при президенте РФ:
Нравственный климат в нашей стране приводит меня в ужас. Это массовое убийство втихую, в родных стенах, зачастую почти немотивированная гибель от рук самых близких людей, несчастных и совершенно обезумевших. Моральный порог упал до минимума. Люди доведены до скотского состояния всей нашей жизнью: и прежней и нынешней. Полнейшая беспросветность и опустошенность в сердцах и мыслях. Масса людей существует механически, не задумываясь над своей жизнью. А в результате жуткая статистика зверских преступлений в быту: жена убивает мужа, с которым пятерых детей родила; мать душит ребенка; дочь убивает мать. И порой — из-за бутылки водки, а то и стакана сивухи. Такого ожесточения не было даже в трудные послевоенные годы. Я сам дитя войны, в детстве хулиганил, якшался со шпаной. Меня ловили, сажали, воспитывали в сталинском духе. Однако такого, чтобы по живому ребенку прошлись, как по бревну, и не оглянулись, тогда не было. А сейчас — сплошь и рядом.
Никто в наши дни не ударил набат, в то время как в родном отечестве маются около двух миллионов беспризорников. Государству, по большому счету, до них нет дела. Феликс Дзержинский — кровавая фигура, однако он и его подчиненные спасли сотни тысяч жизней беспризорников. И делали это не только по долгу службы, но и по велению сердца. Тех, кто наживался на обездоленных детях, снимали с ответственных должностей, судили, презирали как самых отъявленных преступников. А сегодня сирот нещадно обворовывают. Недавно моя знакомая из Швеции самолично раздавала воспитанникам интерната одежду, обувь, игрушки. Через неделю, перед отъездом на родину, она приехала попрощаться с детьми. И что же? Все благотворительные подарки уже ушли на сторону...
Олег БАСИЛАШВИЛИ, актер:
Когда-то я баловался футболом, теперь страдаю от артроза и, бывает, прихрамываю на сцене. Публика — в восторге! Страшная вещь: зрители обожают, когда во время спектакля с его участниками что-то случается. Иногда приходит в голову шальная мысль: если я помру на сцене, все будут довольны — такое событие!
Юрий ШЕВЧУК, певец:
Сейчас время такое — крикливое. Все за что-то ратуют, все борются. И все чего-то боятся: работу там потерять, счет в банке, квартиру с машиной. Это все настолько непостоянно. Квартиру с машиной в могилу с собой не заберешь. Главное в жизни все же — понять себя. Для меня величайшим примером для подражания был и остается Лев Николаевич Гумилев, который на Колыме, в гулаговских острогах, написал две философские книги. И сохранил в невыносимых условиях оптимизм, веру в жизнь. Не так важно внешнее зло, как то, что внутри тебя. Вот это зло и нужно выжигать.
Елена ИВАНИЦКАЯ, литератор:
Приемы самоутверждения в споре давно известны и, к сожалению, неизменны. Мы их выучили назубок, но ежедневно следим за подтверждением. Вот они, фундаментальные принципы: заранее обвиняй противника в том, что он глуп и некомпетентен; смело приписывай ему собственные пороки в добавление к его реальным; решительно присваивай его достижения; все существующие и грозящие беды связывай со злосчастной позицией противника; приписывай ему самые низкие и грязные побуждения; с пафосом не замечай фактов (а если какой-то факт уж совсем нельзя не заметить, то говори, что противники слетаются к этому единичному случаю, как стервятники к падали); переходи на личности и ругайся; смело клевещи.
Когда же рухнет этот фундамент?
Александр ЗОРИН, поэт:
Подземный переход в метро. Шаркающий шелест и торопливый топ плотных шагов. Конец дня. На лицах едва различимые черты, стертые привычной озабоченностью. По стенам жмутся торговцы всякой всячиной. Но уже спускаясь на эскалаторе, улавливаешь оттуда, из невнятных недр, чистую артикуляцию скрипки. Невозможно передать мелодию словами. И все же, о чем она, соприкасающаяся с шарканьем и топом? О любви, высокой и преданной, о верности, чреватой чудом, о прорыве из любых капканов к абсолютной ясности. Не зря эта мелодия озвучивала пушкинскую «Метель» в одноименном фильме. Пушкин накануне своей свадьбы пишет новеллу о нерасторжимости брака — таинства, предпосланного Провидением, а не случаем. Только в согласии с высшей закономерностью можно обрести себя и друг друга, пробиваясь сквозь стихию жизненных обстоятельств.
Маэстро явно пенсионного возраста. Двустворчатая раковина футляра лежит у его ног. На тусклом бархате горсть монет и мелких бумажных денег. Я задержался, прервал свой бег. Человеческий поток, подобно потоку речному, не сбавлял темпа. Люди, задетые нездешними звуками, останавливались, а те, что по инерции проскакивали мимо, оборачивались и пробивались назад по краю. «Задетых» оказалось столько, что они начинали мешать движению, образуя невольные завихрения и буруны.
Это был романс Свиридова, дослушать который, увы, у меня не хватило времени.
На фото REUTER:
Несколько часов держала в напряжении московскую милицию супружеская пара из Якутии, требуя квартиру в Москве, а в случае отказа угрожая поджечь гостиницу «Центральная».