ХЛЕБ И ПОЛИТИКА

Российская политика

Прощайте, голуби!

Последнее заседание Генерального совета ФНПР ознаменовалось сенсацией, которую ведущие средства массовой информации откровенно проморгали. На трибуну вышел председатель Постоянной комиссии по защите экономических прав трудящихся Валерий Станин и произнес: «Товарищи! Вы заметили, что в городах не осталось голубей? Ведь их просто всех съело обнищавшее население!» Мордастые, откормленные, холеные «товарищи» ответили одобрительным рукоплесканием...

* * *

Позже не раз убеждался — ленинградцы, пережившие блокаду, не любители распространяться о тех днях. Еда и голод и в 60-е были все еще слишком болезненной темой, чтобы поминать их всуе.

Когда сегодня я все чаще встречаю в прессе определенной ориентации сообщения о «голодных обмороках у станка», в том числе на питерском Кировском заводе, то думаю — не поверите — с облегчением: «Ну, слава богу, значит, настоящий голод питерцы забыли. Иначе не позволили бы на фоне забитых продуктами магазинов глумиться над памятью сотен тысяч земляков, унесенных невиданным в истории голодным мором».

Да, блокада отпустила, как отпустил и тотальный дефицит застоя. Зато, как и питерцев, многих сограждан по городам и весям России железной хваткой взяли за горло политические кликуши. Из категории физиологической «голод» превратился в инструмент политической борьбы, и надо сказать — весьма эффективный.

Одно дело — неосязаемо-абстрактный золотой дождь, которой прольется на Россию, только выбери Ельцина (Александр Лившиц). Совсем другое: «Мрет в наши дни с голодухи рабочий, станем ли, бра-атья, мы до-ольше молчать?»

Какие песни — такая и политика, черпающая вдохновение в «первоисточниках»: «...Никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроя широких крестьянских масс» (Ленин — Молотову, 19 марта 1922 года). Если голода нет, его выдумывают. Такой момент.

Начиная с конца 1991 года, с прихода к власти правительства Гайдара, то вздымаясь, то на время стихая, не умолкает этот истеричный вой: «поголовное обнищание», «ниже черты бедности», «вырождение нации» и, наконец, «терпение народа не беспредельно», «гроздья гнева созрели».

Что, однако, удивительно: после пяти лет «обнищания» население не только не вымерло, но даже начало увеличиваться. Более того, предсказателям российского апокалипсиса так и не удалось подготовить не то что долгожданный «социальный взрыв», приличную забастовку-то могут провести только на бумаге. Что, кстати, само по себе является свидетельством относительного благополучия. Но твердят все о том же — о съеденных голубях...

Где Борис Немцов закапывает булки?

К Питеру мы еще вернемся, а пока отметим принципиально важное. Никто из коммунистов-«катастрофистов» не решается открыто заявить: народ мрет, потому что есть нечего (разве что помянут добрым словом зарубежную «гниль»). Остается фактом — продуктов завались настолько, что уже даже президент, не особо рискуя оставить население без овощей, лоббирует краснодарский помидор («маешь вещь!») в противовес («понимаешь») германскому. (Надо ли говорить, что «завались» употребляется в сравнении не со шведской или американской, а с российской полуголодной жизнью всего-то пятилетней давности? Что, согласимся, гораздо логичнее.)

Продукты-то есть, не унимаются борцы за народное счастье, да причина голода в другом — у народа нет денег. Несгибаемая Светлана Горячева, узнав о благополучной продовольственной ситуации в Нижнем Новгороде, ничуть не смутилась: «Ну и что, если у Немцова на полках магазинов лежит по несколько сортов хлеба. Потому и лежит, что никто не покупает. Покупательная способность населения упала». Откровения вице-спикера Думы заслуживают внимания хотя бы потому, что демонстрируют уровень политэкономической аргументации доморощенных марксистов-ленинцев, когда они вынуждены хоть чуточку сворачивать с наезженной колеи социальной демагогии и давать «исторически выверенный» анализ реальной жизни.

Так и видится сцена в духе партийных хрестоматий: под покровом ночи Борис Немцов со своими подручными топит в Волге баржи со свежими булками. Лишь бы не досталось народу с его «низкой покупательной способностью».

Аргументация, понятно, рассчитанная на невежество, неистребимый советский уравнительный менталитет и потому находящая широкий и благодарный отклик. Характерный вопрос был задан россиянам ВЦИОМом: «Как вы оцениваете материальное положение своей семьи по сравнению с окружающими вас семьями?» Ответ обескураживающий: почти три четверти опрошенных считают, что соседи живут лучше.

Можно было бы сослаться на официальные цифры личных сбережений граждан, которые составляют 45 миллиардов долларов, из них 30 миллиардов — «зелеными». Можно было ударить большевиков их же оружием — «миллионами обманутых вкладчиков»: они что, от «обнищания» вложили в строительство «пирамид» триллионы?

Впрочем, у коммунистов и здесь ответ хрестоматийный — основная масса богатств принадлежит кучке новых русских капиталистов. Но «челноков»-то не проведешь по статье «дифференциация», это ж все-таки не «кучка» — 10 миллионов (считай — каждый шестой трудоспособный гражданин). И товара они поставляют в страну на 50 триллионов рублей. И ведь все у них раскупают.

