ОХОТА НА «ТОШИБУ»

На компьютерном рынке — сенсация. Российские блокнотные компьютеры (маленькие, действительно размером с блокнот) в конце 1996 — начале 1997 годов по объемам продаж сравнялись с лидером мирового рынка, японской «Тошибой», оставив далеко за спиной такие всемирно известные американские компьютерные корпорации, как «Компак», «Делл» и «Ай-Би-Эм». Новость по нынешним временам полного упадка отечественного производства удивительная

Компьютеры

Ситуация была аховой. Когда в конце 1994-го Сергей Шуняев, начальник небольшой компьютерной фирмы DVM, сообщил сотрудникам, что в середине следующего года фирма начнет производство отечественных ноутбуков (так называют маленькие компьютеры специалисты), на смех Сергея не подняли (все-таки начальник), но отнеслись к затее недоверчиво. Шуняев и сам себе поначалу не поверил. Потому что предпосылок для успеха, на первый взгляд, не было никаких.

Первый взгляд, или Не влезай — убьет

Пик продаж блокнотных компьютеров в России пришелся на начало 90-х: понакупив просторных квартир и «Мерседесов», понастроив себе загородных коттеджей, «новые русские» взялись за компьютеры. В салоны, где продавалась электронная техника, они вламывались вместе с охраной, интересовались, какой ноутбук подороже и понавороченнее, и небрежно отдавали продавцу приказ тащить сразу три штуки: для «самого», для охранника, чтобы в машине не скучал, а играл в «Тетрис», и для «дэвушки» — чтобы той жилось веселее. В начале девяностых «новые русские» модными компьютерами размером и весом с ежедневник в основном затарились и вывели в лидеры японскую «Тошибу» (которая действительно выпускает очень качественную, но и очень дорогую технику). А потом на рынке наступил спад. Чтобы не прогореть, магазины, специализировавшиеся исключительно на ноутбуках, лихорадочно дополняли ассортимент всяческой бытовой электроникой, включая миксеры и тостеры.

Кроме того, отечественный покупатель слышать ничего не хотел об отечественных товарах. Не понявший этого поначалу мощнейший отечественный концерн «ИВК» рискнул-таки в 1994-м выбросить на рынок ноутбуки, собранные на подмосковном заводе «Квант», но потерпел чувствительное поражение. Знаете, сколько блокнотных компьютеров «ИВК» было продано за год в самом знаменитом компьютерном магазине Москвы, салоне «Белый ветер»? Четыре. При этом одной только «Тошибы» «Белый ветер» продает за месяц несколько десятков. О своем решении выпускать российские ноутбуки Сергей Шуняев заявил, кстати, после того как «ИВК» тихо прекратил собирать их на «Кванте». Ну не самоубийца ли этот Шуняев?

Второй взгляд, или Не уверен — не обгоняй

Не самоубийца — прагматик.

Всем хороши ноутбуки «Тошиба» и их иностранные родные братья, но за маленьким исключением — цены. Ну очень высокие. Они дороги, потому что мировые лидеры берут с покупателя огромные деньги за свою торговую марку. Если бы вместо логотипа «Тошиба» на компьютере красовалось «Вася и Маша Продакшнс», стоил бы он долларов на 600 — 700 меньше.

Западные ноутбуки надежны. Но все равно ломаются, им тоже необходим ремонт. А вот с этим в России у западных грандов плоховато, не то что «за бугром». Там они продают миллионы штук в месяц, сервис налажен, а в России — сотни штук. Поэтому смысла для них организовывать в каком-нибудь Урюпинске сервис-центр — никакого. Да что Урюпинск — даже в Москве не открывают. Сами были свидетелями того, как один большой бизнесмен пытался починить в Москве свой сильно дорогой западный ноутбук. Как услышал, что его электронного друга придется отправлять в неблизкий Мюнхен и вернется он оттуда здоровым не раньше чем через полтора месяца, выматерился витиевато и тут же купил новый.

Шуняев, про все эти проблемы конкурентов зная, просто сел и начал считать. Получилось, что вполне возможно, поначалу в не очень больших количествах, выпускать российские блокнотные компьютеры, ни в чем по техническим характеристикам не уступающие знаменитым западным аналогам, но вполовину дешевле. При этом сервис организовать нормальный, не как у «Тошибы», и им же «Тошибу» побить. Ноутбуки можно даже было выпускать на том же «Кванте» — «ИВК», как оказалось, потерпел поражение не из-за плохого качества машин, а из-за жадности: на волне интереса к «маленьким компьютерам для больших людей» решил сшибить крупную деньгу, но переусердствовал, задрав цены. Шуняев понял в итоге своих подсчетов вещь парадоксальную: успешен в нынешней России может быть лишь проект, нацеленный не на «короткие деньги», а на завоевание крупной доли рынка. Увы, но в России собирать российские ноутбуки не получилось.

