Мемуары нынче не менее популярное чтиво, чем детективы. Пишут практически все, вне зависимости от пола, возраста и сферы деятельности. И почему вдруг в людях возникла такая непреодолимая тяга принародно разбираться во времени и в себе, а заодно и с окружающими?! Или это как следствие цепной реакции — кто-то один пооткровенничал на бумаге, и пошло-поехало? Вот и решили мы побеседовать на эту тему с Натальей Аринбасаровой, известной актрисой кино, одной из героинь нашумевших мемуаров Андрея Кончаловского «Низкие истины» и «Возвышающий обман». К тому же недавно Наталья написала свою книгу, где дает собственную версию описанных Кончаловским событий.
— Факты вашей биографии, Наташа, в книге Андрея Кончаловского изложены несколько по-другому. Ставили ли вы своей задачей показать, что воспоминания Кончаловского не совсем правдивы?
— Вы знаете, ведь каждый человек одно и то же событие видит по-разному. Я видела и помню их по-другому, чем Андрон, и думаю, что помню их точнее. У него была совсем другая жизнь, чем у меня, — бурная, полная событий и женщин, поэтому он мог что-то и подзабыть. А потом, насколько я знаю, он писал эту книгу не сам — по его рассказам, это сделал Алик Липков...
КАТЯ (дочь и соавтор Аринбасаровой): — Он даже год рождения Егора написал неправильно. Но наши общие знакомые, которые знали и маму и Андрона, звонили и говорили, что в нашей книге события описаны правдивее.
НАТАША: — В нашей книге есть эпизод, когда Андрон уезжает со съемок «Первого учителя» на три дня в Москву. Я очень волновалась, переживала, боялась, что он может не вернуться. Но когда через три дня он приехал, то сделал мне предложение. И вот, представляете, через много-много лет мне позвонила Таня Штейн — жена Игоря Кваши, с которой мы никогда не дружили, а только когда встречались, то приветливо здоровались, — и вспомнила о тех трех днях, которые Андрон провел в Москве. Кстати, Андрон редко говорил о женщинах хорошо, а вот о Танечке всегда говорил только хорошее. Так вот она рассказала мне, что Андрон встречался с ними, показал мою фотографию и спросил: «Нравится?» Они ответили: «Нравится». «На этой девушке я женюсь», — сообщил им Андрон.
— В вашей личной с Андреем жизни были неприятные моменты — вы этого в книге не скрываете. Не было желания расквитаться с ним хотя бы на страницах книги?
— Нет, я к Андрону очень хорошо отношусь. Мы расстались хорошо и дружим до сих пор. Он очень заботился о сыне, дал ему возможность получить прекрасное образование за рубежом, и я ему за это очень благодарна. И когда он приезжал из-за границы, то всегда приходил к нам в гости. Помнишь, Катя? (Катя кивает.) Кстати, обо мне в своей книге он очень хорошо пишет. Но меня возмутило, что он вложил в мои уста дурацкую фразу: «Лучше бы ты сказал, что у меня умерла мама». Я этого никогда не могла сказать. Наверное, он меня с кем-нибудь перепутал. И, конечно, совсем не понравилось, как он написал о моих родителях. Ну, наверное, это потому, что они были категорически против нашей женитьбы — Андрон им не нравился. Кроме того, неприятно читать о том, как он отзывается о других своих женщинах. Мне всегда казалось, что настоящий мужчина не должен публично вспоминать о своих романах.
— Катя, вы совсем из другого поколения. Как считаете, должен мужчина делиться принародно подробностями своей личной жизни?
— Мне кажется, что можно писать все что угодно о человеке и даже напридумывать то, чего не было на самом деле, если ты изменяешь его имя и место действия, как это делал Чехов. Он писал злые слова, но не о конкретных людях и месте. А называть истинные имена, сообщая интимные подробности своей жизни, — это очень неправильно. Кодекс чести, порядочности должен соблюдаться всегда, если, конечно, ты не пишешь бульварный роман. А когда читатель знает, представляет тех людей, о которых пишет автор, мне кажется, это аморально.
