100 лет с «Огоньком» - 1914 год

1914

ВСТАВНЫЕ ЗУБЫ РЕВОЛЮЦИИ

5 февраля 1914 года к унтер-офицеру Захару Давыдову, охранявшему денежные ценности у почтового вагона на станции Сазонка, обратился за содействием взволнованный пассажир г. Никольский. Давыдов, как следует из протокола дознания, «не только не успокоил пассажира, но прогнал его, а когда тот не отошел от вагона, протянул руку и прикоснулся ею к плечу г. Никольского, а по заявлению последнего, даже толкнул его». За подобные возмутительные действия унтер-офицер был арестован на семь суток. Командиром корпуса жандармов издан специальный приказ для блюстителей порядка: «...при повторении подобных случаев с виновными я буду поступать с беспощадной строгостью...»

Конечно, происходили в Российской империи и события гораздо более серьезные. Правительство не на шутку встревожили массовые забастовки в Баку, грозившие полностью парализовать работу на нефтяных промыслах. Специальная комиссия, прибывшая из Петербурга, вела долгие переговоры, пытаясь решить дело миром и не допустить введения чрезвычайного положения.

Но столичную публику мало волновало происходящее где-то далеко на юге. Здесь с интересом обсуждали подробности покушения на Григория Распутина. Одна из бывших поклонниц подошла к нему под видом нищенки и ударила ножом. Рана была настолько серьезна, что газеты поспешили сообщить о смерти «святого старца». Но он, лежа на больничной койке, все твердил: «Выживу, выживу!» Довольно скоро, к немалому удивлению врачей, действительно пошел на поправку. И тут же поспешил отправить в Царское Село встревоженной императрице телеграмму: «Кака-то стерва пырнула меня в жевот ножем».

...В Москве жизнь текла спокойно и размеренно. Раз в месяц, по средам, в квартире Валерия Брюсова на Цветном бульваре собирались поэты и писатели. Обстановка была уютной, домашней — рассаживались за чайным столом, читали стихи, спорили о литературе... Тут можно было встретить Ходасевича и Балтрушайтиса, Андрея Белого и Сергея Соловьева... Бывал на «средах» и Маяковский. Как вспоминала свояченица Брюсова, переводчица Бронислава Рунт: «Этаким бесцеремонным верзилой шатался он целыми днями по городу. Из кафе — в редакции, оттуда — по клубам и знакомым. Стихами своими пугал обыкновенных слушателей. Производил впечатление не совсем сытого человека. Придя в гости, он жадно и без разбора поглощал все, что стояло на столе. Бросал в огромный беззубый рот пирожное, а за ним тут же кусочек семги, потом — горсть печенья, а вслед за ним — котлету...» Вскоре после октябрьского переворота Бронислава Матвеевна случайно встретила Маяковского на улице. Поразила ее не столько роскошная шуба, уверенное и спокойное выражение побелевшего и пополневшего лица, сколько улыбка блестящих, великолепных зубов. Он заметил это и произнес значительно: «Революция тем-то и хороша: одним она вставляет новые, чудесные зубы, а другим безжалостно вышибает старые!»

В июле 1914 года намечались торжества, посвященные юбилею Репина. Скрываясь от делегаций, которые, как он знал из газет, должны были явиться с поздравлениями, Илья Ефимович запер свою мастерскую в Пенатах и ушел на соседнюю дачу к друзьям. Все-таки, испытывая смутное беспокойство, он несколько раз посылал кого-нибудь на разведку и удивлялся, что никаких делегаций не прибыло. Все стало понятно лишь вечером, когда прибежала запыхавшаяся кухарка и тихо сказала:

— Война...

На фото из Российского государственного архива кинофотодокументов:

1914 г. Осмотр Николаем II аэроплана Сикорского «Русский витязь» на военном поле.

Герои и первые жертвы Отечественной войны 1914 г.