ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ

Грань веков

У Стейнбека в романе "На восток от Эдема" мудрый китаец Ли все время растолковывает своему хозяину Библию. Ну такие у американских "баринов" были дядьки. Объяснялись, например, слово "тимшел" и трудности его перевода. Не то "будешь господствовать" над грехом, не то "можешь господствовать".

Хозяин чай не глотнет, сидит раззявив рот, вникает... Хочет быть умным...

Вот и подумалось: не позвать ли нам китайцев? Чтоб они объяснили нам про Каина и Авеля, про грех, про необходимость чтения и развития... Ну ничего у нас не знают не ведают ни атеисты-коммунисты, ни верующие демократы, ни те, кто, раскорячившись, стоит между. Очень хочется умного дядьку-китайца - в президентский совет. Последнее время там стали тухнуть лампочки.

В анкетах на вопрос о профессии я пишу: разнорабочий. Могу уточнить: зимогор, т.к. зимой приходится жить в городе, а все бесснежное время забирает земля. Сейчас живу в вымирающем поселочке льнозавода близ Парфеньева: есть такой посад - ни село, ни город - в середине Костромской области. С упадком русских льнов стали рушиться льнозаводы и поселки при них.

Похоже, в костромском Белорукове - так в честь замечательного краеведа пытаемся назвать мы наш поселочек - повторяется то, что было со мною в заонежской деревне, где я мужиковствовал двадцать лет, еще не понимая, что это значило. А это значило быть при одре умирающего места, обжитого сотни лет назад, длить его дыхание, принимать его смиренную смерть. Это и делает непьющий мужик с руками, а похоронив последнюю старуху, уезжает от безлюдья.

В Белорукове прожил я нынешнюю раннюю весну, на редкость ясную и крепкую. По утрам заново прорубал себе купель на речке Нее, до полудня сидел за столом, а ясными ночами...

Это были ночи Кометы.

Протяженное сияние небесной скиталицы напоминало отнюдь не хвост - это был взгляд, ею брошенный на Землю, но отведенный в сторону. Комета меняла места, бывала ярче или тусклее самой себя, далеко простирала взор, но положительно не желала смотреть на Планету, чьи обитатели мнят, будто условие их жизни - смерть подобных им существ и бесчисленных "низших" тварей. Города мнят, что надо пожрать всю эту мелочь починков, поселочков, деревень...

Я вспомнил девушку, проходившую мимо районного "Фоторепортажа из вытрезвителя": едва взглянув на расхристанных, обезображенных бесстыдной вспышкой людей, она побледнела и, потупясь, быстро прошла, почти пробежала мимо. Моя муза, я подумал тогда... Вот и Небесное око отвернулось, туманится, пропадает - неужели стыдом Мироздания делаемся мы...

"Блок. Вы не слышите волшебства поэта, застревая в ходульной оболочке его слова. Поэтому у вас в руках Цветаева, риторическая, торжественная на замкнутом смыслом и звуком слове, а Блок - мимо рук. Блок искусно построен на банальностях, на устоявшемся слове, пропускающем насквозь смысл и звук к чистому переживанию. Только через банальное, молчащее слово (более способное к выражению бездонного) возникает зыбкая, бесконечная цепь связей. Колдующие, отражающие вас ассоциации. Без всякой учености, они загадочно-вместительны. Возможно, больше и нельзя сказать о душе".

Нечастый случай, когда я жалею, что это не я написал. Хотя для статьи в цикле "Серебро и чернь" перечитывал сейчас и Блока, и Цветаеву. И почувствовал именно это. Но написал это Олег Юлис (книга "Проза", М., 1992). А я пользуюсь возможностью снять перед ним шляпу в "Отечественных записках".

Без Бога получается вздор и надувательство.

Вот ты юный, румяный, одаренный. Ты всем хорош и всем на радость. А потом ни с того ни с сего ты вдруг уже старый, согнутый, сморщенный, противный, никому не нужный. Вокруг совсем новая румяная публика. Она говорит тебе: привет и до свидания.

Вот именно, ни с того ни с сего, вдруг.

Время - штука мистическая, мираж, корень из минус единицы, плод воображения, гипотеза, умозрительная фигура.

Пространство - дело другое, вот оно. Его можно потрогать руками, чемодан, к примеру. А время в руки не дается. Говорим "время", а подразумеваем пространство: солнце зашло, стрелки на циферблате передвинулись, ребенок вырос.

Времени нет. Вообще. Если я не прав, пусть мне его покажут.

А пространство есть. И еще что-то есть. Никак не понять - что.

Идея Бога - это попытка поставить себя на ноги, разобраться, что стоит за словом "время", понять, что такое жизнь. Если Бог существует, то все это - и рождение, и жизнь, и смерть - не зря, значит, так надо.