— Наташа, что было самое главное или важное, о чем вы хотели рассказать читателю в своей книге?
— Мне хотелось рассказать о послевоенном детстве, о той скудной жизни, которой мы жили. Хотя трудно было нашим родителям, а мы, дети, были вполне счастливы. Вы, наверное, заметили, что сейчас часто вспоминают довоенные и послевоенные времена — не только их минусы, но и плюсы. И мне кажется, что будут вспоминать их еще очень долго, потому что, несмотря на то, что в советское время было много трагического, это была великая эпоха, великая культура, великий кинематограф... А кроме того, я уверена, что мы были счастливее нынешней молодежи вот в каком плане: важно было не твое благосостояние, а что ты знаешь, талантлив ли ты, какой ты человек... Я знала, что, независимо от того, есть у меня деньги или нет, я всегда могу пойти в Третьяковку, в любой театр, библиотеку. В этом мы были богаче, у нас было больше возможностей, чем у тех, кто подрастает сегодня. Да и воспитательный процесс, я помню это по школе и по балетному училищу Большого театра, вбирал в себя лучшие дореволюционные традиции.
— Катя, а когда вы слушали маму, ее рассказы о том времени, было ли вам интересно?
— Я, конечно, кое-что знала о советских временах — читала о них, смотрела фильмы, да и дома мы разговаривали об этом. И я во многом согласна с мамой: сейчас очень важно, какая у тебя машина, шуба, ванна, квартира... Конечно, это все должно быть у человека, это нормально, но не должно быть главным в жизни. Раньше большинство людей были ограничены материально и знали, что больше, чем им платят, они не могут заработать, и жили другими ценностями. И в искусстве сейчас действительно застой. Несмотря на то что все можно, нет никаких запретов, к сожалению, исчезла тайна, недосказанность, прозрачность, которая должна присутствовать в искусстве. И то, что раньше ты мог прочувствовать на интуитивном уровне, что будило твое воображение, теперь заменили прямые, грубые вещи — такая порнография духа.
— Наташа, помните, в фильме «Успех» героиня устами Фрейндлих произносит фразу: «Два творческих человека в семье — это катастрофа». Для вас ваши творческие мужья действительно стали причиной личных катастроф?
— Катастрофа? Ну нет... Для меня всегда было очень важно, чтобы рядом со мной были творческие люди. И хотя тут есть свои подводные камни, очень важно, чтобы оба смотрели в одном направлении. Причины личных катастроф были сугубо личные, и я не могу пожаловаться, что мужья относились ко мне пренебрежительно. Андрон всегда заставлял меня заниматься самообразованием, Коля Двигубский — прекрасный художник — очень уважительно относился к моей профессии, у Эльдора Уразбаева я снялась в нескольких фильмах. Все трое считают, что я хорошая актриса, и все поддерживали меня в моем творчестве.
— Катя, а вам в определенном возрасте не мешала мамина личная жизнь? Вы не испытывали чувство неполноценности или какие-то комплексы?
— Вы знаете, с одной стороны, я человек ранимый, а с другой — такой толстокожий и самовлюбленный, что все, что происходило в окружающем меня мире, я оборачивала на пользу себе. Не знаю, кого благодарить за это качество — Бога или родителей. Кроме того, у мамы со всеми мужьями остались прекрасные отношения, и, наверное, поэтому Андрон ко мне прекрасно относился и даже предложил напополам с папой оплатить мое образование за рубежом. С папой у меня тоже отличные отношения — с годами он стал мне много интереснее. В детстве, конечно, были обиды, что он не так внимателен ко мне, как хотелось бы, но с возрастом это все забылось. Эльдор, который вырастил меня, был мне настоящим отцом, поставил меня на ноги, и благодаря ему очень многое состоялось в моей жизни. В самые сложные моменты он всегда был рядом, был моей спиной, плечом...
