Командир разведывательной роты 101-й, насквозь простреленной, бригады внутренних войск, старший лейтенант Виктор Кудашкин прошел войну в Чечне с первого дня до последнего выстрела. Он не станет рассказывать о десятках операций, которыми руководил, как получил три пули в спину, причем от своих же, омоновцев. Разведчик считает, что есть вещи и поинтереснее.
В конце прошлого года гостями группировки федеральных войск в Ханкале была группа «На-На».
Об остальном рассказывает сам Кудашкин.
Армия
«Хотите — верьте, хотите — нет, а дело было 12 ноября. Подходит полковник, в лицо я его не знаю, и переходит на заговорщицкий шепот:
— Мне с тобой поговорить надо. Слышал, ты недавно женился. Жена у тебя красивая?
Неизвестный мне полковник спрашивает, красивая ли у меня жена?
— А зачем вам это?
— Понимаешь, через четыре дня приезжает к нам группа «На-На». И мы решили с этой группой отправить парня с красивой девушкой, которые стали недавно мужем и женой, в город Париж.
У меня сразу мысль: «Париж? Хорошо!»
— А как вы себе это представляете? — спрашиваю. Я что, первый день в армии служу, что ли? Нам чего только не обещали: и квартиру обещали, и хорошую жизнь. Теперь вот Париж обещать начали.
— Ты не смейся, — говорит. — Визы, паспорта — все это ерунда, делается очень быстро. Нам главное, чтобы ты, твоя жена... Вы же недавно женились?
— 14 сентября.
— То есть месяц назад?
Я про себя прикинул: вообще-то два месяца. Но если военный говорит месяц, значит — месяц.
— Да, месяц, — отвечаю.
Про себя думаю: «Насчет Парижа не знаю, но в Моздок уж точно попаду». У меня тогда была одна единственная мысль — любыми путями в Моздок, к жене улететь.
Идем мы в кабинет к заместителю комбрига по работе с личным составом бригады. Фамилию и имя мои аккуратненько записали.
— Как время подойдет, дадим знать. Но держи это пока в тайне.
— Само собой.
Я пришел к Казику, кстати, он уже комбатом стал, «майора» получил, рассказал ему все. Он смеется:
— Я, конечно, разное слышал, как офицеров обманывали, но в Париж никто еще не собирался.
Проходит три дня — никто никуда не вызывает. Смятение в душе появляется.
Тут командир взвода докладывает:
— Звонили оперативному дежурному. Сказали, чтобы завтра был готов.
Каждый сделал свой заказ — кому открытку, кому сигарет пачку. Комбат говорит:
— В семь утра возьмешь спецназовский бэтээр.
Зашел в спецназ:
— Ребятки, завтра вам меня везти!
Они опять кучу заказов надавали. Только закончил дела, отлавливает меня замполит:
— Товарищ Кудашкин, зайдите ко мне на инструктаж.
Не вопрос, думаю, надо — так надо. И тут началось. Я говорю:
— Товарищ подполковник, я все знаю. Под пыткой не сознаюсь, что офицер. Будут приставать, скажу — рабочий или крестьянин.
Замполит удивленно на меня смотрит:
— Ты в своем уме? Смело говори, что офицер. Пусть французы знают наших.
— Понял, — отвечаю, — офицер. Но о том, что служу в Чечне, — ни слова.
— Опять погорячился. Служишь в Чечне, из боев не вылезаешь. Короче говоря, настоящий боевой офицер.
— Задачу понял. Но если будут спрашивать, как служба, скажу, что все классно.
— Вроде в разведке служишь, а соображаешь туго. Какое «классно»? Денег нет, квартир нет, замену не присылают.
Ну, думаю, блин, — опять не угадал.
— Но если меня начнут вербовать, я сразу же — к старшему группы или в наше посольство. Так?
— Даже не думай об этом. Пусть себе вербуют на здоровье. Ты только мозгами раскинь. Они тебя завербуют. Так? Со временем и ты себе дырочку для ордена проколешь, и кое-кто еще.
На следующий день встаю в шесть утра довольный, все-таки к жене еду. Умываюсь, бреюсь настоящим «Жилетом». Сумку бросил в канцелярии, выхожу на то место, где меня бэтээры должны ждать. Их нет. Двадцать минут восьмого — нет. Двадцать пять минут восьмого — подъезжают наконец-то. Открывается десантный люк, вылезает комбриг и говорит:
— Иди-ка сюда, Кудашкин. Ты мне лучше расскажи, как ты мог так сделать — бросить роту в самый ответственный момент?
Я про себя думаю: «Что же за ответственный момент такой? Мир с чеченцами, чуть ли не обнимаемся, ходим — разве что в задницу их не целуем».
И тут он мне сказал ключевую фразу, после которой я понял, в чем ошибка моей жизни. Он сказал:
— Ты понимаешь, нет? Офицеры разведки за границу ехать не могут.
Тут у меня все оборвалось, я понял, что ни в какой Моздок я сегодня не еду.
Две недели спустя встречаю этого полковника:
— Как насчет Парижа?
— А-а-а, это ты! Что я тебе скажу? Не я виноват. Командир части виноват. У нас был запасной вариант. Вот ты с женой, и еще один человек. Вы «не прикатили», а те свадьбу при «на-найцах» сыграли.
Но в Париж они тоже не поехали. Я про себя думаю: хоть и надеялся на Париж, но женился-то по любви. А тот, в надежде на Париж, даже женился за полдня».
Записал Сергей БОГДАНОВ«Огонек» поздравляет разведчика Кудашкина и других защитников Отечества с праздником! И Бари Алибасов приглашает семью Кудашкиных в конце марта на неделю в Москву: «Разумеется, расходы группа «На-На» берет на себя. А за Париж самому неудобно, но мне сказали, что оформить офицеру разрешение за несколько дней невозможно...»