Выставка в Третьяковке еще раз напомнила о таинственной истории, связанной с исчезновением значительной части наследства Ларионова и Гончаровой. Вещи, хранившиеся у вдовы Ларионова Александры Томилиной, были завещаны ей СССР. Многие из них в Россию так и не попали. Своей информацией на этот счет с нашим корреспондентом ВЛАДИМИРОМ Ъ-МИРОНЕНКО поделился известный специалист по русскому авангарду и исследователь творчества Ларионова АНДРЕЙ НАКОВ.
— Что вы думаете о выставке в Третьяковке?
— Это важнейшее событие в художественной жизни России. Я ждал открытия выставки 11 лет. К сожалению, не все на ней удачно. Она создает не совсем правильное впечатление о роли и месте в истории искусства этих двух художников. Получается, что они поменялись местами. Гончарова представлена целым рядом значительных работ, а Ларионов кажется второстепенным художником из-за полного отсутствия работ периода "лучизма" и более позднего примитивизма.
— Но в даре вдовы Ларионова Александры Томилиной "лучизм" и примитивизм Ларионова был?
— Конечно. Она их давала на выставки и никуда не прятала. С наследием Ларионова произошла очень неприятная и печальная история. Оно состояло из нескольких тысяч работ, включая более чем 700 произведений живописи и множество рисунков. Томилина, которую я хорошо знал, была бескорыстным и очень порядочным человеком. Вероятно, рассчитывая на ответную порядочность тех, кто должен бы распоряжаться завещанием, она не сделала инвентарного списка. Был лишь составлен инвентарь тех работ Гончаровой, что хранились на складе, и то не Томилиной, а складским служащим. В результате среди работ, переданных России, не оказалось, например, знаменитого портрета Ларионова 1910 года, картины "Маки", с которыми она не расставалась до самой смерти. Не оказалось и множества других великолепных работ, известных по выставкам и каталогам и представляющих огромную ценность не только для русского, но и мирового искусства. Не были переданы театральная библиотека и архивы Ларионова. Однако через некоторое время исчезнувшие работы стали появляться на западном рынке. Оказалось, что главная часть собрания Томилиной оказалась в руках швейцарца Франсуа Дольта. России же досталось то, что он решил ей отдать. Чтобы понять, как к нему относилась Томилина, достаточно сказать, что в письмах она называла его "Гитлером".
— Вы его тоже знали?
— Я его не только знал. Мне приходилось с ним сражаться за Ларионова. Дольту хотелось стать монополистом его работ и контролировать рынок. Поэтому он нападал на тех, кто мог ему в этом помешать. Еще в 1987 году я устроил выставку Ларионова в музеях Германии и Италии. Когда выставка появилась в Швейцарии, Дольт обвинил меня в том, что я выставил фальшивки. Мало того. Он потребовал уничтожить работы. По-моему, говорить, что любишь Ларионова, и требовать уничтожения его работ — чудовищный цинизм и преступление. У себя дома, в Швейцарии, под защитой лучших адвокатов, он ничего не боялся. Дольт прямо заявил мне в кабинете следователя, что архивы Ларионова также находятся у него. Я напомнил ему, что он не имеет на них никакого права и все это, согласно завещанию,— собственность России. "Гитлер" лишь улыбнулся в ответ.
— Что произошло с той злополучной выставкой в музее Женевы в 1988 году?
— Агрессивную кампанию против нее организовала дружественная Дольту газета Tribune de Geneve, где некоторые работы Ларионова объявлялись фальшивыми на основании "научных доказательств химических анализов пигментов". Как потом выяснил эксперт женевского суда, никаких анализов вообще сделано не было. Когда я обратился с жалобой в полицию, выяснилось также, что обвинение против меня было построено на фальшивых сведениях, анонимно включенных в компьютер Интерпола. И Дольт вынужден был признаться, что все показания против меня были ложью.
— Сегодняшняя выставка в Третьяковке, кажется, уже не первая попытка организовать выставку Ларионова и Гончаровой в Москве?
— Два года назад посредники из Нью-Йорка и Лондона предлагали устроить такую выставку в Третьяковской галерее. Но за всеми стоял Дольт и его люди, которые собирались показать в Москве некоторые шедевры из украденного наследства Томилиной. В то время наследники Томилиной, живущие в России, подали иск в парижскую прокуратуру, поскольку никак не могли получить причитающиеся им по завещанию вещи и ценности. И подготовка выставки в Третьяковке была немедленно прекращена, а подготовленный в московском издательстве "Трилистник" каталог так и не был напечатан. Дело в том, что в это время умер Дольт, и украденное наследие Ларионова оказалось в подвешенном состоянии. Оно перешло в распоряжение детей Дольта и близких к нему дилеров. На этот раз они испугались, что привезенные ими в Москву работы могут быть арестованы. И решили их до поры до времени никому не показывать.
— Зачем сегодня западным дилерам прятать Ларионова?
— По коммерческим соображениям. У художника большое наследие, и они хотят его показывать небольшими порциями, постепенно поднимая цену. Они прекрасно знают, что цена на Ларионова будет только расти, и все продавать не торопятся. Но для меня, как искусствоведа, важны не столько эти грязные махинации торговцев, а то, как это влияет на место Ларионова в истории искусства. В высшей степени несправедливо, что огромная часть творчества одного из величайших, на мой взгляд, художников ХХ века, стоящего рядом с Малевичем и Кандинским, остается недоступной для зрителя и исследователя. Многие главные его работы никто не видит. Ларионова предстоит открыть заново, как это уже произошло с Малевичем, работы которого начали широко показывать только с 1988 года. Ларионова, к сожалению, прячут до сих пор.
— Есть ли какие-нибудь шансы на то, что последняя воля Томилиной будет исполнена и работы с архивом Ларионова попадут в Россию?
— Трудно сказать. Швейцарцы воспользовались отсутствием списка, а доказывать что-то профессиональным мошенникам очень тяжело. Во всяком случае, уже сейчас ясно, что история с передачей наследия Ларионова и Гончаровой России — грустный анекдот в истории русской культуры.