DVM — фирма небольшая, каждый доллар на счету. Комплектующие детали к ноутбукам пришлось бы в основном ввозить с Запада, а из-за непредсказуемости работы таможни груз может «подвиснуть» на границе на много месяцев. История растаможки знает анекдотический случай — когда партия мониторов была арестована с уморительной формулировкой: мол, мониторы — это не комплектующие к компьютерам, как указано в документах, а сами компьютеры. Чтобы подобные сюрпризы не вышибали компанию из седла, ей нужно много свободных средств — сотни тысяч долларов. У Шуняева их не было. Поэтому заказы на «русские ноутбуки» пришлось непатриотично размещать за границей — кстати, на тех же заводах, где производят свой товар основные иностранные конкуренты.

Качество таким образом обеспечили, как у иностранцев, а цены — заметно ниже. Это и дало возможность Шуняеву открыть уникальную рыночную нишу. Блокнотными компьютерами во всем мире в основном пользуются бизнесмены, которые часто мотаются в командировки. Сидишь себе над океаном в самолете и стучишь по клавиатуре собственного компьютера. Но в России с ее извечным квартирным вопросом без ответа, с ее малогабаритными перенаселенными «малолитражками» в хрущобах, где для настольной персоналки места просто не находится, потому что оно занято телевизором или швейной машинкой, недорогой ноутбук становится единственным светом в окошке. Закончил работу в маленьком офисе небольшой фирмы, положил ноутбук в сумку, дома поставил на кухонный стол — работаешь, пока жена ужин не подогрела.

Так в пору стагнации рынка ноутбуков для «новых русских» Шуняев выпустил в июне 1995 года свою первую модель «для простых» под торговой маркой RoverBook. Было ему очень страшно: «Я сам до конца не представлял себе, во что мы ввязались». Он ввязался в проект, пустив на него практически все свободные средства DVM.

Взгляд с птичьего полета, или Волков бояться — по-волчьи выть

Поначалу оправдывались прогнозы самые мрачные. Люди приходили в компьютерный салон DVM, тыкали в RoverBook пальцем:

— А чой-то он такой дешевый?

Выслушав в ответ, что ноутбук очень хороший, российский, шли покупать «Тошибу» или «Делл» втридорога.

Наконец случилась первая покупка: дядька из провинции, несколько раз пересчитав деньги в бумажнике, клюнул на цену и английское название, после чего Шуняев понял, как был прав, хитро придумав торговую марку по-английски с расшифровкой на русском: «Ноутбук для российских дорог». Первый покупатель, забыв задать сакраментальный вопрос про причины дешевизны, о забывчивости не пожалел. Через некоторое время снова появился в салоне и купил аж три штуки — на перепродажу.

За мужиком из глубинки потянулись остальные. В сентябре рисковали продавать «Ровербуки» три компании-партнера, а через год, в сентябре 1996-го, рисковых стало более чем полсотни, причем ажиотаж был создан такой, что к концу года реселлеры выстроились в офисе DVM в очередь за дешевыми моделями, и на всех не хватило.

Потому что по мере роста продаж на полученную прибыль Шуняев со товарищи успели создать большую сеть сервис-центров, которые теперь есть не только в столице, но во всех крупных регионах — Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске, Ростове, даже за границей, в Одессе. Ломаются ноутбуки DVM не чаще, чем «Тошиба», но если что — отремонтировать его или дооснастить можно за несколько дней. Спросите Юрия Дубовицкого, президента концерна «Белый ветер», почему «Ровербуков» его салоны продают в среднем больше, чем даже «Тошибы», и он ответит: «Потому что надо нормально относиться к сервису — у западных конкурентов DVM на сегодня сервиса практически нет».