Но я сейчас не о цифрах и статистике, я о здравом смысле.

Чтоб ты жил на одну зарплату.
Минимальную...

Пару лет назад «Труд» вышел с шапкой: «25 миллионов российских тружеников получают минимальную зарплату». Редакция даже поручила своему сотруднику провести над собой месячный эксперимент — прожить на минимальную зарплату. Об исходе эксперимента не сообщалось, потому что исход подразумевался — летальный. Таким образом, одна из самых массовых газет на полном серьезе растиражировала откровенную подтасовку: получается, что каждый третий работник в стране (а с учетом иждивенцев — каждый третий житель) умудряется существовать на средства, которых не хватит на пару кило вареной колбасы.

В основе мифа, будто бы минимальная зарплата — это и есть реальный заработок большинства низкооплачиваемых работников (в основном — бюджетников), генетическая память о тех 70 рублях, ниже которых в последние годы советской власти платить было нельзя.

Сегодня минимальная зарплата — это не плата. Это некий социальный норматив, к которому привязаны всевозможные социальные пособия, штрафы и тарифная сетка бюджетников, в том числе и депутатов. По мнению многих, именно последнее обстоятельство во многом объясняет целеустремленность, с которой Дума систематически пытается пробивать закон о повышении минимальной зарплаты.

Как это делается

Мой давний знакомый, фотокорреспондент отраслевого журнала, — типичный бюджетник. Имеет трехкомнатную квартиру, подержанный «Мерседес», неработающую жену и дочь — ученицу платной гимназии. После вывода Западной группы войск он исхитрился по дешевке скупить в военторге западный ширпотреб (джинсы, обувь и т.п.), с выгодой его перепродать. При этом сам периодически мотается «челноком» в Турцию, подрабатывает в других изданиях. В общем, живет сравнительно неплохо. Но вот что показательно: получая при этом по основному месту работы около 250 тысяч, он числится... «обнищавшим», пребывающим глубоко под чертой бедности.

Раскрепощенные граждане, застигнутые на улице бендеровским вопросом — сколько вам надо для полного счастья? — недолго думая называют в микрофон одну-полторы тысячи долларов. Так могут отвечать люди, знающие, сколько они реально тратят. Однако впрямую на вопрос — сколько получаешь? — не ответит никто. Да и чего ради? Кому охота платить беспредельные налоги с сумм, едва-едва обозначающих долгожданный достаток.

* * *

Однако вернусь к родному мне Питеру. Версия о том, что на выборах губернатора «человек дела» победил «человека слова», кажется сомнительной. Более близким к истине представляется предположение, что чашу весов перевесила «третья сила», сформированная «Яблоком». Кстати, именно в программе Явлинского содержится пункт о повышении минимальной заработной платы в три раза.

Но я все о «голодающих». Помните о «голодных обмороках» на Кировском? Так вот я убежден, что решающий вклад в поражение Собчака внесли не курсанты и военнослужащие, а тот самый председатель профкома Кировского завода, которому в рекламное время претендента и был предоставлен эфир, чтобы покончить с первым мэром.

Впрочем, выборы в Питере не последние. На носу еще одни, решающие.

СТАТИСТИКА ЗНАЕТ НЕ ВСЕ...

Сергей КАЛАШНИКОВ, председатель Комитета по труду и социальной поддержке Госдумы (ЛДПР):
«Минимальная зарплата взята с потолка... и не обоснована ничем, кроме того, что государство способно ее платить.
Ясно одно: люди живут не на одну зарплату. Никаких научных данных или сведений в цифровом выражении об этой теневой сфере трудовой деятельности нет».

Татьяна ЯРЫГИНА, депутат Госдумы («Яблоко»):
«Средний уровень доходов настолько низок, что трудно поверить в его достоверность... Совершенно очевидно, что существуют иные, кроме зарплаты, источники доходов».

Жанна ЕВДОКИМОВА, НИИ рынка и маркетинга:
«Ничего конкретного о покупательной способности населения сказать нельзя. Есть официальные данные о зарплате, о доходах, но насколько они достоверны?.. У нас даже не двойная бухгалтерия, а два уровня. На одном пишут, считают, издают указы. На другом живут, стараясь обмануть первых».

Геннадий МЕЛИКЬЯН, министр труда:
«Зарплата составляет менее половины реальных доходов работника».

...ТЕМ НЕ МЕНЕЕ

Геннадий ЗЮГАНОВ, председатель КПРФ:
«Россия физически вымирает, теряя по миллиону душ ежегодно! Старики брошены на произвол судьбы. Народ нищает...»
(Тезисы предвыборной платформы)

Геннадий МЕЛИКЬЯН:
«Если провозглашать курс на жесткую финансовую политику — граждане, туже затягивайте пояса.... Нельзя повторять такой маневр до бесконечности — дырок на ремне уже не хватает».

Владимир АКИМОВ, бизнесмен и профсоюзный идеолог:
«Те, кто в мирное время посадил большинство соотечественников на нормы и рацион питания, применявшийся в застойные годы лишь в тюрьмах... нашей поддержки не получит».
(Накануне путча-93)

Михаил ШМАКОВ, председатель ФНПР:
«Люди хотят возврата к нормальной жизни».