и сахар слаще, и снег белее... «Куда катится страна? Когда спустя сто лет нашим внукам попадут в руки современные компакт-диски, внуки придут в ужас от убожества наших культурных запросов...»
Не будем, господа патриоты, стенать о подлинной духовности! Она не умерла в России — наши музыканты, композиторы и литераторы известны сегодня в мире так же, как и в начале века. Что до культуры массовой, то есть, прошу прощения, народно-патриотической — тут за сто лет мало что изменилось. Хотите в этом убедиться — на досуге зайдите в Государственный архив фонодокументов.
Для затравки послушайте хотя бы незатейливую песенку с названием «Капуста», где мама объясняет сыну, как дети рождаются на огородных грядках. «И не забудь, мой милый, в этом деле главное — крепенькая ко-че-рыж-ка!» — томным голоском пела в начале века некая Вера Лин (чем хуже Лады Дэнс или Анжелики Варум?).
Или вот еще шлягер — куплеты из оперетты «Максимисты»: «Муж уехал, а супруга принимает дома друга, и такие строит глазки, и такие дарит ласки... Муж вернулся раньше срока, в будуар вошел без стука, дверь раскрыл неосторожно... О-о-о, обалдеть можно!» Эта пластинка фирмы «Зонофон» так и называлась «Обалдеть можно!». Вы небось думали, дедушки-бабушки говаривали: «В соблазн впасть» или «Оскоромиться»?..
Фантазия на броские названия у деятелей шоу-бизнеса в начале века была богатая. Например, один граммофонный диск назывался «Бум-чики-чики» — не хуже, чем «Ой, мама, шика дам!». Как вы думаете, о чем это пелось в год юбилея династии Романовых? О различных ситуациях, в которых оказывались влюбленные парочки то на пустынном островке посреди озера, то в темном зале синематографа, то на безлюдной лесной поляне, и так далее. Каждый куплет песенки неизменно заканчивался энергичным припевом в ритме вальса: «Бум! Чики-чики! Бум! Чики-чики!» — после которого слушателям становилось ясно, как прозаически завершались эти романтические прогулки.
Граммофоны стоили баснословных денег, за хороший «салонный» аппарат с громким и чистым звуком продавцы просили цену породистой лошади. Купить подобную роскошную вещь могли или люди состоятельные, или хозяева питейных заведений. Вообразите, какой хохот стоял в московских трактирах, когда там звучал голосок Веры Лин.
Порой артисты позволяли себе пошутить — как и сегодня, впрочем, — на актуальные политические темы, правда, в рамках дозволенного, потому что политическая цензура в то время работала куда эффективнее, нежели цензура нравственная. На той же пластинке «Обалдеть можно!» один из куплетов звучал так: «Тихо, сонно и без шума заседала Третья Дума. Наши славные кадеты — Цицероны и Гамбетты — Милюковы, Маклаковы дремлют в креслах, будто совы. И вздыхают осторожно... Тьфу, Господи! Обалдеть можно!»
Нам бы ваши заботы, г-н куплетист! Что бы вы запели, послушав наших «Цицеронов» и «Гамбетт»?..
Особой любовью публики пользовались пластинки с рассказами «юмористов-сатириков» — этот репертуар занимает в архиве значительную часть дореволюционного фонда. Персонажами смешных историй были в основном представители национальных меньшинств и провинциальные торговцы. «Находчивый армянин», «Еврей на базаре», «Татарин в поезде», «Купец на пароходе».
Впрочем, эротическая тема царила и здесь. Так, «находчивый армянин» с горечью рассказывал другу, что, купив роскошный диван, регулярно стал заставать на нем то сына в объятиях горничной, то дочку с гувернером, то жену с полицмейстером. Наконец восточный темперамент хозяина дома взыграл, и диван был разнесен в щепки!..
Кто они — канувшие в Лету шуры каретные «Святой Руси»? Не исключено, что делалось это по просьбе самих авторов, понимавших, что творят... «Тайна сия велика есть» — сто лет назад не существовало традиции упоминать на этикетках эстрадных дисков фамилий авторов.
Ничего не поделаешь, российской публике нравилось именно это. Тиражи подобных записей намного превосходили число дисков Шаляпина или Вари Паниной.
Россия в годы величайших потрясений требовала не столько хлеба, сколько зрелищ. И этот спрос рождал адекватное предложение! На ниве массовой культуры сто лет назад все происходило точно так же, как происходит сейчас — по сценарию, цинично прокомментированному недавним кумиром нашей молодежи Богданом Титомиром: «Я сам знаю, что это отвратительно и пошло. Но пипл хавает!»
Николай КУРНОСОВ