Последний взгляд, или Тише едешь — дольше едешь

Думаете, Шуняев стал миллионером? Думаете, ноутбуки «Ровербук» приносят фирме баснословные прибыли? На Западе иначе и быть не может: заломал конкурентов, как медведь осину, — можешь начинать скупку вилл на Багамах. Но в России все наоборот: успех, как выяснил Шуняев на собственной шкуре, к отечественному производителю приходит тогда, когда он не только инвестирует в новый проект все, что имеет, но и практически всю прибыль пускает на развитие дела.

Поэтому «Ровербук» хоть и самое успешное начинание DVM, но далеко не единственное — его надо финансово поддерживать, например, другим бизнесом. По этой причине DVM сегодня — один из крупнейших дистрибьюторов мониторов для компьютеров фирм «Сони», «Вьюсоник», «Хитачи», «Филипс».

Поэтому хоть и прилично платят сотрудникам в DVM, но за зарплатой, как в иных процветающих фирмах, они с большим мешком в кассу не являются.

Поэтому у фирмы нет ни трехэтажного офиса с затененными стеклами в центре столицы, ни десятка мордатых охранников в чине мастеров спорта по самбо, а штатное расписание еще не скоро приблизится к сотне человек.

Поэтому катается Сергей Шуняев по московским дорогам не на собственном шестисотом «Мерседесе» с вертикальным взлетом, а на хоть и качественном, но мотоцикле. И не отечественный этот мотоцикл только потому, что ни одна российская компания не пошла по шуняевскому пути — не начала выпускать двухколесных надежных друзей рокера вдвое дешевле, чем «Харлей-Дэвидсон». Но почему не пошла?

За всех Шуняев не скажет, но вот за компьютерный бизнес — пожалуйста.

— В начале перестройки компьютеры были самым ходовым товаром, прибыль зашкаливала за 200%. Чуть ли не все крупные состояния в нашей стране были сделаны на перепродаже компьютеров, которой занимались и Мавроди, и Артем Тарасов, и многие другие известные фигуры. Как только прибыль стала падать, с компьютерного рынка они ушли — туда, где большие деньги: в нефть, металл, финансовые операции. Но привычка к большой прибыли на рынке осталась. Осталась и привычная психология: зарабатывать надо быстро, мало ли что может случиться... Но ситуация сейчас такая, что реальное производство в России, настоящая конкуренция знатным иностранцам может возникнуть, только если ты работаешь на перспективу, а значит, себе в убыток. Создание каждого сервис-центра — это многие десятки тысяч долларов в год. Я мог бы положить их в собственный карман, но я открываю сервис-центр — если не открою, то это рано или поздно сделает в том или ином регионе западный конкурент и меня в этом регионе похоронит. Но никакой уверенности в том, что моя стратегия правильна, у меня нет. Ведь прихлопнуть весь российский бизнес (и компьютерный в частности) одним неосторожным указом можно в любой момент. И тогда окажется, что прав был тот, кто финансовые излишки не пускал в дело, а строил многоэтажные особняки в Подмосковье, открывал счета в швейцарских банках и прикупал землю к Калифорнии. Окажется, что это они умные, а я — последний дурак.

Наверное, в этом и дело. Разваленное производство — полбеды. Что один смертный развалил, другой при должных прилежании и сноровке завсегда восстановить может. Беда в том, что сегодняшний российский «дикий рынок» создал ситуацию, в которой бизнесмены боятся расширять свое дело, а потому в основном работают по схеме «обогатился — залег на дно». На «диком рынке» Шуняев и его проект — белые вороны.

Согласно социологическим опросам, до 70 с лишним процентов россиян с удовольствием отдали бы предпочтение отечественным потребительским товарам, если их цена и качество были бы аналогичны иностранным. 70 с лишним процентов россиян — отчаянные патриоты. Ау, где вы, швейные машинки Подольского завода, вдвое дешевле «Зингеров», но совсем не хуже? Не дают ответа. Прикидываются дохлыми, боятся голос подать. Страшно. Просчитают их рисковые менеджеры рынок с калькулятором, как Шуняев, найдут года за полтора инвестиции, еще за полгода-год раскочегарят производство — и тут как раз какой-нибудь ценный подарок вроде очередного переворота, таможенного или налогового закона.

Шуняеву — хорошо. Фирма небольшая, мобильная, разворотливая, что нехорошее случится — имеет шанс уцелеть. Именно по этой причине, утверждает кандидат экономических наук и эксперт Госдумы Борис Лагутенко, жив и более чем здоров проект «Ровербук» уже два года. А что делать на месте DVM огромному заводу с несколькими тысячами работников?

Фото М. Штейнбока