ОТ ВИНТА!..

Страна

В кабинете у начальника дирекции строительства аэровокзального комплекса в Адлере красуется панорамное цветное фото. Железобетонно-стекольный авиапричал всеми своими космическими очертаниями устремлен в XXI век. Расчетная пропускная способность — 2500 пассажиров в час в условиях повышенной комфортности и полной компьютеризации. Солнечные батареи на крыше. Телескопические трапы позволяют сразу же из зала ожидания входить в самолет. Эстакада плавным изгибом опускается к автотрассе и... обрывается в метрах 80 от нее, нависая над двухэтажным особнячком и буйством овощной зелени в огородике.

На этих 15 сотках держит свою оборону Евстафий Чалакиди. Сейчас ему уже 67 лет. 17 из них потрачены на единственную в своем роде «войну».

Уйди с дороги!
Таков закон...

Какой ангел хранит этого молчаливого грека с повадками сибирского кержака, ведомо только самому Евстафию Кирияковичу. Лет 20 назад в горах на него вышел матерый и разъяренный раной секач. Надежная «тулка» впервые дала осечку. Бывалый охотник понимал, что шансов уцелеть у него не остается. И поэтому не дергался. Просто стоял и ждал смерти. Она пронеслась в десятке сантиметров от него, и вдогон из уже смолчавшего однажды патрона Евстафий ударил без промаха.

А в конце 79-го на Чалакиди стала наезжать государственная машина. Точнее, бульдозеры строителей должны были наехать на его дом № 3 по улице Костромской. Еще точнее, распоряжение Краснодарского крайисполкома № 829/1 ради нового аэрокомплекса пускало под снос аж 53 дома села Молдовка.

На отселение 183 семей распоряжением Совмина № 1824р было выделено более 6 миллионов рублей. Тогда это были большие деньги. В 1991 году, к примеру, на них можно было построить семь стоквартирных домов с инженерными коммуникациями.

Все шло гладко и быстро. Сельчане покорно оставляли обжитые места, и я не рискую категорично определить, что именно помешало одиночке Евстафию маршировать в ногу со всем строем.

— Угадаете, сколько это будет в рублях? — спросил Евстафий у первой же оценочной комиссии и с мрачной ухмылочкой ткнул корявым своим пальцем в качели под старой алычой. На этой зыбкой дощечке взлетали к небесам все детишки Евстафия. С них однажды упал и чуть не разбился неугомонный Чалакиди-младший. Здесь же он впервые поцеловался, и отец случайно увидел это...

— Компенсация на отселение, включая оплату зеленых насаждений и других затрат согласно нормам, утвержденным свыше, составляет для вас 5300 рублей, — доходчиво и где-то даже задушевно ответили компетентные товарищи в лице зампредрайрика, нач. БТИ, зав. СЭС и других членов из авторитетных органов народной советской власти.

— Ага, щас! — лаконично отреагировал Чалакиди и пошел чистить свою двустволку и подбирать патроны с номером дроби покрупнее.

...И вот когда ружье, по закону драматургии обязанное выстрелить непременно, уже было снято с гвоздя и переломлено с лязгом и взяты были уже с подоконника два крайних патрона, всегда покорная и всю жизнь молчавшая верная горская жена, к изумлению Евстафия, вдруг взметнулась, раскинула руки перед окном и успела выкрикнуть перед беспамятством единственно точное, способное остановить и образумить грозного мужа: «Сначала — в меня! Умру первой...»

...Вера Арсентьевна болела настолько тяжело и долго, что даже самый гуманный в мире социалистический суд не решился отказать в отсрочке. Дата очередного отселения Чалакиди была определена с какой-то мистической символичностью — 19 августа 1991 года.

Последнее и решительное предупреждение.
В сотый раз

Жизнь в эпоху социальных потрясений у несостоявшихся переселенцев пошла очень даже веселая и разнообразная. Волчий оскал закаленного и безжалостного совбюрократизма как-то органично и плавно перетек в почти заискивающую гримасу бюрократии демократической.

И дело не только в удвоившихся к тому времени квадратных метрах предлагаемого для заселения жилья или в удвоении же оценочной стоимости недвижимости Чалакиди — до 10 203 рублей, переведенных вне желания Евстафия на его личный сбербанковский счет да так и сгинувших там за невостребованностью с последовавшим вскоре «павловским» обменом и «черным вторником».

Дело в том резком и труднообъяснимом поначалу переходе от жестких, беспощадных и наступательных действий к жалкой их имитации. На замену бульдозерам с ножами наперевес пошли канцелярские предупреждения и уведомления. Они направлялись Чалакиди с периодичностью и эффективностью громыхавших когда-то китайских ультиматумов в адрес проклятого американского империализма.

Рабы немы. А мы?

Так что же это за немощь такая проявляется вдруг порой у властей? Или в центре — дело, а в провинции — выжидание? Только чего? Денег? Указаний свыше? Или же все острее ощущается нехватка продуманной и отработанной на практике системы юридических норм поведения в каждой аналогичной ситуации?

И тогда бесконечный конфликт «Чалакиди — аэровокзал» будет исчерпан? Все это пойдет по налаженному в цивилизованных странах сценарию?

Его вкратце обрисовал мне один из руководителей генподрядной строительной фирмы «SCT — Ljubljana»: «Столь долгая история у нас была бы попросту немыслима. Она бы разорила всех. После заключения сделки, равноценной для обеих сторон, нарушителю вручается первое судебное предписание. Потом — другое. А потом полиция берет нарушителя за руки за ноги и освобождает площадку под строительство...»

Так и хотелось сразу же уточнить: сделки в данном случае — какой? И нарушителя конкретно чего? Еще тех, советской поры, решений и предписаний, что были и остаются заведомо несправедливыми и убыточными для потомственного крестьянина Чалакиди? Свыше сотни голов крупного рогатого скота выращивает он каждый год в одиночку. Сдает сотни центнеров мяса. Немалые деньги копит. Для того, в частности, чтобы собственными руками построить просторный и милый сердцу особняк из камня, бука и кедра.

А ему после этого: пшел в одно-, ладно, коль такой упорный, — двухкомнатную квартирку! Или в свои без малого 70 лет повторяй заново все строительство на необжитом месте?

Даже милиционеры, самые крайние в той бюрократической канители, что тянется и все не оборвется бесконечные эти годы, наедине и под обязательство «не засвечивать» признавали за Евстафием его крепкую мужицкую правоту.

— Да какое такое может быть насильственное переселение с помощью милиции? — поделился самым громким в Адлерском районе «секретом» один старлей-оперативник. — Наш сотрудник Кузьменко с тремя детьми эту самую квартиру Чалакиди в Ереванском переулке давным-давно самовольно занял, как пустующую...

...Я благодарен этому мутному, непредсказуемому, но такому опьяняющему свободой времени хотя бы за то, что впервые в многолетней моей практике о честности и порядочности деловых отношений между большим государством и «маленьким» его гражданином заговорили не за парадным столом президиума и не перед выборным объективом телекамеры.

Все больше россиян если не осознают, то уже смутно чувствуют: даже самая грандиозная и общественно полезная дорога сегодня не приведет ни к какому храму, ежели будет вымощена даже не костями, как в недалеком нашем прошлом, но «всего лишь» законными интересами личности. Интересами Хозяина. Того, что продолжает уже столько лет требовать самого что ни на есть естественного в любом нормальном мире — честной и равноценной сделки.

Фото
В.Клюшкина