Недавно участвовал в международной писательской конференции "Дельфийская декларация" на борту морского лайнера. Много, естественно, говорилось о громадном уважении народов мира к русской литературе. После окончания форума западные коллеги подарили на прощание каждому члену российской делегации гостинец: два пакетных супа , пачку макарон, батон хлеба, банку кофе, коробку чая и то ж - сахара, и по бутылке столового вина, к которой почему-то прилагалась рекламная открытка водки "Абсолют".

Последнее обстоятельство наибольше взбесило маститых "письменников" - реклама водки есть, а самой "йок". И вообще, мол, за кого они нас принимают? Пылко шумели день, вспыхивали - два, потом затихли на эту тему. Пакета с гостинцами не вернул ни один.

Мы сейчас напоминаем разбежавшийся зверинец. Нам предоставился шанс - перестройка. Но мы им не воспользовались в полной мере. Не выдержали испытания свободой, характера не хватило. И еще... веры в Бога. Достоевский сказал: "Когда Бога нет, все можно". Народ сжульничался, искушочничался. Большевизм сделал нас вербованными. Видимо, эти семь десятков лет большей части населения страны оказались губительными. Возьмите мою родную деревню Овсянку. Мана, речка, на которой она стоит, гибла. Древесину по ней сплавляли. Так половина той древесины тонула. Теперь Мана свободна от сплава. И ожила малость реченька. Хариусы объявились. Но сколько я из-за того врагов нажил! От работы, дескать, односельчан увел. Работа хорошим рукам завсегда сыщется. И что за работа, если всем во вред?! Теперь обязываем местных жителей топляк выбирать да берега зачищать. Не по силам сие, не по силам, кричат, разор. А берега мертвить - не разор?

Лет пятнадцать тому назад это было. Разговорились с В. П. Аксеновым о кино, и он стал расхваливать "сталинский" фильм "Первая перчатка". За аполитичность и "голливудщину" - паренек добивается успехов в спорте и становится звездой. Помнится, я выразил сомнения в достоинствах этой ленты: "советское - значит, говенное".

Каюсь, груб и не совсем точен был я тогда. Ибо вчера с удовольствием посмотрел по телевизору мультик советской эпохи на музыку Чайковского "Щелкунчик". Советская мультипликация вообще первоклассная была, потому что при СОВКЕ если уж что разрешали, так денежек на это не жалели. Отсюда и возникновение шедевров на убогом фоне халтуры. Создавали их недобитые, недостреленные, трусливые, "подколпачные", но - мастера. В музыке, кино, реже - в литературе, потому что, чем ближе к ЗЛОБЕ ДНЯ (во всех смыслах), тем меньше свободы (тоже во всех смыслах). Удивительно при таком раскладе, что большевики ополчились на "формалистов", по-моему, им гораздо выгоднее было бы объявить какой-нибудь "социалистический абстракционизм". Чего в основном и жаждала "прогрессивная интеллигенция".

ПЕРЕКЛИЧКА ЭПОХ

Простота хуже воровства и коррупции вместе взятых. Для "простого человека" - человека, обладающего простой моделью социального бытия, - на свете ужасно много лишнего. Если он выходец из деревни, для него паразиты все, кто не пашет. Если он стоит у станка - паразиты те, кто сидит за столом (а заодно и деревенские куркули). Если он технарь, для него паразиты - гуманитарии, ну и, разумеется, всякие волосатики, рокеры, спекулянты, чиновники - имя им легион. Он все бы это давно ампутировал, но покуда жизнь движется сносно, в водопроводе есть вода, в магазинах масло, а в кармане кое-какие деньги, он ворчит, но терпит. А вот если распорядок качнется - о чем он давно предупреждал, - он наконец теряет терпение и сам берется за руль.

Не нужно снова себя утешать, будто "простой человек" голосовал лишь "против", - он голосовал за свою модель мира. Он действительно верит, что можно "навести порядок" и "накормить народ", стоит подыскать хорошее начальство; что Запад осыплет нас колбасой, стоит побренчать у него над ухом водородной бомбой.

Считается, что фашизм рождают война, разруха и т.д. Нет, они лишь провоцируют его агрессивность, а сам он - бунт простоты против непонятной и ненужной сложности социального бытия. И то немногое, что интеллигенция может здесь сделать, - не будоражить, не твердить "простому человеку", что жизнь невыносима: у него просто нет других реакций, кроме фашизма. Но... желание красоваться сильнее страха, сильнее алчности, истины, сострадания, патриотизма - что там еще есть на свете?

"Да русская печать и общество, не стой у них поперек горла "правительство", разорвали бы на клоки Россию и роздали бы клоки соседям даже не за деньги, а просто за "рюмочку" похвалы". (1912 год)