"Прощай, Париж"
Фильм Франциски Бух "Прощай, Париж" — идеальный образец совместного франко-немецкого производства: немного германского сумрака тут растворяется в обилии французского гедонизма. Зачин вроде бы обещает мелодраму: на рейсе Дюссельдорф--Париж случайными попутчиками становятся мужчина и женщина, изрядно раздражающие друг друга, что в киношной драматургии означает начало прекрасной дружбы. Она торопится в Париж к любовнику, попавшему в автокатастрофу, он летит заключать важнейшую сделку; у нее не хватает денег на билет в бизнес-классе, он одалживает ей недостающую сумму, чтобы не скандалила в очереди. Но потом все оказывается сложнее. Любовник Патриции (Джессика Шварц) в коме, и, навещая его в больничной палате, она поневоле сталкивается с его женой (Сандрин Боннер), которая, впрочем, Патрицию не гонит: настоящая француженка позволяла мужу ходить налево, но и себе при этом ни в чем не отказывала — это называлось "открытый брак". Только теперь брак, кажется, закрыт: Жан-Жаку, по-видимому, не суждено выйти из комы, и его жена хочет разделить с любовницей ответственность за важное решение — отключать ли его от аппаратов жизнеобеспечения. У случайного попутчика Патриции Франка (Ганс Вернер Мейер) дела тоже швах: его очаровательный французский бизнес-партнер месье Альбер (Жерар Жюньо) оказался прохвостом, который годами подделывал бухгалтерские документы, чтобы удержать на плаву свою компанию по производству сосисок. А для Франка это означает крах сделки по слиянию компаний, увольнение и отсутствие перспектив.
Всем персонажам фильма за 40, у всех недетские проблемы, все стоят у края пропасти в тоске и смятении. Но жизнь, как утверждают авторы, больше карьеры и даже любви. Витальный банкрот месье Альбер, любящий жизнь во всех ее проявлениях, рассказывает Франку историю наполеоновского солдата, который, спасаясь от врага, увидел на краю оврага кустик земляники — и сразу забыл о том, что может погибнуть в любой момент. Так же предстоит выкарабкиваться из своих проблем и персонажам фильма: хватаясь друг за друга и за неочевидные радости жизни вроде маленького куста земляники.
