ХИМИЧЕСКИЙ ЭЛЕМЕНТ ИЗ 10 БУКВ

Интервью с бас-гитаристом «Deep Purple» Роджером Гловером в день 25-летия «Дыма над водой»

Добрый вечер

— Музыка — единственное, чем вы занимаетесь в жизни?
— В жизни я много всего делаю: играю на бас-гитаре, пишу стихи, рисую. Именно поэзия, вернее, сам процесс создания стихов, подвигает меня на все дальнейшие действия. У меня сразу появляется потребность как-то реализовывать свое вдохновение. Вот тут-то я могу взять в руки кисть и начать рисовать, могу играть на гитаре, а могу даже и фотографировать. Мне вообще кажется, что у большинства творческих людей потребность творить присутствует 24 часа в сутки. Почему так происходит — я не знаю.

— Вы более 30 лет на сцене. Могли бы сейчас бросить взгляд назад и сказать, что нового появилось в творчестве «Deep Purple» и что утрачено с годами?
— Что потеряно? (Тяжело вздыхает.) Я думаю, что не потеряно главное — веселье. Когда в школе мы с друзьями пытались создавать музыкальные группы, это было весело. Хотя у нас не было ни инструментов, ни денег, чтобы их купить. И мне все равно было бесконечно весело. Потом я стал профессионалом, и естественно, что простое увлечение музыкой переросло в серьезное занятие, потому что я стал зарабатывать игрой на гитаре. Но и здесь не обошлось без смеха, потому что музыкальный бизнес — это просто цирк. Но прошло много лет, и я теперь понимаю, что в моей музыкальной карьере было несколько периодов, когда об этом самом веселье и думать-то не приходилось. Так было в 1973 году: я пережил сильное потрясение, когда ушел из «Deep Purple». Была еще пара таких моментов — не только для меня, но, я думаю, и для всей группы: 1986--89, 1992--93. Но произошла очень странная вещь: после того как в группу пришел Стив Мос, в ней вновь появился тот потрясающий дух, который был в музыкантах «Deep Purple», когда я их впервые встретил, то есть в 1969 году. А это, уж поверьте, было самое веселое время.

— Как вы думаете, есть ли у группы хотя бы один поклонник, который мог бы всецело проникнуться таинством под названием «Deep Purple» и который мог бы понять и почувствовать все, что вы вкладываете в свои песни?
— Я написал много песен, но сам так и не знаю, о чем они. Поэтому я не думаю, что есть хоть один человек, который сказал бы: «Я знаю, что такое «Deep Purple»». Я, например, не знаю. «Deep Purple» — это загадочное химическое соединение из 10 букв и 5 человек. Эти люди то взаимодействуют, то противостоят друг другу. За много лет мы столько раз ссорились. Кстати, стычки в группе — это тоже неплохо, они находят свое отражение в музыке. И я думаю, что музыка, которая получилась в результате наших разногласий, звучит здорово. А вообще на этот вопрос ответить невозможно. (Загадочно улыбается.)

— Когда к нам приезжал Глен Хьюз и я делала с ним интервью, то на мой вопрос, какой, по его мнению, наиболее удачный альбом у группы, он ответил: BURN. А что вы думаете по этому поводу?
— Это очень субъективное мнение. Вам не кажется? Хотя я и понимаю, почему он так ответил. Это был первый альбом Глена с «Deep Purple». А лучший альбом, на мой взгляд, — DEEP PURPLE IN ROCK. Потому что это первый альбом с моим участием. Это, кстати, вообще первый альбом в моей жизни, и до его записи я, честно говоря, не имел представления о том, что такое рок-музыка, а когда мы его записали, у меня сложилось достаточно четкое представление о том, ЧТО это такое.

— Какую музыку вы слушаете?
— Мне нравится вся музыка. В этом плане я открыт для восприятия. Вообще всегда было так: была хорошая музыка, была плохая музыка. Первая составляет 5 %, последняя, соответственно, 95 %. А вообще — каждому свое. Я люблю музыку, которая является для меня стимулом, и не люблю ту, которую можно предугадать.Честно говоря, предпочитаю не слушать поп-музыку, а еще всякое техно, которого сейчас много и на радио и на ТВ. Она не пробуждает во мне никаких чувств. А вообще я в последнее время почему-то больше слушаю тексты песен, а не музыкальное сопровождение. Мне это стало интереснее. Кстати, когда только появились «Секс Пистолз», я их слушал не без удовольствия.

— Композиция «Дым над водой» написана ровно 25 лет назад. Она бесхитростна. Повод для ее написания тоже — в Монтре, на берегу озера Леман, сгорело старенькое казино. И в то же время это величайший и уникальный хит. Вы-то знаете, в чем секрет этой песни?
— Я думаю, весь секрет в ее простоте. Хотя очень сложно писать что-то простое, потому что все простое уже сказано и сделано. По сути, это такая же песня, как и все наши остальные. Мы не садились специально, чтобы написать нечто сногсшибательное. И в ранг своеобразного гимна возвели ее не мы, а люди, но почему — я не знаю. Музыка в песне очень простая. Это как Бетховен (напевает начало 5-й симфонии). Так все просто...