1911
- 18 (5) сентября от смертельной раны, полученной за четыре дня до этого, умер П.А. Столыпин, председатель Совета министров.
- В Москве и Петербурге проходят студенческие волнения и забастовки.
- Проходит первый Московский салон современной живописи.
- В Петербурге проходит II Всероссийский съезд художников, на котором выступают такие антиподы, как Репин и Кандинский, Бенуа и Кульбин.
- Ларионов и Гончарова порывают с объединением «Бубновый валет» и создают объединение художников «Ослиный хвост».
- Новый успех «Русских сезонов» в Париже: балет «Петрушка» И. Стравинского.
- 14 декабря норвежский полярный исследователь Руаль Амундсен первым достиг Южного полюса, опередив англичанина Роберта Скотта. На обратном пути вся экспедиция Скотта погибла.
- Революция в Китае свергла маньчжурскую династию Цин. Избран временный президент Сунь Ятсен, провозгласивший «пять конституционных властей».
- В Чарлстоне скончался Джозеф Пулитцер (р. 1847 г.), американский журналист и издатель. Основал фонд, который начиная с 1917 г. ежегодно присуждает Пулитцеровскую премию за выдающиеся произведения в области искусства.
ТАНГО ЛУНАЧАРСКОГО
«...Вы слышали, Гумилев женился! И — кто бы мог подумать — на самой обыкновенной барышне!» От поэта, недавно совершившего свое первое путешествие в Африку, очевидно, ожидали, что он привезет в качестве жены зулуску или по меньшей мере мулатку.
Пройдет совсем немного времени, и «обыкновенная барышня» сама станет известным поэтом. А пока, летом 1911 года, Ахматова и Гумилев живут в Тверской губернии, в имении Слепнево. «У Ахматовой, — вспоминала их соседка, художница Вера Неведомская, — строгое лицо послушницы из староверческого скита. За столом она молчала, и сразу почувствовалось, что в семье мужа она чужая...»
Гумилев постоянно выдумывал какую-нибудь игру, затею, в которую волей-неволей вовлекались все окружающие. Он организовал «цирк», в котором сам взялся исполнять головоломные трюки, стоя на лошади. Ездить верхом Николай Степанович, собственно говоря, не умел, но у него было полное отсутствие страха, и он не раз падал вместе с лошадью. «В беззаботной деревенской жизни, — рассказывала Неведомская, — его постоянная тяга к опасности находила удовлетворение только в головоломном конном спорте. Позднее она потянула его на войну. При большевиках он с увлечением составлял заговор среди матросов. Арестованный, он спокойно заявил себя монархистом и непримиримым противником большевизма. Несомненно, что и на расстрел он вышел совершенно спокойно — это входило в правила игры...»
В цирковой программе исполнялись также танцы на канате и хождение колесом. Ахматова выступала как «женщина-змея». Гибкость у нее была удивительная — она легко закидывала ногу за шею, касалась затылком пяток, сохраняя при этом лицо строгой послушницы. Гумилев, как директор цирка, выступал в прадедушкином фраке и цилиндре, извлеченном из сундука на чердаке.
Как-то раз, кавалькадой человек в десять, молодые люди заехали в соседний уезд, где их никто не знал. На вопрос крестьян, косивших сено, Гумилев, не задумываясь, ответил, что они — бродячий цирк, едут на ярмарку. Крестьяне захотели увидеть представление, и им тут же показали всю программу. Публика пришла в неописуемый восторг, кто-то даже начал собирать медяки в пользу «артистов», которые, впрочем, смутившись, поспешно исчезли.
...Начинающий художник Юрий Анненков проводил лето 1911 года в Париже. Там, на вечере русских эмигрантов, он встретил подругу своего отца Веру Фигнер. Пять лет назад она приезжала в Куоккалу, в имение семьи Анненковых, прямо из камеры Шлиссельбургской крепости. Прожила отшельницей три недели, не выходя из дома — после длительного одиночного заключения Фигнер страдала человекобоязнью. На одной из соседних дач жил, скрываясь от полиции, В. И. Ленин. Он неоднократно приходил навещать Веру Фигнер и, раскачиваясь в саду на качелях, любил приговаривать: «Какое вредное развлечение: вперед — назад, вперед — назад! Гораздо полезнее было бы «вперед — вперед! Всегда — вперед!»
...Фигнер обрадовалась встрече, расцеловала Анненкова, а затем подвела к человеку «мелкобуржуазного типа, с усами, с бородкой и хитроватой улыбкой»:
— Владимир Ильич, позвольте вам представить: новое поколение нашей эмиграции!
Когда же Анненков объяснил, что он вовсе не эмигрировал, а приехал в Париж легально, для занятий живописью, Фигнер заметно погрустнела, и на этом разговор сам собой оборвался...
Еще были на том вечере Крупская, Антонов-Овсеенко, Мартов и Луначарский. Ни Фигнер, ни Ленин, ни его жена, как и следовало ожидать, не танцевали. Из всей компании русских политических эмигрантов только Луначарский проявил несвойственное революционеру легкомыслие, исполнив начинавшее входить в моду танго.
Екатерина САФОНОВА
На фото:
1911 г. Сестрорецк. Водная станция. Финский залив.
«Огонек» 1911
