ПРИЗРАК ЗАМКА ЖЕВЕРОЛЬ

Где-то слева шумело море. Ужасно хотелось свернуть налево, пройти минут пять по кипарисовой аллее, швырнуть рюкзак на шуршащую гальку, стащить наконец с себя влажную от пота футболку и упасть в соленые волны. В шипящий прибой. Лечь на спину...

Я пошел направо, в сторону от шоссе, по горной щебеночной дороге. Вверх, вверх. Мне сказали, что идти надо сюда. По обочинам лежали кучи мусора, старые автомобильные покрышки. 30 градусов жары. 30 градусов горный уклон. 30 минут я уже иду по этим дорогам. 30 умножаем на три. Должно получиться где-то в районе 90. Странно, почему же у меня пульс 120?

Замок... Я все-таки нашел его. Делаю шаг ко рву с остатками разводного моста. Точнее, мостика. Потому что замок маленький.

Осторожно прохожу через ров. Какая интересная планировка! Вниз — подвалы. На уровне разводного мостика — комната с каминчиком. Вверх по витой (а какую же еще я рассчитывал тут увидеть!) лестнице — еще комната. Стрельчатые окна.

Поднимаюсь все выше. И вот я на крыше. Выпрямляюсь и вижу... море! Только отсюда его видно! Теперь я понимаю, почему замок так трудно найти: он стоит в ущелье, в густых зарослях.

Нынче он совсем зарос, одичал. На стенах надписи углем. В одной из комнат — кровать и гора пустых бутылок. Спускаюсь во двор. Кострище. Собачья цепь с ошейником. Недозрелый виноград висит игрушечными гроздьями. Когда-то здесь был целый сад. Теперь — пристанище для бомжей. Или для призраков.

...Женя работал в курортном приморском поселке фельдшером. Числился на хорошем счету. У него была жена Вера и дочка Ольга. А еще у Жени была мечта — он хотел быть хозяином замка. И жить в нем вместе со своей семьей. Втроем — Женя, Вера и Ольга.

У многих из нас полно самых разных мечт. Но редко кто набирается сил и начинает строить свою Мечту, невзирая на невозможность. Женя тоже понимал, что в Советском Союзе давно сгноили в Сибири всех владельцев замков, если таковые когда и случались. Но он начал строить. Ни у кого не спрашивая. Нашел подходящее ущелье. Для начала провел туда дорогу, чтобы было как подвозить строительные материалы.

Надо бы сказать, что в скалистом грунте прорубить дорогу не такое простое занятие. Но я этого говорить не буду. Потому что в одиночку строить замок, взрывать скалы, выгребать породу, рыть ров, тянуть от поселка водопроводную нитку, чтобы заполнить ров и озерцо, — тоже непросто. И, в общем-то, по тем (да и по этим) законам — преступно. Особенно, что касается незаконного хранения взрывчатки.

Но без взрывчатки со скалами было не справиться. Глухие взрывы порой докатывались до поселка Кабардинка, но как-то никого особо не тревожили. «Раз взрывают, значит, надо», — думали люди.

Он работал много лет. И поскольку работал один, замок построился маленький, словно игрушечный. Но зато вполне настоящий. Дело ведь не в размерах, правда? Женя вовсе не собирался соревноваться с советской властью в гигантизме... Маленький разводной мост, маленькое озерцо с форелью, маленький сад.

На зубцах башен он выложил имена хозяев замка — Жени, Веры, Ольги — «ЖЕВЕРОЛЬ». Так стал называться замок.

Через какое-то время о незаконном строительстве узнала советская власть. И велела незаконную постройку сдать трудовому народу под Дворец пионеров или просто снести.

Маленький советский фельдшер устоял перед страшной бездушной машиной. Он поднял мост и засел в замке с ружьем, угрожая убить каждого, когда к его замку приближалась советская власть в лице лучших ее представителей. Его не арестовали, но только потому, что фельдшер Женя был первоклассный и в маленьком поселке все, даже милиция, знали его как хорошего парня.

Жена Вера, сидя в осажденном замке, иногда в сердцах говорила: «Ну давай отдадим им этот дом! Я больше так не могу! Давай возьмем деньги!» Да, ему предлагали какие-то деньги — компенсацию за замок и труды. Но разве мечты можно оценить?

Женя не понимал жену: ведь для нее же старался. И для дочери. Ведь «ЖЕВЕРОЛЬ»...

Вскоре монстр советской власти развалился сам. А вот трещина в отношениях осталась: Вера развелась с Женей и уехала, забрав дочку. Это случилось примерно в то же время, когда Женя попал под машину. Полгода он провалялся в больнице со сломанной ногой на растяжках. А когда в одиночестве вернулся в пустой замок, не узнал его. Все было разворовано, вытоптано, изгажено, разрушено. На стенах — матерные надписи углем. Это поработали верные сыны своего народа, готовые из удивления перед чудом чудо изгадить, принизить, изнасиловать. Односельчане. Земляки.

Сгоряча Женя попытался было все восстановить. Но с поврежденной ногой ходить, лазить и строить ему было уже тяжело. К тому же теперь в замке никто не жил, не охранял его. А Женя-то целую неделю работал и мог приезжать в замок только на выходные. И все, что он успевал сделать за субботу и воскресенье, в течение недели опять громили. От отчаяния Женя даже начал писать на стенах рядом с их варварскими надписями: «Что же вы делаете, гады! Поймаю — убью и сяду».

Говорят, Женя спился. Не знаю, правда ли это... Растворился, как бы исчез на время, став таким же, как остальные тени людей.

Я ходил по заросшему безлюдному саду и думал: а смог бы я вот так? Смог бы рискнуть ради Мечты жизни — всей жизнью? И понимал — не смог бы. Я привык класть яйца в разные корзины. Я расчетлив. И даже имея Мечту, вряд ли я вложу в нее столько, сколько вложил он. Потому что нечаянно потеряв ее, я потеряю столько, сколько он — все. Я просто боюсь таких ударов. Слишком рискованно иметь Мечту, равную жизни.

Может быть, поэтому мы в большинстве своем размениваемся на мелкие и, в общем-то, легкие мечты и мечтушки в виде новой машины или бани на даче. Впрочем, и баня может быть Мечтой. Ведь неважно, ЧТО это за мечта, важно СКОЛЬКО она тебе стоила.

Безумству храбрых...