НАТАША: — У Эльдора тоже двое детей, и я всегда старалась, чтобы они приходили в наш дом и чувствовали себя тут комфортно. И они по сей день приходят и считают меня родственницей, бабушкой их детей.
— Многие актрисы предпочитают не иметь детей, понимая, что это может помешать их карьере. Перед вами, Наташа, стояла эта дилемма — иметь или не иметь?
— Для меня дом, семья всегда очень много значили, поэтому вопрос выбора всегда решался в пользу детей. Хотя, конечно, было очень трудно их растить, поскольку моя работа была связана с экспедициями, и дети были то с родителями, то с нянечками. И я всегда волновалась, как бы с ними не случилось чего плохого.
Может быть, моя карьера могла бы и лучше сложиться. Я хотела бы сыграть в классике — Шекспира, Островского, но мне предлагали в основном одни и те же типажи — мои внешние данные ограничивали меня в выборе ролей...
КАТЯ (перебивает): — Мне тоже не повезло с внешностью... (Все дружно смеемся.) Если бы я родилась в азиатской республике, то, может быть, была бы звездой. Хотя мне очень нравятся фильмы, в которых я играла, но в мечтах я играю совсем другие роли. И я очень благодарна прекрасному педагогу Митте за то, что он дал мне возможность учиться и окончить режиссерский факультет ВГИКа. Именно с режиссурой я связываю свои планы, потому что актерская профессия — это ожидание, а это не для меня. Я человек деятельный, мне легче куда-то пойти, чего-то добиться, кого-то уговорить...
НАТАША (продолжает прерванную мысль): — Но если так подумать... Ну, сыграла бы я на десять ролей больше. И что? Зато сейчас у меня очень приятный период в жизни, потому что меня воспринимают не как актрису, а как мать взрослых детей. Вот Егор снял фильм — скоро будет просмотр, и мы все очень волнуемся. Недоброжелателей в кино всегда хватало. Катя вышла замуж — тоже волнующее, приятное событие...
— А вы, Катя, хотели бы повторить мамину судьбу?
— Мама очень талантливый человек, но мне кажется, что она в первую очередь мама и жена. Я бы тоже никогда не смогла предпочесть карьеру семье и быть таким одиноким творцом. Я вышла замуж и вполне счастлива — муж всячески поддерживает мои творческие планы и старается мне помогать. Я хочу иметь дом и детей, но быть только матерью и женой мне не хотелось бы. Для меня это очень важно.
— Вы хотели бы такой дом, как у мамы?
— Нет, дом я хочу другой и воспитывать детей хочу по-другому...
НАТАША (смеется): — Ну, даст Бог, детей твоих буду воспитывать я.
КАТЯ: — Думаю, ты учтешь ошибки, которые совершила, воспитывая нас.
НАТАША: — Я усовершенствую свой метод.
— Катя, а какие ошибки воспитания допустила ваша мама?
— Мне кажется, дети настолько мудрее взрослых, что специально их воспитывать не надо. Детям надо давать больше свободы. В общем-то, у меня была свобода и, конечно, меня никогда не били, но я точно знаю, какие ошибки не хотела бы совершить, воспитывая детей. Ну, например, если есть какой-то уговор, то надо держать свое слово. Если ты сказал, что лишишь карманных денег, если ребенок будет курить, то не надо через два дня совать ему пять рублей. Ну, наверное, я сейчас рассуждаю так, потому что у меня еще нет детей!
— Наташа, у вас есть какие-то неисполнившиеся мечты?
— Я человек реалистический и не мечтаю ни о чем фантастическом. Жалею, что серьезно не занималась французским языком, что не научилась петь. И, конечно, жалею, что не овладела каким-то ремеслом. И хотя я занимаюсь хозяйством, немножко шью, вышиваю, вяжу, но делать что-то профессионально, так, чтобы душе было приятно и заработать можно было, к сожалению, не научилась. А надо бы — ведь актерская профессия — хлеб неверный.
Маргарита РЮРИКОВА
|